Чтоб вам провалиться,щеки и глаза! —исказились лица,скорчилась краса.Что ж былого пылалицам не вернуть? —иль в них проступилаих былая суть.
«То лета красного пылища…»
То лета красного пылища,то осень – раз в седмицу – синь:весна навыворот, а зимснега: былого пепелища.И человек – не слеп, не зорок —в лежалом пожилом пальтовек что-то вымолвить спросонокхотел бы, но не знает ЧТО.
«Я
побывал у подножья берез…»
Я побывал у подножья берез,видел рябины кровавую гроздь,кровосмешенье желтка и чернил —Иван-да-Марью, глядел, как закрылглаз свой цикорий. У спуска к ручьюя задохнулся огромной крапивой,и облака синевою счастливойвновь надо мной разыграли ничью.
«Удаляясь по алее…»
Удаляясь по алееот ночного фонаря,с каждым шагом все длиннее,все бледнее тень моя —так иду я среди ночи —мне ж навстречь от фонаряследующего – все корочетень идет, но не моя.
«Забвения лед…»
Забвения лед,словно зеркала гладь,глядит лишь вперед —не оглянется вспять:из лжи отраженьяне надо, поверь,ломиться в забвеньяОТКРЫТУЮ дверь.
«Довольно дури!..»
Довольно дури! —поеду к морю —поймаю в немзолотую рыбу,все тайныеей повем желаньяи с миром в домвозвращусь утешен:в пучину кануламоя тайна,как будто каменьнемой, как рыба —как ни реви,ни рычи, пучина,молчит в тебемоей рыбы тайна!
«Сухая пустынность весенних бессолнечных дней…»
Сухая пустынность весенних бессолнечных дней:ни черного снега, ни зелени проблеска – сухо:как в рыжей глуши фотографий – серее, рыжейслепых фотографий, где мы б не узнали друг друга.
«Стволы берез, как свитки…»
Стволы берез, как свитки:невнятен нам с тобойсей грамоты-улиткиподтекст берестяной,и только ветер броскийчитает – грамотей —сырых ветвей наброски,каракули ветвей.
«Я так привык к упрекам, что иной…»
Я так привык к упрекам, что инойраз принимал в свой адрес безымянныйто колкость, то подначку, то навет,которые ко мне и относились,раз я их принимал пусть без причиндостаточных…
«В нашей плоти провал и проруху…»
В нашей плоти провал и прорухукануть оной Прообразу вдруг? —не во плоть Он облекся, а в муку,в корчи наших разбойничьих мук.
«Ангел крылами…»
Ангел крыламизакрыл лицо,ангел зажмурилсвои глаза,и даже нимбаего кольцогаснет,не замыкается.
«Мятежи: вакханалия грез или грозных заоблачных планов…»
Мятежи:вакханалия грез или грозных заоблачных планов,вакханалия, ах, гениальной тактической лжи,вакханалия плах и предательств, предательств, измен и наганов,вакханалия
страха, табу нарушенья, МЕЖИ —преступить чрез которую, чья же решалась нога? – ноПРЕСТУПЛЕНИЕ – атавистический, нечеловеческий страх…Страшен пастырь трусливый, пугливое стадо баранов,но страшнее всего, когда страхом охвачен смельчак.
«А может быть, премудрый Боже…»
А может быть, премудрый Боже,душа и смерть одно и то же —один единственный, но мигв подушках влажных, чуть живых.
«Махровые маки, черемухи ль дымный Эдем…»
Махровые маки, черемухи ль дымный Эдем,иль черные розы, забытые нами в пельменной,высокие гроздья голландских ручных хризантем,гербарий гербер иль нарцисс, или крокус подземный,тюльпаны, раскрывшие клювы, – весь этот гарем —прими от меня и от времени мглы незабвенной.
18.7.87
«Ясность это – тайны…»
Ясность это – тайнызатемненье,а не антиподбездонной тьмы.Слишком полагалисьмы на разуменье,слишком полагалисьна безумье мы.
«Была одна вода…»
Была одна вода,и мрак над пустотою,и Божий Дух тогданосился над водою,но вот, сорвавшись с устпоследнего пророка,наш мир горит, как куст,в огне являя Бога.
«Осенний дом, а возле…»
Осенний дом, а возле —старик в худом пальто:все стало «ДО» и «ПОСЛЕ»,но все же больше «ДО».Погоды льются сводки,но старику зараз,как до и после водки,как до и после нас.
«Вы наконец нашли врага…»
Вы наконец нашли врага,который вам не страшен —его же можно оскорбить,тем выместив на немвсе оскорбленья от врага,которого боятьсяприходится и в той норе,что верой стала вам.
«Захотелось травине…»
Захотелось травинесквозь снег прорость.Захотелось баранус волкам пожить —у волков ли житьевольготное,у волков ли житьедосытное.А и вышел баранв широку степь,что ль по волчьи вытьнаучитися.Как и вышел баранв широку степь,с той поры о баранеи слуху нет.
«Мне страшно слушать говорящих…»
Мне страшно слушать говорящихво сне и нестерпимо жальзаблудший говор их. Сей ларчикне открывается. Едва льрассудишь ты по дряблым фразам,по снам, которые глядим,что он там делает – наш разум,что он там делает – ОДИН?
«Извилистая нежность…»
Извилистая нежностьмоих былых подругвдруг помертвела внешне,и свет их глаз потух,но снятся мне доселеони, как в оны дни,как будто не старели,а умерли они.
«Пусть, как поземка низок…»
Пусть, как поземка низок —как ветром ветра вой —ты музыкой пронизан,как музыка тобой.