Поэзия Латинской Америки

«Двадцатилетье вчера миновало…» Перевод А. Гелескула

Двадцатилетье вчера миновало, как перебрался я в дом городской. Взял я с собою — богач небывалый — птиц моих чутких, как лес над рекой. И, трепетавших, одну за одной выпустил их на пороге подвала. Взмыли — и небо с тех пор пустовало. Вот и теперь ни крыла надо мной. Двадцатилетье. И столько в нем горя. Столько тоски. День за днем нарастая, душит она, и дышать тяжело… Что с вами стало, родные нагорья? Где же ты, где ты теперь, моя стая? Было мне двадцать. И двадцать прошло.

Обильна и щедра моя земля Перевод В. Резниченко

Обильна и щедра моя земля; душа ликует — до того красивы и хороши окрестные поля. Пшеница уродилась как на диво — мне б стройным стать, как колос налитой, мне б мощь зерна и безграничность нивы! Пускай волна пшеницы золотой свое теченье бурное направит к Ревере от Ла-Платы голубой! Пусть уругваец вечером предъявит согражданам итог трудов дневных, и каждый пусть в ответ свой труд представит. Пусть среди нас не сыщется таких, кто явится ни с чем; с другими вместе и я представлю дело рук моих. Пусть радуются люди доброй вести: наш общий хлеб не отдан богачу, а между всеми разделен по чести. Все сбудется, что предсказать хочу: не за горами день, когда, как братья, по жизни мы пойдем плечо к плечу. Дай руку мне, раскрой свои объятья, мой соотечественник и земляк — нет крепче нашего рукопожатья! Наш общий сноп поднимем вверх, как флаг.

МАРИО БЕНЕДЕТТИ [265] Перевод Б. Слуцкого

Новичок

Приходит новичок всем довольный застенчиво улыбающийся фаберовский карандаш отточен строгий синий воскресный костюм вызывающе девственен Мальчик Весьма приличный весьма подтянутый мальчик Садясь всегда поддергивает брюки бормочет «да сеньор» о себе не думает Склонив голову пишет без помарок пишет пишет до без пяти семь И только потом вздыхает и это праведный вздох счастливого утомления спокойной усталости Всем понятно что он кланяется с перебором и через двадцать может быть двадцать пять перестанет быть самим собой не сможет распрямиться от неотступной боли в пояснице и его брюки превратятся в засаленные цилиндры Этот подержанный старичок будет бормотать не «да сеньор» а ругательства правда тихонько и раза два в год будет думать с полной уверенностью без претензий к судьбе без веры в свою тоску что все было слишком просто

265

Марио Бенедетти(р. 1920) — поэт и прозаик, активный боец антиимпериалистического фронта. Его стихи тесно связаны с сегодняшим днем Латинской Америки. В настоящее время живет на Кубе. Основные книги: «Стихи за конторкой» (1956), «Стихи день за днем» (1961), «Что такое родина» (1963) и др. На русском языке напечатан его роман «Спасибо за огонек».

Ангелус [266]

Это и есть судьба? Кто мне подтвердит? Смотреть на дождь сквозь перевернутые литеры, на стену с пятнами, похожими на лица знаменитостей, на крыши автобусов, сверкающих, как рыбы, на тоску, пропитанную автосиренами. Ни неба, ни горизонта. Только большой стол, общий для всех и стул, вращающийся, когда я хочу исчезнуть. Странно, что где-то у кого-то есть время грустить; здесь всегда слышатся звонок, телефон, приказ и, конечно, запрещается плакать над бумагами, потому что нехорошо, когда расплываются чернила.

266

Ангелус— колокольный звон, сопровождающий католическое богослужение.

С, Гусман де Рохас. «Материнство». XX в.

Стуча на машинке

Монтевидео пятнадцатое ноября тысяча девятьсот пятьдесят пятого года в детстве Монтевидео был зеленым совершенно зеленым и по нему ходили трамваи теперь я настоящий сеньор но тогда у меня была толстая книга которую я мог читать по двадцати пяти сантиметров за ночь и после чтения ночь сгущалась и я пытался думать как это так не быть падать камнем в колодец Уведомляем Вас что сего числа мы перевели с Вашего счета Кто это ах да это мама приближаясь включала свет не пугайся гасила его прежде чем я засыпал Триста двадцать песо фирме Менендес и Солари и мне снились тени огромные словно кони и слоны и человекообразные чудища что было все же лучше чем думать захлебываясь от ужаса В соответствии с нашими правилами седьмого числа текущего месяца Был таким непохожим был зеленым совершенно зеленым и по нему ходили трамваи и какое счастье иметь форточку чувствовать себя хозяином идущей вниз улицы загадывать какой номер стоит на дверях и держать пари с самим собой на жесточайших условиях Просим незамедлительно уведомить о вручении Если кончал в тринадцать или в семнадцать шел в кино — посмеяться или поумирать Чтобы мы смогли зафиксировать это на вашем текущем счете Был совершенно зеленым и по нему ходили трамваи Право с аллеями и палой листвою с запахом эвкалиптов и ранним утром Приветствуем Вас с глубоким уважением Но с той поры прошли годы и кто знает кто знает

АМАНДА БЕРЕНГЕР [267] Перевод А. Косс

Удар

Удар пришелся точно — прямо в душу, внезапный и слепящий, словно солнце, недвижное, кровавое, немое, — и негде скрыться, некуда уйти от яростного света. Я б хотела уснуть, оставить вещи, позабыть багаж и развернуть, как простыню, дорогу без конца. Но я держусь. Я научусь смотреть не щурясь в пламя. Попробуй-ка сорви цветок-огонь. Наверное, ресницы я спалила и радость и спалила все в себе до самого нутра. Ну что же, дайте мне золу никчемно прожитого лета, его венок, сухой и облетевший, дар телу, обреченному любви.

267

Аманда Беренгер(р. 1922) — известная уругвайская поэтесса. Первую книгу «Река» опубликовала в 1952 году. За ней последовали сборники: «Приглашение» (1957), «Антипесня» (1961), «Совместное заявление» (1964) и др. В ее поэзии показан современный буржуазный мир.

Дороговизна

Спокойно и неумолимо сжимается кольцо молчанья, как предвозвестие всеобщей забастовки, но в то же время вверх по венам с хитрой миной карабкается благосостоянье, то гасит свет, то буйствует в огнях поглядывая вниз, в колодезь бездушный лифта. Как трудно в наше время содержать такую отчуждаемую собственность, как сердце, и трудно прокормить беднягу небесной сказочкой, привязанной, как птица, к мачте, плывущей по теченью. Не хватает зарплаты, бессонница мечется, роется в карточках на продукты первой необходимости, ищет сон, настоящий сахар, ищет ларьки, где отпускают свободно славу, муку, соль и, разумеется, куриные потроха на вес, килограммами, чистые и нетленные. И стоит горе своей горечи, и стоит горя — но все-таки стоит — добраться до непривычной вершины. Но кто отважится полететь на этом пылающем вертолете, чтоб только коснуться тучи, несущейся вдаль? Тот, кто рискнет, скорежится и сгорит, ибо таково милосердие сегодняшнего дня, праздного и бесконечного.

ИДЕА ВИЛАРИНЬО [268] Перевод С. Гончаренко

Небо, небо

Мир затопила черная лавина. Крутая полночь. И земля пустынна. И тени мертвых шепчутся во мраке… Но в темноте над храмом Магдалины вдруг расцветают огненные маки, и чудный свет струится по долине… О, подарите розу Магдалине! Она, она, голодная блудница! Готовая на все за корку хлеба… Затоптанная в грязь… О небо, небо! Ей суждено с тобою было слиться… Гримасой перекошенные лица и тычущие пальцы… Нас одною сейчас объединила ночь виною. Сейчас мы все готовы повиниться. Мы в этот час готовы плакать, где бы он нас ни заставал… О небо, небо! Но эта ночь не вечно будет длиться. И на рассвете просветлеют лица, и память снова зарастет корою… А ночь придет с одной на всех виною.

268

Идеа Вилариньо(р. 1918) — известная поэтесса, в творчестве которой нашли яркое выражение мотивы разлада между духовным миром личности и бездушной философией общества потребителей. Основные книги: «Мольба» (1945), «Небо, небо» (1947), «Бедный мир» (1966) и др.

Бедный мир

А вдруг его убьют, и, на куски развален, взорвавшийся, как паровой котел, он будет стынуть — кладбище развалин испепеленных городов и сел, из мирозданья вычеркнут навечно: как мокрой губкой стертый напрочь мел… А может, безрассудны и беспечны ему другой готовим мы удел: его очистят. Попросту очистят И жизнь спадет, как падает парик. И будет лысый шар, крутясь лучиться В сиянии — прекрасен и велик. А выражаясь менее красиво, хоть этот слог для некоторых груб, по их вине он будет плыть, как синий, раздутый, разлагающийся труп.

ИДА ВИТАЛЕ [269] Перевод Т. Макаровой

Конец праздника

Накрыт надеждой стол существованья. Вода, плоды, вино, мечты и хлеб, любовь — цены немалой! — на тарелках, — все будет страхом, даром, и тревогой, и ежедневным праздником, и долгом на срок, который угадать нельзя; и теплая посуда перед нами, и спутница, и беззаботный голод… Но вот однажды скажут: день настал, плоды земные кончились… Назавтра вы на столе найдете на рассвете ненужные вам сущности вещей, и хлеб сомненья, и пустые кубки, в которых время нехотя жалеет о том, что было, и невыносимость безвкусного и пресного безделья, и тающую тучу слов чужих, наш прах и пыль кропящую без пользы.

269

Ида Витале(р. 1924) — поэтесса. Родилась в Монтевидео, училась на факультете права, но предпочла профессию педагога.

Ежедневные обязанности

О хлебе помни и о темном воске, которым стол для блеска натирают, корицу не забудь и весь набор необходимых специй. Поспешай, и исправляй, и бодрствуй, и свершай неукоснительно обряд домашний. Найди опору в соли, и в муке, и в меде, и вине, тебе не нужном, выдавливай природу из себя, горячий вопль мятущегося тела. Сшивай иглою с бесконечной ниткой кусок с куском разорванного неба, ткань с тканью, вечер с вечером, мечту с мечтою горько-сладкой. Пусть клубок в твоих руках кружится бесконечно, как ты сама кружишь в хитросплетеньях иного лабиринта. Не стремись, не опьяняйся мыслями, пряди. Что проку вспоминать былое, в мифах искать спасения? Ты — Ариадна [270] , которой нет награды и которой корона никогда не суждена.

270

Ариадна— здесь: звезда в созвездии Короны.