Поглотитель

— Добро пожаловать в Рим. На время ваших испытаний это место будет изолировано от случайных и не совсем свидетелей, — провозгласил мужчина и щёлкнул пальцами. В следующую секунду послышался рёв из темного провала ворот, находящихся на другом конце площадки. Там не было никаких решёток, а просто очередной выход с арены. Интересно, сколько лет назад это место кормилось человеческой кровью в последний раз? Не обращая внимания на массивную тушу льва, который величественно появлялся из тени, я сел прямо на песок и к чему-то прислушался. Не знаю, что это было, наваждение какое-то, но что-то внутри меня подсказывало мне поступить именно так, а не иначе. Нечто глубокое и непознанное, из самого центра моей души.

Не песок, который не видел ни единой капли крови и был насыпан современниками, как и настил под ним, а нечто такое, что находилось в запределье этой реальности. Моя суть двигалась всё дальше, в поиске чего-то неизвестного, но до мурашек ощутимого. Направляясь по невидимой линии огромного количества смертей, что пропитали нутро арены, мне наконец удалось обнаружить источник этого места. Это была сущность, что все эти годы придавала Колизею притягательную ауру опасности.

Лев огромными скачками нёсся в мою сторону, но я не обращал на это никакого внимания. Зачем? Если это место имеет сущность, подобную той, что носит в себе Хам или тот несчастный вампир, то если просто её поглотить, то и Лев, что является частью этого места, вместе с тысячами погибших людей, превратятся лишь в чистую и безобидную энергию. Непроизвольно из меня потекли во все стороны призрачные конечности, которые проникали под арену, впиваясь в древние камни лабиринта, что был спрятан под песком и деревом. Каждая песчинка, которая таила в себе память бесчисленных боёв и смертей, радости побед и горечи поражений, ту ярость, что генерировали гладиаторы, и не меньшую, если не большую, зрители, безумие, любовь и горечь — здесь было всего так много, что на секунду я усомнился в собственном рассудке. Смогу ли поглотить и переварить такой груз эмоций? Вся эта обида проигравших и убитых, ненависть и преданность, чувства, которых в моей жизни не присутствовало практически вовсе. И поэтому я начал задыхаться. Сдавленная грудь пыталась обратить внутренности в фарш. Коктейль из всевозможных ощущений лился на меня водопадом, грозя смыть тускнеющее сознание бесследно, оставив на своём месте лишь пускающую слюну оболочку с пустыми глазами.

— Нет, — прорычал я, и в сознании всплыл один единственный образ, за который я ухватился как за соломинку, — кое-что есть и в моей жизни.

Лейшаса. Любовь, которую невозможно описать словами, заставлявшая мою душу даже не трепетать, а парить в космических далях, казалось, была сильнее всего, что могли пережить люди на этой богом проклятой арене. Даже не так.

Я поднялся на ноги и упёрся взглядом в разинутую пасть, которая застыла перед моим лицом в миллиметре.

— Я сильнее вас всех! — прокричал — прорычал я и в ту же секунду хищник, висевший как муха в невидимой паутине передо мной, растаял аморфным туманом.

Но перед этим в глаза бросились многочисленные раны на теле животного. А ещё там были боль и страх, что источал лев. Почему душа этого гордого короля зверей не растворилась со смертью? Кто её насильно оставил здесь, обрекая на вечные муки? Мой взгляд остановился на Гансе.

Тот был явно не доволен, и поджатые губы на идеально гладком лице были тому красноречивым подтверждением.

— Это… было неожиданно.

— Вы мучали этого льва все эти годы? — с недобрым прищуром спросил я.

— Нет, — тут же сориентировался мужчина. — Когда я обнаружил особенность этого места, то он тут уже был, — подняв ладонь, он спешно добавил: — и мне не было известно ни единого способа, как его можно было бы освободить.

Не похоже было на ложь, а потому я тяжело вздохнул и утёр выступивший пот, с неудовольствием заметив, что не получил от сущности никакого энергетического насыщения, словно и не поглотил только что прорву силы. Теперь это стало нормой, и даже Марти не мог объяснить, куда уходит мощь впитанных мной сущностей.

— Давайте тогда не будем заниматься бесполезной тратой драгоценного времени и перейдём к «диалогу»?

— Увы, — не согласился со мной собеседник, — второе испытание так же основывалось на силе арены, а поскольку Колизей теперь лишь обыкновенный памятник старины, нам ничего не остаётся, как перейти к третьему, решающему.

Я тяжело вздохнул и встал. Артефакты на защиту и амулет заранее приготовлены, так что мне осталось лишь подготовить пару схем и алгоритмов наступательного толка и любимый золотой мяч.

— Видите ли, уважаемый поглотитель сущностей, я ваша полная противоположность. Моё имя — мастер масок, — у мужчины в руке появилось одно из его творений. — В отличие от несчастного Фрэнки, у меня есть возможность снять или же надеть своё творение обратно.

— Но зачем вы дали маску мальчику?

— Что? Какому ещё мальчику? На момент прихода ко мне он уже учился в колледже и отвечал за свою жизнь самостоятельно, — возмутился мужчина, но на лице так и осталась добродушная улыбка, не выдающая ровным счётом ничего. — Это его осознанный выбор.

— Можно ли её снять? — сделав вывод о моральном облике данного человека, я посчитал бессмысленным развивать тему и призывать в свидетели его совесть.

— Даже если бы эта возможность была, вы действительно верите в то, что он согласится? Стать обычным ничтожеством, каким был до встречи со мной?

— Он стал маньяком после того, как надел маску, — помрачнел я.

— Во-первых, это было много позже, во-вторых, его никто не заставлял никого убивать. Он мог бы стать величайшим иллюзионистом в мире или пойти по иному пути, не связанному с преступностью. Но знаете, для чего нужна была ему маска изначально?

— Есть подозрение, — вздохнул я. Очевидно, что парнишка не планировал пойти на маскарад.

— Верно. Не для Хэллоуина, — правильно истолковав моё недовольное выражение лица, сказал Ганс. — Он хотел пойти грабить.

— Тем более тогда, я не понимаю, как можно было такому маргиналу давать в руки такое оружие.

— Парень мечтал о музыке, и я просто пожалел его, — внезапно добродушная улыбка увяла и неунывающее лицо потемнело от грусти. — Но он пошёл по пути зла и боли.

— С этим решили. Мне нужны правила боя. Вы же понимаете, что для диалога вы должны быть живым, как минимум, — сменил я неприятную для собеседника тему.

— Отлично, — вновь улыбка засела на лице Ганса, и он как ни в чём ни бывало продолжил: — Бьёмся в полную силу, до тех пор пока один не признает поражение.

— Хорошо, — вздохнул я. — Начнём.

Револьвер появился в ладони, и арену заполнил грохот выплёвываемого из дула свинца. «Интересно, каким образом он создал этот проход? У него есть маска для порталов?» — подумал я, активируя заготовленное заклинание зыбучего песка. Вокруг меня на десяток метров образовалась зона-ловушка, шаг в которую будет чреват неприятными последствиями, но не смертельными. Ноги лишь застрянут, не более, но это выиграет необходимые секунды в бою, особенно с таким противником.