Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Это сознаніе, совершенно измняющее характеръ нашего Богомыслія, и которое мы не можемъ извлечь прямо изъ одного созерцанія вншняго мірозданія, возникаетъ въ душ нашей тогда, когда къ созерцанію міра вншняго присоединится самостоятельное и неуклонное созерцаніе міра внутренняго и нравственнаго, раскрывающаго предъ зрніемъ ума сторону высшей жизненности въ самыхъ высшихъ соображеніяхъ разума.

Вра — не довренность къ чужому увренію, но дйствительное событіе внутренней жизни, чрезъ которое человкъ входитъ въ существенное общеніе съ Божественными вещами (съ высшимъ міромъ, съ небомъ, съ Божествомъ).

Главная причина заблужденія человка заключается въ томъ, что онъ не знаетъ, чт`o любитъ и чего хочетъ.

Потребность счастія, потребность любви, потребность гармоніи, потребность правды, потребность сочувствія, потребность умиленія, потребность дятельности, потребность самозабвенія, потребность саморазумнія, — вс эти законныя и существенныя потребности человческаго сердца происходятъ изъ одного общаго корня жизни, до котораго немногіе доводятъ свое самосознаніе.

Справедливость, правда рже любви, потому что она трудне, ст'oитъ боле пожертвованій и мене усладительна.

Мы охотно удвоили бы наши пожертвованія, только бы уменьшить наши обязанности. Какъ часто встрчается человкъ великодушный и вмст несправедливый, благотворительный и неблагодарный, щедрый и скупой, расточительный на то, что не должно тратить, и скупой на то, что обязанъ давать; преданный по прихоти, жесткій съ тми, кто иметъ право на его преданность, ненавистный, можетъ быть, въ томъ кругу, куда поставило его Провидніе, и достойный любви и удивленія, какъ скоро выходитъ изъ него; охотникъ въ длахъ человколюбія и бглецъ изъ рядовъ обязанностей, и воображающій, что можетъ произвольнымъ и часто безполезнымъ пожертвованіемъ уплатить нарушеніе самыхъ существенныхъ, самыхъ близкихъ обязанностей. Не труды, не пожертвованія, не опасности, ему противна правильность порядка. Ему легче быть возвышеннымъ, нежели честнымъ. Но не скажу: ему легче быть милосерднымъ, нежели справедливымъ, ибо милосердіе несправедливаго — не милосердіе.

Въ добр и зл все связано. Добро одно, какъ истина одна. Справедливость къ милосердію, какъ стволъ дерева къ его верхушк.

Мышленіе, отдленное отъ сердечнаго стремленія, есть также развлеченіе для души, какъ и безсознательная веселость. Чмъ глубже такое мышленіе, чмъ оно важне по видимому, тмъ въ сущности длаетъ оно человка легкомысленне. Потому, серьезное и сильное занятіе науками принадлежитъ также къ числу средствъ развлеченія, средствъ для того, чтобы разсяться, чтобы отдлаться отъ самого себя. Эта мнимая серьезность, мнимая дльность разгоняетъ истинную. Удовольствія свтскія дйствуютъ не такъ успшно и не такъ быстро.

Чувство возстановленія (исцленія) нашего внутренняго единства и гармоніи.

Вровать — это получать изъ сердца то свидтельство, которое Самъ Богъ даль своему Сыну.

Вра — взоръ сердца къ Богу.

Справедливость, нравственность, духъ народа, достоинство человка, святость законности могутъ сознаваться только въ совокупности съ сознаніемъ вчныхъ религіозныхъ отношеній человка.

Міръ свободной воли иметъ свою правду въ мір вчной нравственности.

ПРИМЧАНІЯ.

— Матеріалы для біографіи И. В. Киревскаго (стр. 1). — Напечатано въ 1-мъ изданіи. На стр. 39 напечатано (какъ и въ 1-мъ изданіи): „Впрочемъ, въ отношеніи къ прежнему” и т. д.; въ подлинномъ письм было: „Впрочемъ, какъ эта перемна ни значительна въ отношеніи къ прежнему” и т. д.

Въ дополненіе къ „Матеріаламъ” приводимъ текстъ записки, оказавшейся среди бумагъ И. В. Киревскаго. Она писана А. И. Кошелевымъ, безъ сомннія со словъ вдовы И. В., Натальи Петровны Киревской. Подлинникъ — на отдльномъ полулист.

„Исторія обращенія Ивана Васильевича”.

„И. В. Киревскій женился въ 1834 году на двиц Нат. Петр. Арбеневой, воспитанной въ правилахъ строгаго христіанскаго благочестія. Въ первыя времена посл свадьбы исполненіе ею нашихъ церковныхъ обрядовъ и обычаевъ непріятно его поражало, но по свойственной ему терпимости и деликатности онъ ей въ томъ ни мало не препятствовалъ. Она съ своей стороны была еще скорбне поражена отсутствіемъ въ немъ вры и полнымъ пренебреженіемъ всхъ обычаевъ Православной Церкви. Были между ними разговоры, которые оканчивались тмъ, что положено было ему не мшать ей въ исполненіи ея обязанностей, а ему быть свободнымъ въ своихъ дйствіяхъ, но онъ общалъ при ней не кощунствовать и даже всячески прекращать непріятные для нея разговоры его друзей. На второй годъ посл женитьбы онъ попросилъ жену свою прочесть Кузена. Она охотно это исполнила, но когда онъ сталъ спрашивать ея мннія объ этой книг, то она сказала, что много въ ней хорошаго, но что новаго тамъ не нашла ничего, ибо въ твореніяхъ Св. Отцовъ все это изложено гораздо глубже и удовлетворительне. Онъ усмхнулся и замолчалъ. Онъ сталъ просить жену почитать съ нимъ Волтера. Она объявила ему, что готова читать всякую серьезную книгу, которую онъ ей предложитъ, но насмшки и всякое кощунство ей противны и она ихъ не можетъ ни слышать, ни читать. Тогда они посл нкотораго времени начали вмст читать Шеллинга, и когда великія, свтлыя мысли ихъ останавливали и И. В. Киревскій требовалъ удивленія отъ жены своей, то она сначала ему отвчала, что эти мысли ей извстны изъ твореній Св. Отцовъ. Неоднократно она ему ихъ показывала въ книгахъ Св. Отцовъ, чт`o заставило И. В. иногда прочитывать цлыя страницы. Непріятно было ему сознавать, что дйствительно въ Св. Отцахъ многое чмъ онъ восхищался въ Шеллинг. Онъ не любилъ въ этомъ сознаваться, но тайкомъ бралъ у жены книги, и читалъ ихъ съ увлеченіемъ. Знакомство съ Новоспасскимъ инокомъ Филаретомъ, бесды со святымъ старцемъ, чтеніе разныхъ твореній Св. Отцовъ услаждали его и увлекали на сторону благочестія. Онъ здилъ къ о. Филарету, но всякій разъ какъ бы по принужденію. Видно было, что ему хочется къ нему хать, но всегда нужно было какое то принужденіе. Наконецъ въ 1842 году, кончина Старца Филарета окончательно утвердила его на пути благочестія. И. В. Киревскій никогда прежде не носилъ на себ креста. Жена его не разъ его о томъ просила, но И. В. отмалчивался. Наконецъ однажды онъ сказалъ ей, что наднетъ крестъ, если онъ будетъ ему присланъ отъ о. Филарета, котораго умъ и благочестіе онъ уже душевно уважалъ. Нат. Петр. похала къ о. Филарету и сообщила ему это. Старецъ, перекрестившись, снялъ съ себя крестъ и давая сказалъ Нат. Петр.: да будетъ онъ И. В. во спасеніе. — Когда Нат. Петр. пріхала домой, то И. В. встрчая ее спросилъ: ну что сказалъ отецъ Филаретъ? Она вынимаетъ крестъ и отдаетъ его И. В. — И. В. спрашиваетъ ее: какой это крестъ? Нат. Петр. говоритъ ему, что о. Филаретъ снялъ его съ себя и сказалъ, что да будетъ онъ ему во спасеніе. И. В. палъ на колни и говоритъ: ну теперь чаю спасенія для души моей, ибо я въ ум своемъ положилъ: если отецъ Филаретъ сниметъ съ себя крестъ и мн его пришлетъ, то явно будетъ, что Богъ призываетъ меня ко спасенію. Съ этой минуты замтенъ былъ ршительный поворотъ въ мысляхъ и чувствахъ И. В. Посл кончины отца Филарета И. В., живя по близости Оптиной Пустыни, въ частыхъ бесдахъ съ отцами Леонидомъ, Макаріемъ и другими старцами, все боле и боле укрплялся въ благочестіи. Онъ читалъ очень много отеческихъ книгъ, бесдовалъ часто со старцами и все боле крпъ для будущей своей дятельности”.

— Девятнадцатый вкъ (стр. 85). — Впервые напечатано въ „Европейц” 1832 г., кн. 1-я.

— Въ отвтъ А. С. Хомякову (стр. 109). — Впервые напечатано въ 1-мъ изданіи; написано въ 1839 г. (а не 1838-мъ, какъ ошибочно указано въ текст), въ отвтъ на статью А. С. Хомякова „О старомъ и новомъ”; см. выше, т. I. стр. 63. Статья Хом. напечатана въ 3-мъ том его Сочиненій стр. 11—29, изд. 1900 года.

— Обозрніе современнаго состоянія литературы (стр. 121). — Впервые напечатано въ „Москвитянин” 1845 г., кн. 1, 2 и 3; должно было слдовать еще „Окончаніе”, но оно не появилось.

— О характер просвщенія Европы (стр. 174). — Впервые напечатано въ „Московскомъ сборник” 1852 г. съ цензурными пропусками, и такъ же перепечатано въ 1-мъ изданіи. Въ настоящемъ изданіи пропуски возстановлены на основаніи статьи М. А. Веневитинова И. В. Киревскій и цензура „Московскаго сборника” въ Рус. Арх. 1897 г., кн. 10, стр. 287—291.

— О необходимости и возможности новыхъ началъ для философіи (стр. 223). — Впервые напеч. въ „Русск. Бесд” 1856 г. кн. II. Цензурою были вычеркнуты (въ какомъ именно мст — опредлить невозможно) слдующія строки: „чтобы даже внутренній приговоръ совсти, боле или мене очищенной, онъ не признавалъ, мимо согласія другихъ разумтельныхъ силъ, за конечный приговоръ высшей справедливости” (см. письмо Т. И. Филиппова къ И. В. Киревскому отъ 5 іюня 1856 г., Барсуковъ, Погодинъ, т. ХІV, стр. 573—4).

— Отрывки (стр. 265). — Впервые напеч., съ обширнымъ послсловіемъ А. С. Хомякова, въ „Рус. Бесд” 1857 г., кн. V.

Томъ II

ОТДЛЪ ВТОРОЙ.

Нчто о характер поэзіи Пушкина. (1828).

Отдавать себ отчетъ въ томъ наслажденіи, которое доставляютъ намъ произведенія изящныя, — есть необходимая потребность и вмст одно изъ высочайшихъ удовольствій образованнаго ума. Отъ чего же до сихъ поръ такъ мало говорятъ о Пушкин? Отъ чего лучшія его произведенія остаются неразобранными [1] , а вмсто разборовъ и сужденій слышимъ мы одни пустыя восклицанія: „Пушкинъ поэтъ! Пушкинъ истинный поэтъ! Онгинъ поэма превосходная! Цыганы мастерское произведеніе!” и т. д.? Отъ чего никто до сихъ поръ не предпринялъ опредлить характеръ его поэзіи вообще, оцнить ея красоты и недостатки, показать мсто, которое поэтъ нашъ усплъ занять между первоклассными поэтами своего времени? Такое молчаніе тмъ непонятне, что здсь публику всего мене можно упрекнуть въ равнодушіи. — Но, скажутъ мн можетъ быть, кто иметъ право говорить о Пушкин? —

1

Все, что въ Сын Отечества, Дамскомъ Журнал, Встник Европы и Московскомъ Телеграф было сказано до сихъ поръ о Руслан и Людмил, Кавказскомъ Плнник, Бахчисарайскомъ Фонтан и Онгин, ограничивалось простымъ извщеніемъ о выход упомянутыхъ поэмъ, или имло главнымъ предметомъ своимъ что либо постороннее, какъ напр. романтическую поэзію и т. п.; но собственно разборовъ поэмъ Пушкина мы еще не имемъ.

Тамъ, гд просвщенная публика нашла себ законныхъ представителей въ литератур, тамъ не многіе, законодательствуя общимъ мнніемъ, имютъ власть произносить окончательные приговоры необыкновеннымъ явленіямъ словеснаго міра. Но у насъ ничей голосъ не лишній; мнніе каждаго, если оно составлено по совсти и основано на чистомъ убжденіи, иметъ право на всеобщее вниманіе. Скажу боле: въ наше время каждый мыслящій человкъ не только можетъ, но еще обязанъ выражать свой образъ мыслей передъ лицомъ публики, — если, впрочемъ, не препятствуютъ тому постороннія обстоятельства; ибо только общимъ содйствіемъ можетъ у насъ составиться то, чего такъ давно желаютъ вс люди благомыслящіе, чего до сихъ поръ, однакоже, мы еще не имемъ,