Полное собрание сочинений. Том 27.
Шрифт:
Л. Т.6 Д[екабря].
* [ВТОРАЯ РЕДАКЦИЯ «ПОСЛЕСЛОВИЯ К«КРЕЙЦЕРОВОЙ СОНАТЕ».]
— Читали вы послднюю повсть Толстаго?
— Нтъ, а что?
— Да ужъ до того дописался, что проповдуетъ безбрачіе, прекращеніе рода человческаго.
— Да, мистицизмъ до добра не доведетъ. И какая это жалость, что наши русскіе писатели такъ скоро повреждаются въ разсудк. Отчего бы это? — и т. д.
Вотъ т сужденія, которыя въ большинств случаевъ среди самыхъ влiятельныхъ судей вызоветъ мой разсказъ. И мн жалко, что это такъ будетъ. Мн бы хотлось, чтобы читатели, особенно молодые, безъ закоренлыхъ привычекъ и предвзятыхъ мыслей, оправдывающихъ эти привычки, вдумались бы въ то, что сказано въ этомъ разсказ, а вдумавшись и придя къ тмъ же мыслямъ, къ которымъ я пришелъ, сообразно этимъ мыслямъ измнили бы и повели бы свою жизнь. Такъ я писалъ прежде еще, чмъ разсказъ этотъ сталъ извстенъ и появились о немъ сужденія. Появившіяся о немъ сужденія и мннія и недоумнія, выражаемыя въ письмахъ, которыя я получаю о предмет этаго разсказа, и самое запрещеніе для печати этаго разсказа подтвердило
<Передъ Богомъ говорю, что мн нисколько не обидно это, но мн жалко, что такъ говорятъ и будутъ говорить, не для себя, а для тхъ людей, въ особенности молодыхъ, которые, сбитые такимъ сужденіемъ людей, мнніе которыхъ они привыкли уважать, не прочтутъ или, что хуже, прочтя, не поймутъ того, что тяжелыми страданіями выжито мною и съ болью сердца сознано и высказано не для потхи, но на пользу людямъ, идущимъ по той же гибельной дорог, по которой и я шелъ въ моей жизни.
Такое сужденіе о томъ, что Толстой сумасшедшій или мистикъ, вдь собственно не сужденіе, а только уловка для того, чтобы избавить себя отъ необходимости обсудить тотъ вопросъ, [172]о которомъ говорится, а обсудивъ его, неизбжно придти къ осужденію себя и своей жизни.
Дло вдь не въ томъ, сумашедшій или мистикъ Толстой, а въ томъ, справедливо ли то, что онъ говоритъ. Для того чтобы было ясно и опредленно то именно, что говорится въ этомъ разсказ, чтобы нельзя было неправильно перетолковать того, что говорится, преувеличить и сказать, что это невозможно, и пропустить то, что сказано, и сказать, что это и не высказано, для этого то я и пишу это кажущееся для понимающихъ столь ненужнымъ послсловіе.
Основныя мысли и выводы, вытекающіе изъ этихъ мыслей, высказанные въ этомъ разсказ, слдующіе.
Мн кажется, что никогда нигд люди не жили въ такомъ вопіющемъ не только разлад, но и противорчіи между сознаваемою мыслью, выраженной словомъ, и дломъ, практикой жизни, въ [какомъ] живутъ образованные люди христіаискихъ народовъ нашего времени. Если бы разумное существо, не знающее нашей жизни, узнало бы т только принципы нетолько религіозно-христіанскіе, но и самые умренные, не признающія обязательность христіанства свтскія ученія нравственности, узнало бы только т принципы гуманности и либеральности, обязательность которыхъ такъ всеобще признается общественнымъ мнніемъ, какое бы это разумное существо составило себ мнніе о нашей жизни? Какъ бы много уступокъ не длало это существо невозможности осуществленія всего того, къ чему стремятся люди, оно всетаки никакъ не могло бы себ представить того, что есть, <т. е. того, что люди, исповдующіе принципы равенства, братства, свободы и въ основ всего принципъ любви, въ дйствительности стремятся только къ тому, чтобы каждому превзойти другихъ и выдлить себя изъ другихъ, вмсто братства — только къ тому, чтобы всхъ остальныхъ людей сдлать своими рабами.> Разумное существо, увидавъ потомъ дйствительность, т. е. одну часть этихъ людей, которыхъ онъ увидалъ, обреченныхъ поколніями съ женами и дтьми на нелпый, нужный только для прихоти другихъ людей, убивающій тло и душу трудъ на заводахъ и фабрикахъ, другую часть воспитываемые на убійство другъ друга и третью часть пользующіеся этимъ рабствомъ угнетенныхъ и вырывающіе другъ у друга выгоды этаго угнетенія, увидавъ все это, разумное существо никакъ не могло бы поврить, что это т самые люди, которые исповдуютъ принципы равенства, братства, свободы и любви.>
Разладъ и противорчіе между выражаемымъ словомъ сознаніемъ людей нашего времени и дйствительностью ужасны во всхъ проявленіяхъ жизни, но ни въ одномъ это противорчіе не выступаетъ такъ ярко, какъ въ отношеніяхъ половъ. Противорчіе это особенно поразительно потому, что во всхъ другихъ отношеніяхъ человкъ можетъ сослаться на невозможность измнить своими силами того зла, которое онъ сознаетъ, но которому все таки долженъ подчиняться; въ дл же полового общенія этой отговорки нтъ: для каждого человка в этомъ отношеніи нтъ никакихъ препятствій для осуществленія въ жизни того, что онъ исповдуетъ. А между тмъ въ этомъ отношеніи противорчіе между сознаніемъ людей и ихъ дятельностью [173]точно никакъ не меньше, если не больше, чмъ въ отношеніяхъ экономическихъ и другихъ. Ничто лучше этого не показываетъ тщету отговорокъ людей, когда они, оправдываясь въ противорчіи своего сознанія съ жизнью, утверждаютъ, что уничтоженіе этихъ противорчій не отъ нихъ зависитъ; но не въ этомъ дло теперь. Дло въ томъ противорчіи, на которое я хотлъ указать въ своемъ разсказ.
Противорчіе это ужасно. Стоитъ послушать или почитать то, что говорится представителями образованныхъ сословій о святости семейной жизни и родительскихъ чувствахъ, о христіанскомъ или гуманномъ равенств людей, о жестокости и развратности прежнихъ поколній и о равенств женщинъ и мущинъ, и взглянуть на семейную жизнь людей отъ высшихъ сословій до низшихъ, на измны другъ другу супруговъ, на безпрестанные легальные и нелегальные разводы, на входящее все боле и боле въ обыкновеніе употребленіе средствъ для предотвращенія дторожденія, на увеличивающееся количество незаконныхъ рожденій и отдаваніе дтей въ воспитательные дома, на процвтающій порокъ онанизма, развратнаго общенія мущинъ съ мущинами и женщинъ съ женщинами, на существованіе миліоновъ, да, милліоновъ проститутокъ въ большихъ городахъ Европы, [174]чтобы ужаснуться той степени лжи, которую въ состояніи переносить человчество.
Причина этого страшного противорчія между словомъ и дломъ одна — слдующая: та, что люди освободили себя отъ того древняго
закона, который опредлялъ половыя отношенія, и не признали новаго. Бываютъ такіе періоды въ возраст отдльныхъ людей и въ возраст человчества: отъ однаго берега отстали, къ другому не пристали. <Причина этаго страшнаго разлада между словомъ и дломъ — это освобожденіе себя отъ языческаго закона, дохристіанскаго, еврейскаго, повтореннаго магомет[анами], и непониманіе, несознаніе закона христіанскаго.> Языческая, будійская, еврейская, магометанская семья, которая есть только повтореніе, несравненно <въ общемъ> нравственне, чмъ христіанская. — Отъ чего бы это? А отъ того, что языческіе, нехристіанскіе народы держатся своего закона, считаютъ его обязательнымъ, христіанскіе же народы, не ясно сознавъ свой законъ, непонимая его даже или понимая превратно, <какъ его перетолковывали его лжетолкователи>, <не вря въ него>, не имютъ въ этомъ отношеніи никакого закона.————
<Въ самомъ дл, кто изъ людей христіанскаго воспитанія не знаетъ и не признаетъ того, что противорчіе это поразительное? Количество рождающихся мущинъ и женщинъ одинаково или измняется на 2 и 3% и для соображеній о брачныхъ отношеніяхъ должно быть разсматриваемо какъ равное. Мущинъ и женщинъ одинаковое число. Мущины и женщины имютъ одинаковыя права, мущина не иметъ больше правъ на женщину, чмъ женщина на мущину. Всякій человкъ нашего христіанскаго міра признаетъ это, не отдавая себ даже отчета, почему это такъ, но онъ знаетъ, что это такъ, и гордится тмъ что знаетъ, что это такъ. Что же вытекаетъ изъ этихъ двухъ положеній по отношенію брачнаго общенія?>
Нехристіанскія народы смотрли и смотрятъ на женщину какъ на предметъ наслажденія — «съ вожделніемъ» и, понимая женщину какъ желательную собственность, какъ на рабу, и оградили обладаніе этой собственности, этой рабы извстными законами. Въ нехристіанскихъ обществахъ женщина не есть равноправный членъ общества, но предметъ, которымъ можно обладать, и потому христіанство, уничтоживъ все языческое воззрніе, уничтожило и это. Оно учитъ тому, что не должно вожделть женщину, т. е. смотрть на женщину какъ на предметъ наслажденія, и вслдствіи этаго женщина по ученію христіанскому не можетъ ужъ быть собственностью и рабою. Очень обычно слышать сужденіе о томъ, что христіанство освободило женщину и сдлало ее равноправною мущин. Сужденіе это справедливо, если разумется, что христіанство, уничтоживъ взглядъ ка женщину какъ на предметъ наслажденія, этимъ самымъ освободило ее, <точно также, какъ бы мы сказали про то, что христіанство, уничтоживъ взглядъ на человка какъ на орудіе, этимъ самымъ освободило его отъ рабства>, но оно совершенно несправедливо, если подразумвается, что христіанство освободило женщину, удержавъ на нее прежній взглядъ предмета наслажденія. Если она предметъ наслажденія, то каждый будетъ стараться пріобрсть это право наслажденія. А право наслажденія, особенно столь заманчиваго, должно быть организовано, учреждено. И такъ оно было и теперь строго организовано у языческихъ народовъ и отъ того тамъ мало или почти нтъ разврата. У насъ же взглядъ на женщину тотъ же, какъ у язычниковъ: женщина есть предметъ наслажденія, и право наслажденія это совсмъ не организовано или очень слабо. При языческомъ взгляд на женщину у насъ предоставлена ей вся та свобода, которая можетъ быть допущена и вытекаетъ только изъ уничтоженія взгляда на женщину какъ на предметъ наслажденія. Отъ этого 9/ 10зла нашей общественной жизни.
Все происходитъ отъ того, какъ и во всхъ бдствіяхъ нашей жизни, что длаются поправки, компромиссы въ закон, открытомъ Христомъ. Законъ этотъ кажется слишкомъ труднымъ, и люди берутся исправлять его. Въ род того, чтобы длали люди, которымъ покажутъ направленіе ихъ пути по прямой линіи, но которые скажутъ, что такъ какъ идти по прямой линіи невозможно и что математически прямой никогда не бываетъ въ действительности, то не надо указывать направленіе по прямой, а по кривой. А между тмъ все ученіе Христа таково, что онъ показалъ намъ тотъ идеалъ совершенства — быть совершеннымъ, какъ Отецъ небесный, который кажется недостижимымъ, но который одинъ можетъ руководить насъ и показывать путь, какъ только прямая можетъ показывать направленіе. Таковъ идеалъ, показанный намъ Христомъ и въ половомъ отношеніи. Онъ не говорилъ нигде: сходитесь съ женщиной, съ мущиной и предавайтесь половой похоти, даже нигд не сказалъ, чтобы производить и ростить дтей. Напротивъ, онъ <много разъ> сказалъ о томъ, чтобы мущина (подразумвая неженатаго) не искалъ наслажденія отъ женщинъ, не смотрлъ на нее съ вожделніемъ, женатый же не оставлялъ свою жену, т. е. опять не искалъ бы наслажденій. Если же онъ говорилъ что про жену, то только то, чтобы человкъ оставилъ бы ее, если она мшаетъ ему въ достиженіи Царствія Божія. — Идеалъ Христа есть ни многобрачіе ни единобрачіе, но цломудріе. И этотъ идеалъ выставленъ въ поразительной ясностью въ XIX гл. Матвя. И такъ и понимали христіанство вс первые христіане. Такъ училъ и Павелъ. Ученіе Христа, выраженное просто, говоритъ только то, что христіанину, человку для исполненія воли Бога надо подавлять въ себ похоть къ женщин, влюбленье, лучше не жениться. Если же не можешь подавить похоти, то удовлетворяй ее съ одной женщиной, и если женатъ, то не расходись съ женою. Такъ даже и выражено это въ катихизисахъ. Бракъ не есть и никогда не былъ христіанскимъ учрежденіемъ, точно также какъ общественная молитва, жертвоприношеніе и т. п. Все это суть языческія учрежденія, на которыя наложена христіанская вншность.
* ТРЕТЬЯ (НЕЗАКОНЧЕННАЯ) РЕДАКЦИЯ «ПОСЛЕСЛОВИЯ К «КРЕЙЦЕРОВОЙ СОНАТЕ».]
Прочтя «Крейцерову Сонату» вы говорите, что не можете хорошенько уяснить себ тхъ соображеній, которыя тамъ длаются относительно брака. Между тмъ этотъ вопросъ, пишете вы, для меня въ настоящую минуту весьма интересенъ и даже важенъ. И вы просите меня сообщить вамъ основную мысль этой повсти съ краткими поясненіями. Вы пишете, что мой отвтъ можетъ отразиться на всей вашей жизни, давъ ей другое направленіе. Но какъ мн отвчать вамъ?