Полное собрание сочинений. Том 27.

— Да, для многихъ товарищей моихъ это хлбъ, — улыбаясь сказалъ господинъ.

— Пора признать существующій фактъ — свободу любви и невозможность подчиненія ея вншнимъ формамъ.

— Въ этомъ я не совсмъ согласенъ съ вами, какъ вы знаете, — улыбаясь сказалъ господинъ съ хорошими вещами, какъ бы о предмет, который уже былъ разобранъ ими, — брачущіеся не могутъ руководиться одной любовью, симпатіей: они по самому существу дла вступаютъ во вншнія обязательства, которыя должны быть скрплены вншними формами. Хоть бы гражданскій бракъ во Франціи.

— Но вдь вншнія формы не обезпечиваютъ, обезпечиваетъ только внутренняя связь. Вншняя связь только обманъ передъ людьми. И то, что теперь такъ часты эти разводныя дла, только доказываетъ то, что необходимы, должны выработаться новыя формы.

— Да, сказалъ господинъ, — какъ бы не желая вступать въ разсужденія, — поразительные теперь случаи. Сплошь да рядомъ разводятся, жена выходитъ за другого, и мужъ женится. Прежде это былъ рдкій случай, а теперь рдко кто не разводится — право. Въ старину этого не было. Не правда ли? — обратился онъ къ старику, смотрвшему все время на него.

**№ 2.

Старикъ дожидался, когда затихнетъ. Онъ сказалъ:

— Зачмъ мучаться? — сказалъ онъ. — Женились встарину и вкъ проживали безъ муки. А вотъ нынче поглядишь, какъ всякій пупленокъ вотъ такой уже объ любви, нынче и на рдкость чтобъ честно вкъ прожили. А все отъ любви отъ этой.

— Да какъ же иначе, какъ не по любви? Вдь животныя только безъ любви, — сказала дама, оглядываясь на господина и на меня.

— Понимаю я, сударыня, къ чему вы это клоните, да только неправильно. Жениться надо по закону, законъ принять, а не по любви.

— Да вотъ принимаютъ законъ, да и расходятся потомъ, — презрительно сказала дама.

— Въ комъ страха нтъ, т расходятся. А когда страхъ есть, живутъ.

— Да если по старому жену вещью считать да бить, чтобы страхъ былъ, это ужъ нельзя, да и не прочно.

— Зачмъ бить? Это напрасно думаютъ, кто не понимаетъ: страхъ надо, да не тотъ. Страхъ Божій, а не плетка.

— Вс такъ говорятъ, a посмотрть, такъ рдко хорошо живутъ.

— Не знаю про другихъ, а про себя скажу: прожилъ вкъ съ старухой, и теперь жива. Ничего мы этихъ глупостей не знаемъ. Женили меня 19 лтъ. Красоты особенной не было, a двица какъ надобно. Въ 19 лтъ все хорошо. У кого зубы есть, все сгложетъ. Ну, и принялъ законъ. Такъ и понималъ, что законъ Божій принимаю, такъ и она — невста моя понимала. Ну вотъ и живемъ 53-й годъ. И никакихъ глупостей не было. Потому любви этой, романсовъ, значитъ, не знали. ^[142]

— Да вдь это не отъ романсовъ, a искушенія бываютъ у всхъ. Разв у васъ и у нея не было? — улыбаясь сказала дама.

— Сказать, что не было. Потому закрплено, въ сердц у насъ закрплено отъ родителей.

— Да все таки.

— Было, — улыбаясь, сказалъ старикъ. — Было и это, да какъ не поважены мы съ ней, такъ и ничего.

— Что жъ, она васъ ревновала или вы ее?

— И то и другое было. Да все не дошло до грха. Запилъ я разъ и сбился съ пути. Запалъ въ сердц грхъ. Совсмъ погибалъ было, да пришелъ къ ней, покаялся, и развязался грхъ.

Дама улыбаясь оглянулась на меня, какъ бы удивляясь милой откровенности старика и приглашая слушать дальше.

— Ну вы ее ревновали? — спросила она.

— Было и это. И тоже Богъ миловалъ. Жилъ прикащикъ у насъ щеголь...

* № 3.

Вдь нсколько есть такихъ длъ, при которыхъ устанавливается неприличное отношеніе между мущиной и женщиной, которое считается не только приличнымъ, но чмъ-то возвышеннымъ и чему препятствовать уже никакъ нельзя, если не хочешь прослыть уродомъ и посмшищемъ. Такія дла: вопервыхъ, здоровье, медицина, доктора и ихъ заботы, вовторыхъ, свтъ, танцы, увеселенія свтскія, въ 3-хъ, искусства — прекрасныя, изящныя искусства, т. е. пакость, мерзость. Они же, эти прекрасныя искусства, погубили и меня и ее. Ее, ее бдную! Писать съ натуры — чтожъ тутъ, кром самаго высокаго: она пишетъ, онъ показываетъ. Ну чтожъ тутъ стоять и караулить, и притомъ такъ ясно, что никакихъ интересовъ нтъ между ними, кром высокаго искусства.

* № 4.

«Но нтъ, она не сдлала», думаешь себ, а между тмъ сейчасъ же посл думаешь: можетъ быть, она уже все лто въ связи съ нимъ. Такъ это шло все лто. Я мучался страшно, и дло это ничмъ не кончилось. Я такъ ничего и не знаю объ этомъ. Посл этого она родила 3-хъ дтей, и мы жили благополучно и даже сильной ревности не было. И объ этомъ эпизод я не сталъ бы и говорить, если бы этотъ самый эпизодъ не произвелъ бы того страшнаго внутреннего не разрыва, a обнаженія нашихъ отношеній. Посл этого обнаженія оказалось, что насъ связываетъ только одна вншняя цпь и чувственность. Случилось, казалось бы, пустое обстоятельство, но я помню вс его ужасныя подробности. Это былъ первый шагъ къ тому, что случилось посл. Это было въ то же 1-е лто, когда она не кормила ребенка и по случаю этого живописецъ проклятый

** № 5.

— Да отчего же человку поступать какъ животному, а не какъ человку?

— А оттого-съ, — закончилъ онъ, что для того, чтобы поступать по человчески, много надобно. И не къ тому готовятъ людей въ нашемъ мір. — Онъ такъ взволнованно и горячо говорилъ, что дама испугалась немного, да и вс замолчали. — Да съ, если бы мущины и женщины, мужья и жены, точно любили бы другъ друга хоть животной любовью, про которую въ романахъ пишутъ, они бы давно вс перерзали другъ друга; а то и того нтъ. Холодный развратъ, и на улицахъ и въ семьяхъ одинакій. Они идутъ на развратъ и прощаютъ развратъ, потому что они ниже животнаго.

— Нтъ, отчего же? — сказалъ я.

— А отъ того, что такъ есть. Вдь все ложь, ложь, вдь мы живемъ въ такой сплошной непролазной лжи, что всякую вещь надо открывать. Мы ничего не знаемъ про самихъ себя. Вдь мы ниже животныхъ. А какъ храбримся! По домострою былъ бракъ — законъ принять. Онъ не знаетъ, зачмъ законъ, но законъ священный, и знаетъ, что отъ него дти. Ну, пока держались закона и т, кто держатся, еще хорошо. Но въ нашемъ то мір что? ^[143]Законъ нарушенъ, не врятъ въ него. Это что Домострой! И одни притворяются для видимости, что врятъ въ бракъ, другіе и не притворяются и прямо говорятъ, что не врятъ, свобода выбора, отношеній. Да вдь горе въ томъ, что сходиться надо, хочется. A нтъ того, во имя чего сходиться. Остается одна любовь — романсы. И весь міръ полонъ романсовъ. Ну, что же любовь? То самое, что у животныхъ. Но человкъ, если не человкъ, хуже животнаго. Онъ не доходитъ до животнаго. Закона нтъ, и въ большей части случаевъ любви нтъ, а есть отправленія, и это называется принципами свободы.

— Но отчего же любовь недостаточна? — спросилъ я.

— Она достаточна, но результаты ея — животная борьба. Отъ того я и говорю, что въ нашемъ мір давно бы жены отравили бы всхъ му[жей], если бы любили, и мужья порзали бы женъ; а то и того нтъ. Есть холодный лживый развратъ. ^[144]

— Но отчего же?

— А вотъ отъ того самаго, отчего Познышевъ убилъ свою жену.

— Да вдь мы не знаемъ, отчего г. Познышевъ убилъ свою жену, — сказалъ господинъ съ хорошими вещами холоднымъ петербургскимъ тономъ требованія ясности и точности въ разговор.

— Я я знаю съ. А! Потому что я самый Познышевъ и есть. Я убилъ. Меня оправдали. Но дло осталось какъ есть, и если человкъ любитъ по вашему, то рано [или] поздно убьетъ. Да съ. Извините. А! не буду стснять васъ.

Онъ ушелъ на свое мсто. Вс замолчали. Господинъ съ дамой стали шептаться. Я вернулся на свое мсто.

— Можетъ быть, вамъ непріятно сидть съ убійцей? — вдрутъ сказалъ онъ. — Тогда подите.

Мн до слезъ стало его жалко. Я только пожалъ его руку и не могъ ничего сказать. Онъ понялъ это и не всталъ, но продолжалъ вертться на своемъ мст, то поправлялъ безъ всякой надобности одяло двочки, то перевертывался, то закрывалъ лицо руками и издавалъ свои особенные звуки.