Полное собрание стихотворений

125

Что весною тебе отмерено —Принесешь ты к своей зиме.Ничего не будет потеряноИз того, что ты здесь имел.Все дурное и все хорошееПеребродит в крови твоейИ певучею станет ношею —Собеседником поздних дней.1950

126

Корзина с рыжиками на локте.А за плечом – мешок еловых шишек.Опушки леса ласковый излишек —Не царский ли подарок нищете!?Затопим печку ужин смастеримИ ляжем спать на стружковой перине.… Есть в жизни грань, где ты неуязвим,Неуязвим, как ветры и пустыни.1951

127

Возле дома моего —Поле, больше ничего.Вдоль него, мертво и зло,Напрямик шоссе легло.Каждый вечер (как служу!)По нему хожу, хожу…Час, и час, и снова час,В камни палкою стучась,Сам с собою говоря,До беспамятства куря, —Лишь бы только как-нибудьОбессилеть и заснуть.1949

128

Мы на земле – рабы своей сумы,И что за поворотом – нам не видно.И вот совсем напрасно просим мы«О смерти мирной, смерти непостыдной».Что пользы нам в прохладной простыне,В глотке воды, в друзьях у изголовья?!Есть смерти злые, трудные, вдвойнеОплаченные ужасом и кровью.В них вещий смысл! Такая смерть несетВ себе не просто смерть – преображенье.Проси о ней! Проси о том паденьи,Что душу окрыляет как полет!1950

129. Жизнь

Не дорогой – тропой дремучеюМчишься гоголевским Хомой.Оседлала меня, замучила.Наглумилася надо мной…Осадить бы! В крапиву свалится!Только страшно… Ведь в тот же мигОбернется она красавицейИ предсмертный раздастся крик.Будет стройною, черноокоюНа земле лежать, не дыша.И заплачу над ней, жестокою,Той, что все-таки хороша.1951

130. Сердце и пальцы

Это в пальцах не хватает силы.Сердце – все такое ж, как и было.Сердце шепчет в страхе и в надежде:– Я хочу служить тебе, как прежде!Лишь бы только пальцы поспевали,Все, что напою я, записали!Но у пальцев есть своя забота,Пальцы горькой заняты работой:Прижимаются к вискам свинцовым,Зябнут под подушкою пуховой,Шарят в темноте по одеялу…Некогда служить им сердцу стало!И взмолилось сердце в нетерпеньи:– Что мне мир и миру я – без пенья!?Отпусти меня туда отсюда.Где само, без пальцев, петь я буду!1951

131. Сон о казненном поэте

– Это он! С кем хочешь я поспорю!Видишь, вот идет он впередиС неизбывной мукою во взоре,С неостывшей пулею в груди!– Он же умер! Он уже не можетУслыхать слова твоей любви!Никакое чудо не поможет!Не ищи его и не зови!– Нет! Скорее! Мы его догоним!Я клянусь тебе! Мы добежим!………..Как года – мгновения погони.Год еще – и поравнялись с ним.Страшно заглянуть за эти плечи…Может быть, все это только сон!?Оглянулся – и свершилась встречаИ сомнений нет, что это он.Серый глаз струит холодный пламень,Узкий шрам белеет вдоль щеки…Наш учитель! Вот ты снова с нами!Отзовись! Коснись моей руки!Но запачканные кровью губыНичего не вымолвили мне.Только вдруг серебряные трубыВ солнечной пропели вышине.Рыжегривые заржали кони.И рванулись ввысь, и понесли.И уже не слышен шум погониС убегающей назад земли.Только бездны, вихри и просторы,Звездные озера и сады,И внезапно – старой сикоморыСтвол корявый у скупой воды.След звериный вьется к водопою,Заунывная звенит зурна…Только бы остаться здесь с тобою,Эту радость всю испить до дна!Но стираются черты и звуки,Миг еще – и на сухой травеСудорогой сведенные руки…Окрик парохода на Неве…Люди молча топчутся у ямы,Раздается мерный лязг лопат,А вдали угрюмыми домамиЩерится притихший Петроград…………..Прошлое! Оно таким мне снится,Как его увидеть довелось:Белою, бессмертною страницей.Пулею простреленной насквозь!1949

132

Пора привыкнуть к маленькому домуНеплотной двери, низкому окну,И на тюфяк с примятою соломойПораньше лечь и отойти ко сну.Все, что могла душа, и что умела —Все свершено, и даже в пальцах нетОхоты взяться за былое дело,За ремесло перегоревших лет.И пусть порою жизнь еще доноситСвой блеклый шум, свой приглушенный свет —Все спрошено! К чему вопросы!?Осталось только: услыхать ответ.1950

133. В комнате умершего

Да, опустело здесь… На кресле, за столом, —Повсюду нет уже родного силуэта…И эта тишина! И вот: не быть вдвоем…Как это оправдать и как осмыслить это!?И все-таки – не плачь! И комнату – покинь!Сойди по лестнице и, стоя на пороге,Вглядись в рассветную бледнеющую синь.Ты видишь, это он шагает по дороге!Не нужно! Не зови! Его уж не вернуть!Но знай: он жив еще и жить ему без счета!Он только погостил и снова вышел в путь.И, слышишь, он поет! Вдали. За поворотом.1950

134

Все узнав, от самой жгучей мукиДо утраты самой роковой,Научились мы лихой науке:Не бояться в мире никого!Ничего не просим мы у неба,А когда и даст – не бережем,И краюху поданного хлебаРазрезаем найденным ножом.И в глаза никто нам не заглянет,И руки не тронет нам рукой…Разве только на глухой полянеУлыбнется рыжик золотой;Разве только дикая малинаНа сухом растает языке…Нет у нас ни слуг, ни господина,Жизнью мы проходим налегке.Но за то, что все мы потеряли,Одного мы друга обрели.Он из ясной запредельной далиВ золотой спускается пыли.И на плечи положив нам руки,Нас целует в обожженный лоб,Чтобы все земные наши мукиЗвездным утешеньем замело.1951

135. Разговор с самим собой

Подойди. Здесь тихо и темно.Мы с тобой совсем наедине.Где ты был, любимый? Как давноТы не исповедывался мне!Что сегодня странный ты такой?Расскажи мне все, не утаи!Почему твои, мой дорогой,Руки холоднее, чем мои?Верно, никому не протянул,Ими никого не обогрел,А по локти в прорубь окунулИ над этой прорубью сидел.И теперь стоишь передо мной,Без вины, а все же виноват,С потаенной мыслию одной:Отмолчаться – и опять назад.Надо бы тебя мне пожалеть,Научить науке золотой,Той, как можно целый мир согретьМаленькой своею теплотой.Только наша доля такова,Это здесь издревле повелось:И один как будто мы – а два,Ближе братьев, а должны быть – врозь.Знаю я, что трудно одному.Чую, что тебе не сдобровать…Дай, тебя покрепче обниму!Может, и не свидимся опять…1950

136. Христианская муза

Когда апостол ИоаннВ ночи повествовал о Боге,Нежданной гостью дальних странЯвилась муза на пороге.Блистательно обнажена,Она едва внимала Слову.Казалось, вот сейчас онаПокинет этот край суровый.Но Слово зрело и цвело,Переливалось теплой кровью,То мудростью спокойно жгло,То кроткой мучило любовью.И муза ближе подошлаИ, кутаясь в овечьи шкуры,На край убогого столаПрисела девочкою хмурой.И длилась ночь. И пел рассказ.И, незаметная дотоле,Морщинка меж лучистых глазЛегла, чтоб не исчезнуть боле.И жалость скорбью обожглаУста, и навсегда богиняГолгофы оцет пролилаВ прозрачный мед своей латыни.На шее девственной онаС тех пор прохладный крестик носитИ, терпелива и нежна.Для нас у Бога песен просит.1947