Ты была в моей судьбеСамою хорошею.И любовь моя к тебеСтала легкой ношею.Сколько тропок и дорогНами здесь исхожено!Только скука в узелокНе была положена.И на пнях среди зимыБыло много сижено.Без того, чтоб были мыСтужею обижены.Сапожки совместных днейНами не изношены.Ты была в судьбе моейСамою хорошею!1958
186. Ангелу-хранителю
С детских лет ты был всегда со мною:В первой женской бережной руке.В первой половице под ногою.В первом солнце на моем виске.А
потом ты шел со мною рядом.Баловал парижскою весной.Римским утром, андалузским садом —И по-русски говорил со мной.Я тогда не знал тебя. Я думал:Это я с тобою говорю.Слишком много радости и шумаЗаглушало молодость мою.Но теперь, когда так тихо сталоИ вокруг меня и надо мной,Разгадал я голос, что, бывало,Принимал я второпях за свой.И теперь я знаю: если все жеБыл хоть чем-то в жизни я хорош,И была на истину похожаИногда моя земная ложь;Если женщин целовал, не раня,И колосья трогал, не губя, —Это только след твоих касаний,Это все – тобой и от тебя.И всего мудрей, всегда и снова,От рассвета до заката дня,Было то, что ты меня, дурного,Уберег от самого меня.1957
187
Какая-то радость (но кто жеИз смертных ее назовет?)Нам все-таки сердце тревожитИ жизнь разлюбить не дает.Откуда она сохранилась.Свой луч затаила во мгле.Последняя чистая милостьНа нашей недоброй земле?Созвездья ль в нее уронилиСвою потаенную пыль?Пыльца ли в ней утренних лилийС утраченной райской тропы?И мы с безымянного детстваСвоей неизбывной землиТого золотого наследстваИстратить еще не смогли.1958
188
Не камешком в мозаиках Равенны.Не багрецом на фресках Ватикана —Была я лишь клочком веселой пеныНа голубых просторах океана.Но я навстречу парусу взлетала.С прибрежным рифом, ускользая, билась,Я смуглой девушки ласкала телоИ в золотой песок, устав, зарылась.Мой быстрый путь ничем не обозначен.Моя судьба случайна и мгновенна,Но я была счастливей и богаче.Чем все гробницы и дворцы вселенной.1958
189. Стихи о стихах
Они живут какой-то жизнью странной.Не только той, что нам видна сейчас.Им не упасть на землю, бездыханным,Когда рассказчик кончит свой рассказ,И если даже здесь о них забудут —Они в нездешнем ждать и медлить будут.Они войдут какой-то тишинойВ какое-то великое молчанье,Чтоб после, претворяясь в мир иной,Земля в себя впитала их касанье,И наш грядущий ИерусалимСвоим дыханьем был обязан им.И вот от всех, казалось бы нетленных,Сверканий клятв и содроганий битвОстанется, быть может, во вселеннойЛишь этот всплеск ямбических молитв,Прикосновение к истлевшей лире,В котором лучшее о лучшем в мире.1957
190
Как много есть прекрасного на свете:Крыло орла, девическая грудь.Кленовый лист, Риальто на рассвете,Раздолье Волги, ландыш, млечный путь…И вот еще: прыжок бегущей лани,Глаза ребенка, парус на волне…Ты видишь сам: не сосчитать названий,Не перечислить ни тебе ни мне.И все-таки не легче ль жить на свете,Когда ты знаешь, что везде кругомЕсть волны, клены, девушки и детиИ даже просто чей-то сад и дом?Ты говоришь: все это преходяще!И ты неправ! Ведь будущей веснойОпять прыжок в зазеленевшей чаще,Опять подснежник свежий под ногой!Наш мир в бреду. Он шепчет заклинанья,Он душит все, чем жизнь еще права,Но в мире нет разрушенного зданья,В котором бы не проросла трава.1958
191
Возьми в ладонь свою планету,Свою привычную звезду,И молви:Я предвидел это.Мы
расстаемся. Я уйду.Но что-то с неуемной силой(Ее и смерть не победит)Меня с тобой соединилоИ никогда не разлучит.Твои тяжелые прибоиМне солью пропитали рот.И шрам, оставленный тобою.В моей душе не заживет.Ты будешь ждать меня. ВекамиТы будешь для меня хранитьСвое немеркнущее пламя.Свою нервущуюся нить.И я вернусь. Вот в этой точкеВот этого материкаВосстану в новой оболочке.Непредрешаемой пока.Взгляну… И словно в сновиденьиПредстанет мир передо мной.Уже в лучах преображенья,Уже иной, совсем иной.И, верно, вовсе и не словомВ том неожиданном краю,А чем-то несказанно новымСвои я песни допою.Ведь для того и бред, и муки,И судорога этих строк,Чтоб дольний мир земные звукиВ небесный замысел облек.1957
192
Подснежник узкой льдинкою в горсти.Как та, через которую прошел он.Еще он весь морозной тайны полон.Морозной тайны своего пути.И пальцы холодя прикосновеньем.Мне греет сердце медленный цветок.Который лишь терпеньем превозмогВсю невозможность своего рожденья.1956
193
Вчерашней ветки повтореньеВ моем распахнутом окне.Но все иное: все – цветенье.Все – солнечных лучей биеньеВ сиреневой голубизне!Не так ли ночь и мне поможетСебя осуществить вполне?И на заре и я, быть может.Совсем другим предстану тожеВ Его распахнутом окне!1958
194
Жизнь незаметно, с каждым днем,Мне все становится нужнее.Мы так давно уже вдвоем,А вот впервой сроднился с нею.Так в детстве смотришь, не дивясь.На статуэтку на камине.И сердца не волнует вязьЕе давно знакомых линий.А после как-нибудь возьмешьИ разглядишь ее прилежнейИ подпись Мастера найдешь.Которой не заметил прежде.И вот особое с тех порТы видишь в ней очарованье.И для тебя ее фарфор —Сладчайшей плоти трепетанье.С тревогой размеряешь срок.Что ей отпущен быть твоею.И мыслишь: как я только могВсегда не любоваться ею!1956
195
Когда, протягивая руки,Я вижу молодость мою —Весь сокровенный смысл разлукиЯ просветленно познаю.Пока она во мне, со мноюИ распускалась и цвела,Пока она совсем нагоюВ моих объятиях была —Ценил ли я ее усладу,Ее полураскрытый рот?Нет, нам расстаться было надоИ снова встретиться, – и вотОна встает передо мноюИ приближается ко мнеВсе той же, но совсем иною,Впервые понятой вполне.Пускай и мрак вокруг струитсяИ тяжесть прячется в виске —Я вижу даже тень ресницыНа розовеющей щеке.И как я мог в далекой были,Той ослепительной веснойНе разглядеть алмазных крыльев,Сиявших за ее спиной!1958
196
О, славные содружества поэтовБлагословенной пушкинской поры!Где ваши клятвы, пылкие приветы,Беседы и невинные пиры?Где ваши споры, где ночные бденьяНа берегах торжественной реки,Звенящие, как струны, посвященья,Упоминанья, краше чем венки?Все отошло… Мы вам уже не пара!Мы мелочны, завистливы, скучны,И даже самым совершенным даромРазвлечены, но не потрясены.На сердце нам, заветно и глубоко.Высокой дружбы не легла печать.Вот почему и радости высокойВ стихах у нас – увы! – не прозвучать.1958