Я в памяти тебе, как худшему жильцу.Каморку тесную отвел под самой крышей.Там, не причесана и в платье не к лицу,Ты коротаешь дни и с каждым днем – все тише.Я не стучусь к тебе. Но в полночь, в тишине,Со связкою ключей бродя по коридорам,Сомнением порой терзаюсь я, с которым,Я знаю, никогда не совладать вполне:Что если там, одна, ты плачешь обо мне?1954
175
Все сны, все помыслы своиК ней, словно руки, простирая,Ты ждешь
прекраснейшей любви,Как ждут младенческого рая.А там давно потушен свет,И пальмы срублены, и ланиРастерзаны, и больше нет,О, даже разочарований.1954
176. Сонет о розовом кусте
«Gloire de Dijon»
«Madame Lelavasseur»
«Helene Valabreque»
(из каталога роз)
Усыпанный цветами, темно-алый.Сквозной беседкой изогнулся он.Не здесь ли Маргарите снился сонИ Доротея Германа встречала?Он спутник готики, в нем неги мало,Его бы миру не вручил Дижон,А имена своих лукавых женЕму бы Франция не завещала.Но в строгости цветенья своегоВенчать героя или божествоЕму зато приличествует боле.Последней славой осенять до гроба,Чтить чистоту девического лбаИ пленнику быть вестником в неволе.
177. Сонет о меде
Засахаренным солнечным лучомСияет мед на блюдечке стеклянном.Посланец неба! Гость благоуханный!Что хочешь ты поведать нам? О чем?Увы, мы никогда их не прочтем,Те знаки формулы твоей нежданной,Что в золотом ларце, от Бога данном,У ангелов хранится под ключом.Мы будем, волшебство не замечая.Тебе всего лишь радоваться, к чаюМеж булочкой и маслом получив.Ведь тайна тайн твоих неизреченна,И может быть, от нас сокрытый, живНа хрупком блюдце вздох самой вселенной.1954
178
Итак: мы говорим стихами,На языке поэтов. Он,Конечно, выдуман не намиИ миру только одолжен.Недаром он почти дымится,Почти звенит, почти летит,Недаром от него страницаТот след обугленный хранит.Когда приду я за ответомТуда, куда мы все придем,То там (не ангелы ли это?)Заговорят со мной на нем.Он будет весь уже крылатым,Уже без слов, но все пойму,Затем, что на земле когда-тоЯ так любил внимать ему.1955
179. Эпитафия на смежных могилах
Были: он садовником глухим.Я – поэтом, всем внимавшим зовам.И трудились каждый над своим:Он – над саженцем, а я – над словом.Мы ушли. Но на какой-то срокНа земле неистребимо вешнейСохранимся: я – десятком строк,Он – посаженною им черешней.1954
Прикосновенье
Моей жене
180
Мне не придется «там» писать стихов.Но вряд ли ремесло свое забуду.Мне верится, что даже и без словОпять, как здесь, служить я слову буду.Не
знаю, чем. Как это разгадать,Земного равновесья не наруша?Быть может, тем, что хочется назватьЯмбическим прикосновеньем к душам?Прикосновеньем стройным, как строка,Которое в душе строку разбудит…Ах нет, не знаю! Пусть со мной покаМечта об этом, затаясь, побудет.1957
181
Чем дольше я живу – тем ненасытней я,Тем с большей жадностью тянусь к усладе здешней.Пусть ждет меня нектар иного бытия —Я от разлуки с ней все безутешней.И радость мне моя последняя горька…Так в блекнущем саду, где астры холодеют,Озябшая пчела с последнего цветкаПьет скудный мед, сама уже скудея.К остывшим венчикам она ревнивей льнет,Неяркий солнца луч ее уже не тешит,А то, что в улье ждет богатство полных сот —Стяжательницы милой не утешит.1957
182
Ну да – и рожь! Та расцветает тоже.Сама как будто тем удивлена.И так на все цветенья непохоже.Что ты не знаешь, что цветет она.Едва заметным лиловатым дымомИз края в край все поле обовьет.Она цветет, цветет почти незримо,Почти тайком, но все-таки цветет.О, не стыдись! Поговорим о чуде,О несказанном таинстве земли,Где все мы, все – поля, деревья, люди —Хотя бы раз, хоть тайно, но цвели.1957
183. Царскосельская гимназия
Есть зданья неказистые на вид,Украшенные теми, кто в них жили.Так было с этим.Вот оно стоитНа перекрестке скудости и пыли.Какой-то тесный и неловкий вход.Да лестница взбегающая крутоИ коридоров скучный разворот… —Казенщина без всякого уюта.Но если приотворишь двери в класс —Ты юношу увидишь на уроке,Что на полях Краевича, таясь,О конквистадорах рифмует строки.А если ты заглянешь в кабинет.Где бродит смерть внимательным дозором, —Услышишь, как седеющий поэтС античным разговаривает хором.Обоих нет уже давно. ЛежитОдин в гробу, другой, без гроба, – в яме,И вместе с ними, смятые, в грязи,Страницы с их казненными стихами.А здание? Стоит еще оно,Иль, может быть, уже с землей сравнялось?Чтоб от всего, чем в юности, давно,Так сердце было до краев полно,И этой капли даже не осталось.1957
184
Как бушевали соловьиНад нашей гоголевской хатой,Луною выбеленной иПодсолнухами полосатой!Их было не перекричать!Но, неуверенно вначале,Еще пугаясь все сказать,Мы их с тобой… перешептали.Как было хорошо прильнутьГубами к маленькому уху!С собой мы взяли в дальний путьТу немудреную науку.И с той поры она для насЗащитой стала неизменной:Таким же шепотом сейчасМы заглушаєм шум вселенной.1958