Полное Затмение

— Я в этом не уверен, — бросил Крэндалл. — Проверь его.

— Уместное замечание, Рик, потому что я уже приказал проделать именно это. — Он что-то отстучал на папконсоли; виртуальные клавиши были слишком малы для его толстых сосискообразных пальцев.

Внимание Деверо теперь занимала Эллен Мэй. Он глянул на неё правым глазом. Что-то мелькнуло на её лице — фьють, и пропало. Но Деверо понял: тревога. Беспокойство. За... Свенсона. Итак, они уже поймали её на этот крючок...

Она тоже глянула на Деверо и безразлично отвела взгляд. Я слишком сильно тру глаз, подумал он, не стоит привлекать внимание.

Он открыл левый глаз и, опуская руку по щеке, отключил ускоренное восприятие протеза.

Повернулся в сторону Крэндалла. Тот снова комментировал бельгийский отчёт:

— ...но я полагаю, что наша новая кампания дезинформации и в самом деле сработала отлично, и нам стоит продолжать в том же духе, упирая как на антиамериканские, так и на антирусские настроения. Наши друзья-натовцы... — он ухмыльнулся, позволяя остальным фыркнуть, что и воспоследовало незамедлительно, — едва ли будут возражать против дискриминации в их адрес, если вдруг что протечёт.

Деверо улыбнулся и кивнул, как и должен был. Он метнул взгляд на парочку эсбэшников за спиной Крэндалла. Надо полагать, обычные телохранители... а так ли это? Чёртовы маскирующие шлемы мешали прочитать выражение лиц. Ему показалось, что те следят за ним. Не психуй, приказал он себе. Не думай о задании. Когда настанет время, просто возьми и сделай это. Но Крэндалл был параноик, каких поискать. СБ это знала. Он понимал, что под подозрением тут все. Например, сейчас они стоят между Крэндаллом и окном, потому что Крэндалл, войдя в комнату, тут же счёл окно опасным.

— Мне это просто не нравится, и всё, — сказал он. — Представьте себе боевого пловца, который сюда ворвётся, или какую-нибудь подводную ракету...

Но они выбились из графика, и в конце концов он неохотно согласился провести брифинг в комнате со стеклянной стеной.

Крэндалл снова включил ролик. По экрану перемещались войска. Поступило подтверждение, что русские отошли, а ключевые участки под контролем Альянса.

Когда начался фрагмент, касавшийся Парижа, Деверо снова почувствовал, как в нём растёт напряжение. Он задумался, достаточно ли хорошо экранирована от сканеров пушка в его папке. Впрочем, окажись это не так, его бы уже арестовали. Потом обдумал возможность сперва пристрелить эсбэшников, а уже следом Крэндалла, и отбросил её. Сначала самого Крэндалла. Это означало, что эсбэшники доберутся до него самого, и Деверо умрёт.

Ему припомнились строки Рембо:

Mon ame eternelle, Observe ton voeu, Malgre la nuit seule... [11]

Деверо вознёс про себя эту беззвучную молитву, пока поднимался из-за стола Крэндалл, чтобы призвать собравшихся к обычной.

Папка из желтовато-оливковой фальшкожи покоилась на столе рядом с органайзером Деверо. Он положил руку на стол рядом с папкой.

11

О вечная душа моя!

Исполни свой обет

В ночи бессветной... (франц.)

Время почти настало.

Молитвы Крэндалла длились около трёх минут. Все склонили головы, даже охранники. И Деверо. Но палец его медленно полз по столешнице к углу папки. Когда он коснётся липучки, пистолет сам прыгнет в руку.

Ещё тридцать секунд, напомнил он себе. Крэндалл жужжал в привычном ритме:

— ...взываем к Тебе, о Господи, в сей битве, выйдя на прю за освобождение земли Твоей от мерзостных полукровок...

У Деверо оставалось двадцать секунд. Мысли вдруг потекли рекой. Он ударился в воспоминания.

Не надо об этом думать, сказал он себе. Стейнфельд же тебе говорил, снова и снова. Когда время настанет, не думай, а действуй.

Но его уже несло. Он видел себя в Ницце, на собрании Новых Правых. Вот он задаёт вопросы, выдвигает возражения, ловит на себе мрачные взгляды и понимает, что места ему здесь больше нет. Видел, как после собрания к нему приближается агент Стейнфельда. Агента звали Башун. Башун слышал, как Деверо несколько раз осмелился осторожно возразить против петиции правительству с требованием изгнать из Франции всех недавно прибывших иммигрантов. Башун наблюдал за Деверо в усиленном кибернетическом восприятии. Теперь такой орган имелся и в теле самого Деверо, вживлённый на место правого глаза. Башун заметил вспышку смятения, тревоги и горечи, а остальные пропустили.

Им не понадобилось долго уламывать его.

Они открыли Деверо то, о чём Крэндалл обычно умалчивал. Они показали Деверо записи встреч со вдовами двух активистов, убитых ВА. Башун и Стейнфельд продемонстрировали Деверо видео давних встреч Крэндалла с его координаторами. Крэндалл спокойным, поставленным голосом рассуждал о вещах, от которых у Деверо волоски на шее встали дыбом. Деверо вступил в ряды Новых Правых исключительно потому, что ненавидел русских. Но когда ему открыли глаза на истинные намерения Крэндалла... о, по сравнению с Крэндаллом русские казались невинными агнцами.

Крэндалл был тем, кого долго ожидали и боялись. Тем, кто должен явиться в конце.

И Деверо согласился.

Дал завербовать себя в ВА, прошёл тренировочные лагеря, позволил промыть себе мозги пропагандой, делая вид, что искренне в неё верит. В конце концов он достиг нынешнего поста в ВА.

И очутился в этой комнате, не переставая при этом быть агентом французского Нового Сопротивления.

Деверо показалось, что с ним, как наяву, говорит Рембо-дебошир, мальчик-поэт.

Mon ame eternelle... О вечная душа моя...

— ...и возносим хвалу Тебе, Господи, — говорил Крэндалл, — за споспешествование в сей битве, и вверяем Тебе вечные души наши...

Исполни свой обет...

— ...именем Христа Искупителя...

В ночи бессветной...

— ...супостатов вечной тьмы. Хвала Господу. Аминь.

Какая же там последняя строчка? Должна же она там быть.

Деверо забыл. Сейчас, сейчас...

Ага, вот.

Он коснулся замаскированной кнопки и ощутил, как холодное стальное орудие смерти прыгает в ладонь (в этот момент остальные возгласили Аминь), и тогда он вспомнил.

Он вскочил, развернулся и вскинул пистолет, чтобы выстрелить в Крэндалла, и произнёс вслух две заключительные строки строфы:

— Malgre la nuit seule, et le jour en Feu [12] .

Он выстрелил.

Кусочки металла в тефлоновой оболочке вонзились в тело Крэндалла, разрывая его бронежилет, но эсбэшники уже стреляли в ответ. Они действительно наблюдали за Деверо. Он попытался перевести ствол на Эллен Мэй, но автоматы эсбэшников уже дырявили его самого. Пол ушёл из-под ног, оставляя ощущение жуткой пустоты, словно какая-то сила выдернула у Земли её ядро и центр. Потом пустота раскрылась и проглотила его, он упал в неё и умер, терзаемый тошнотворной мыслью: он не убил ублюдка Крэндалла, он только ранил его, мерзавец будет жить, подонок останется жить...

12

В ночи бессветной // И в пламени дня (франц.).