Полярный конвой. пушки острова наварон. (сборник)

Но он-то сам две минуты назад сумел развязать веревки на запястьях Луки, развязал их зубами и своими стальными пальцами в пять-шесть движений.

— Предпримем еще что-нибудь, — утешил он маленького человечка, и еще раз осмотрел комнату.

Она освещалась слабым светом коптящей масляной лампы, стоявшей на полке перед решетчатой дверью. В призрачном и желтом свете лампы можно было разглядеть в противоположном углу комнаты и Кейси Брауна, спеленутого, как и они, мокрыми веревками, привязанного, как и они, к железным крюкам, вбитым в потолок. Андреа невесело улыбнулся. Снова в плену.

Второй раз за сегодня. И опять они попали в ловушку так же легко и неожиданно. Сопротивляться не было возможности. Они не подозревали о засаде. Их схватили в верхней комнате замка через несколько секунд после того, как Кейси окончил разговор с Каиром. Немцы точно знали, где их искать. Командир патруля злорадно сообщил им, какую роль играл Панаис. Неожиданность и успех операции стали понятными. Командир патруля был так уверен в себе, что можно было не сомневаться в дальнейшей судьбе Миллера и Мэллори. У них не оставалось возможности избежать ловушки. Но в голове Андреа даже случайно не возникла мысль о безвыходности положения…

Глаза его скользили по комнате, отмечая каждую деталь, которую можно разглядеть на каменных стенах и полу: крючья, вентиляционные колодцы, тяжелую зарешеченную дверь. Камера, пыточная камера — мог подумать любой, попавший в комнату. Но Андреа и раньше бывал в подобных местах. Дом называли замком, но на самом деле от замка осталась лишь башня, не более. В остальном это был обыкновенный помещичий особняк, построенный вокруг зубчатой башни. Давно почившие франкские аристократы, строившие дом, жили добротно. Не камера это, а просто кладовая. В ней хранили подвешенными на крюки мясо и дичь, оттого в кладовой нет окон и света, так как… Свет! Андреа уставился на чадящую масляную лампу. Глаза его сосредоточенно прищурились.

— Лука, — тихо позвал он. Маленький грек обернулся к нему. — Сможешь достать лампу?

— Наверное, смогу. Да, смогу.

— Сними стекло, — прошептал Андреа, — оберни тряпкой: оно горячее. Осторожно раздави об пол. Стекло толстое. Осколками ты разрежешь веревки в минуту.

Мгновение ошарашенный Лука глядел на него непонимающими глазами. Потом утвердительно кивнул. На связанных ногах запрыгал к лампе, протянул руку к стеклу, но сразу отдернул ее. Его остановил раздавшийся металлический лязг. Лука повернул голову на звук. Протяни он руку, то свободно дотронулся бы до ствола винтовки, который угрожающе торчал между прутьев дверной решетки. Часовой опять застучал стволом о прутья и закричал что-то непонятное греку.

— Оставь это занятие, Лука, — тихо сказал Андреа спокойным голосом. Ни тени разочарования не слышалось в нем. — Иди обратно. Наш друг, там, за дверью, не очень тобой доволен.

Лука послушно проскакал на место и снова услышал гортанный голос, на этот раз торопливый и встревоженный. Лязгнуло железо — часовой вытащил винтовку из дверной решетки, и его кованые сапоги поспешно загромыхали по каменным плитам коридора.

— Что это стряслось с нашим общим другом? — зазвучал как всегда печальный и усталый голос Кейси Брауна. — Что это его так взволновало?

— У него есть причина для волнения, — улыбнулся Андреа. — Он увидел, что руки Луки не связаны.

— Так почему же он снова не связал их?

— Может быть, он соображает и туго, но совсем не такой дурак, как кажется, — пояснил Андреа. — Он побоялся попасть в ловушку и поэтому побежал за своими приятелями.

Почти тотчас же они услышали глухой стук, словно где-то далеко хлопнули дверью. А затем звук громыхающих по коридорным плитам ног — топот бегущих. Наконец зазвенели связкой ключей, заскрежетал дверной замок, щелкнул, завизжали давно не смазанные ржавые петли, и в комнату ввалились два солдата. Мрачные, угрожающие, с винтовками на изготовку. Некоторое время они не двигались, привыкая к полумраку камеры. Стоящий ближе к двери заговорил:

— Кошмарные вещи, начальник! Как это плачевно!. Оставили их на минуту одних, и смотрите, что из этого получилось. Вся шайка-лейка связана, как куры на базаре!

Трое узников ошеломленно уставились на солдат в тяжелых сапогах. Первым пришел в себя Браун.

— Так бы и давно, — произнес он. — Мы уж думали, что вы никогда не придете.

— Он хочет сказать, что не надеялся увидеть вас в живых, — спокойно пояснил Андреа. — Я тоже не думал встретить вас целых и невредимых.

— Да, — кивнул Мэллори. — Спасибо Миллеру. Он единственный оказался настолько внимательным, что раскусил Панаиса, пока мы все хлопали ушами.

— Где он?! — спросил Лука.

— Панаис-то? — Миллер небрежно махнул рукой. — Мы его оставили одного. С ним несчастный случай произошел.

Он стоял возле Брауна и аккуратно разрезал веревки, связывающие ноги радиста. Мэллори тоже был занят: освобождал от пут Андреа и одновременно пересказывал подробности, успевая в то же время слушать торопливый отчет грека о происшествии в башне. Андреа поднялся на ноги. Растирая затекшие руки, он глядел на насвистывающего Миллера.

— Уж этот мне свист, капитан. Звучит ужасно и, что еще хуже, очень громко. Часовые…

— Не беспокойтесь о них, — мрачно сказал Мэллори. — Они никак не ожидали увидеть нас с Дасти. Были беспечны. — Он взглянул на Брауна, ковылявшего по комнате.

— Как нога, Кейси?

— Отлично, сэр, — обронил Браун небрежно, будто речь шла о чем-то несущественном. — Я связался с Каиром. Доклад…

— С рапортом придется подождать, Кейси. Нужно поскорее убираться отсюда. Ты в порядке, Лука?

— Мое сердце разбито, майор Мэллори. Ведь он мой соотечественник, друг, которому я доверял…

— С этим тоже придется подождать. Пошли.

— Вы слишком спешите, — посетовал Андреа. Они вышли в коридор, перешагнув через труп часового, мешком валявшегося на каменных плитах. — Конечно, если все они такие, как этот приятель…

— С этой стороны нет никакой опасности, — нетерпеливо прервал его Мэллори. — А вот солдаты в городе. Они-то, должно быть, уже пронюхали, что мы раскусили Панаиса, а значит, избавились от него. Немцы наверняка сообразят, что мы постараемся улизнуть отсюда. Судите сами, в таком случае они должны быть уже на полпути к замку. А если они придут… — Он уставился на вдребезги разбитую взрывную машинку и останки браунского радиопередатчика в углу прихожей. — Неплохо они над ними поработали, а? — огорченно сказал он.

— Слава Богу, — небрежно согласился Миллер. — По крайней мере меньше придется тащить, вот что я отвечу. Если бы только видели, во что превратилась моя спина после этой чертовой взрывной машинки!.

— Сэр?.. — Браун поймал Мэллори за руку: странный поступок для всегда сдержанного младшего офицера. Мэллори изумленно остановился и вопросительно поглядел на радиста. — Сэр, это очень важно. Я имею в виду рапорт. Вы должны выслушать его, сэр.

Его поступок и невероятная серьезность полностью приковали внимание Мэллори. Он улыбнулся Брауну.