Портрет с девятью неизвестными

Большой бальный зал был залит мягким светом свечей, отбрасывавших длинные танцующие тени на высокие потолки и богато украшенную лепнину. Комната гудела от ощутимой энергии, ощущение декаданса и разврата, казалось, тяжело повисло в воздухе.

Катрин пробиралась сквозь толпу, ее сердце бешено колотилось в груди. Она чувствовала на себе взгляды других гостей, их взгляды задерживались на ее теле, пока она шла. Она знала, что за ней наблюдают, знала, что она в центре внимания. И это возбуждало ее.

Она чувствовала себя живой, каждое нервное окончание трепетало от предвкушения. Когда она подошла к Леону, он взял ее за руку, и от его прикосновения по ней словно пробежал электрический разряд.

– Я ждал тебя, – пробормотал он низким и хрипловатым голосом.

– Я знаю, – ответила она, ее голос был едва громче шепота. – Я почувствовала это.

Пальцы Леона переплелись с ее пальцами, и его хватка только усилилась, когда он притянул ее ближе. Его горячее дыхание обдало ее щеки, его губы коснулись ее кожи, когда он заговорил.

– Я мечтал о тебе, Катрин. О том, чтобы ты была здесь, в этой комнате, при лунном свете. О том, как я сорву с тебя эту чертову ночную рубашку и почувствую прикосновение твоей кожи к своей. Голос Леона превратился в низкое рычание, его горячее дыхание коснулось ее уха.

Катрин издала тихий стон, ее тело изнывало от желания. Она чувствовала исходящий от него жар, ощущала его тело, прижимающееся к ней. Она протянула руку, запуталась пальцами в его волосах и страстно поцеловала его.

Руки Леона блуждали по ее телу, обводя изгибы бедер, округлости грудей.

И в этот момент лицо Леона застыло, глаза остекленели, а его голова повернулась набок. Тело Буше начало подниматься куда-то вверх. Только в этот момент Катрин увидела, что на шее Леона была петля. Он взлетел к самому потолку и остался висеть там. Катрин охватил ужас. Она завизжала. В этот момент толпа людей, окруживших ее, сбила ее с ног. Одни лапали ее, другие срывали с нее одежду, третьи безжалостно щекотали.

Внезапно она обнаружила, что лежит на спине, раскинув руки, и несколько пар рук удерживают ее. Ее крики заглушал кляп, засунутый в рот, а вкус кожи и пота заменил все ее ощущения. Лампы над ней мерцали, отбрасывая жуткие тени, которые танцевали и извивались вокруг нее. Она и сама извивалась и вырывалась, но ее похитители крепко держали ее, и их смех эхом разносился по похожей на пещеру комнате.

Сама комната преобразилась, большой бальный зал превратился в подземелье, воздух был насыщен запахом страха и возбуждения.

Катрин боролась с путами, выгибаясь всем телом, пытаясь освободиться. Но это было бесполезно. Руки, удерживавшие ее, были сильными и непреклонными, их прикосновения были жестокими и возбуждающими.

Ее ночная рубашка была сорвана, и она осталась обнаженной на холодном полу. Она чувствовала на себе хищные и голодные взгляды своих мучителей. Она знала, кто они. Каждый из них был движим своими самыми темными желаниями.

Неожиданно, темноволосый мужчина с пронзительными голубыми глазами, склонился над ней. Это был Антуан Делькур.

Он наблюдал за ней, темными от вожделения и безумными глазами. Он первым прикоснулся к ней. Его пальцы обводили линию ее подбородка, большой палец слегка касался нижней губы.

– Какой красивый рот, – пробормотал он. – Я думал об этом всю ночь.

Глаза Катрин расширились, у нее перехватило дыхание, когда его губы прижались к ее губам. Его поцелуй был грубым, почти зверским, его язык проник в ее рот. Она почувствовала привкус алкоголя в его дыхании, горький и сильный. Она извивалась под ним, протягивая руки, чтобы оттолкнуть его, но его вес был слишком велик. Она была прижата к земле, беспомощная.

Губы Антуана оторвались от нее, покрывая поцелуями шею, его зубы покусывали ее плоть. Катрин почувствовала, как дрожь пробежала по спине, когда его руки обхватили ее груди, посылая волны удовольствия и боли по всему ее телу.

– Пожалуйста, – невнятно прошептала она, приглушенная кляпом. Это был тихий умоляющий звук, едва слышный даже в тишине комнаты.

Антуан поднял на нее глаза, в которых светилось вожделение.

– Что "пожалуйста", Катрин? Пожалуйста, трахни тебя? – прорычал он, сжимая пальцами ее соски так сильно, что у нее перехватило дыхание.

Катрин резко проснулась. Её тело было покрыто холодным потом, дыхание сбивалось, а сердце бешено стучало, как будто пыталось вырваться из груди. Комната утопала в темноте, нарушаемой только тусклым светом луны, пробивающимся сквозь тяжёлые шторы. Её пальцы сжали край одеяла, словно это было единственное, что могло удержать её в реальности.

Сон был таким реальным, что ощущение чужих рук, голосов и страха всё ещё не отпускало её. Она провела рукой по лицу, пытаясь успокоиться, но в голове продолжали всплывать образы: Леон, бальный зал, незнакомец с голубыми глазами. Эти картины были слишком яркими, чтобы быть просто игрой подсознания.

Катрин встала с кровати, её босые ноги коснулись прохладного паркета. Она машинально накинула халат и, не зажигая света, направилась к окну. Луна, висевшая в полной тишине зимнего неба, казалась слишком яркой. Её серебристое сияние заливало покрытую снегом территорию отеля, превращая всё вокруг в фантастический пейзаж.

Она подошла к зеркалу. Её отражение выглядело измученным: растрёпанные волосы, тёмные круги под глазами, слегка дрожащие губы. Катрин провела рукой по своему лицу, как будто пытаясь убедиться, что она всё ещё здесь, в своей комнате.

– Что происходит? – прошептала она слабо, дрожащим голосом.

Внезапно ей стало невыносимо находиться в этой комнате. Воздух казался слишком тяжёлым, а стены – давящими. Она чувствовала, что должна двигаться, куда-то идти, чтобы сбросить с себя это гнетущее чувство.

Катрин накинула пальто поверх халата и тихо вышла из комнаты. Коридоры «Ля Вертиж» были погружены в мягкий полумрак, слабый свет ночных ламп отбрасывал причудливые тени на стены. Её шаги звучали гулко, но ей казалось, что за каждым её движением кто-то следит. Она обернулась, но, конечно, никого не было.

Она остановилась у лестницы, ведущей на первый этаж. Где-то внизу слышался тихий, едва уловимый шорох, словно кто-то осторожно двигался. Её сердце забилось быстрее, но любопытство пересилило страх. Спустившись, она оказалась в вестибюле. Огромные часы на стене показывали три часа ночи. Тишина, которая была здесь раньше, теперь наполнилась каким-то странным звуком – лёгким, будто отдалённым шёпотом.

Катрин замерла, её взгляд медленно скользнул по залу. Всё выглядело так же, как всегда, но что-то в этом месте казалось неправильным. Она сделала несколько шагов вперёд и остановилась перед картиной маркиза де Сада. Лицо Антуана всё так же смотрело на неё с холста, но теперь оно казалось живым. Его глаза блестели, а губы были изогнуты в едва заметной усмешке.