Последний Герой. Том 1

Хотя… бывали и другие. Был вот у нас такой Кочубей Иван Васильевич. Настоящий мужик. Следак с большой буквы. Сам выезжал, сам по подъездам шастал, сам крепил. Никаких тебе бумажных поручений от него, мол, привезите, доставьте, найдите. Если надо кого приволочь — сам ловил. Расколоть — тоже не вопрос. Словом, умел и дело свое любил.

Сейчас таких, чувствую, не осталось. Да и раньше-то редкостью были. Посмотрим, что за мужик с нами поедет. Похож будет на Кочубея или нет.

— Седьмой, Берёзовке… — пробубнил прапор, привычно нажав кнопку на рации, вызывая дежурную часть.

— Кхррч… — прошипело, похрипело, и потом отозвался знакомый голос Ляцкого: — На связи Берёзовка.

— На точке. Пусть следователь выходит, — буркнул водитель.

— Звоню, — ответили с другого конца.

Не знаю, сколько звонил Фомич, но следак вышел не сразу. Когда появился — я аж кашлянул. Из подъезда вышла девица — и в ней всё было… слишком… слишком не свое… Губы, грудь — как будто отдельно от тела живут, бёдра — под юбку не влезают. Ресницы — как щётки, длинные. Моргнёт — комара убить может, если близко подлетит. Обвесов больше, чем у пацанов на «десятке» с рынка. Вот такие теперь у нас следователи…

Кочубей, брат… ты бы в обморок хлопнулся. Хорошо, что не видишь.

* * *

Мажорчик оживился, как только в поле зрения возникла кукла из СК.

Следачка молодая — будто бы лет двадцать, а может, за тридцать, ну или в крайнем случае — ближе к сорока. Потому что лично я достоверно пока не мог определить пробег. Боевой раскрас скрывал: всё глянцево, выровнено, подсвечено, подтянуто, надуто.

Издалека кажется девчонкой, а ближе присмотришься — та еще фея Крестная.

И этот лисий прищур… Чингисхановы скулы… На фига такие современные девушки делают? Если китайцы нападут, чтобы за своих приняли?

— Здрасьте, — проскользнула в «Газель» дамочка. — Что у нас там?

Я подал руку, чтобы коленками не зацепилась, слишком юбка узкая. Воспользовалась без слов, будто так и надо. Ни тебе «спасибо», ни взгляда.

— Труп, — с важным видом кивнул Шульгин.

А сам на ноги её залип, глаз не отрывает. Сделал стойку — как терьер на желанную дичь. Слюну разве только не пустил.

Мы тронулись.

А девица уселась, морщила носик, тыкала коготком в айфончик, хмурилась при каждом толчке «Газели».

Я глядел на это шоу и думал: а как она, например, зимой, при минус двадцати, в гараже, полном хлама, где-то на отшибе висельника отрабатывать будет? Ладно, не будем раньше времени наговаривать, может, специалист она толковый — посмотрим.

Потом, как велено, мы заехали за кинологом в кинологический Центр МВД. Пёс весёлый, лохматый, видно, что любит по происшествиям кататься, всё лучше, чем в вольере прозябать. Влетел в салон, всех облизал, хвостом обхлопал. Живой, жизнерадостный.

— Фу-фу! — протянула следачка, прижимая сумочку к себе. — Уберите от меня это!

— Здравствуйте… Мухтар, — гордо пояснил кинолог.

Парень молодой, и в одно мгновение сам залип на грудь следачки.

— Вера Игнатьевна, — сквозь зубы представилась в ответ та, не отрываясь от экрана телефона.

— Нет… — смутился парень. — Это пса Мухтар зовут. А я… Я Федя.

— Всё равно, — махнула рукой Вера Игнатьевна и погрузилась в пиксели.

То ли чат читала, то ли лифчик заказывала.

Доехали быстро. Новознаменск — город немаленький, но обеденные пробки ещё не начались, а утренний час пик уже спал.

«Газелька» проехала во двор пятиэтажки. Панельный муравейник, серый, неприметный, со старыми козырьками, как и большинство таких. Балконы только все до единого застеклены, не как раньше.

У подъезда — инспектор, старший из «гонорейки» с сигаретой в зубах. Поза расслабленная, но с виду бдительный.

— Что у нас тут? — спросила следачка, вылезая с трудом. Юбка стесняла движения, пришлось ей приподнимать её пальцами.

Инспектор тихо присвистнул, любуясь на следственный комитет, сдвинул фуражку на затылок и ответил:

— Там… ножевые. Наглухо, ага. Судмедэксперт уже в квартире.

— Личность установили? — деловито вступил в разговор Шульгин.

— А чего её устанавливать? — пожал плечами инспектор. — У себя в квартире убит. Гражданин Харитонов Роман Андреевич.

— Так. Роман Харт? — переспросил Шульгин, прищурившись.

— Чего? — напрягся инспектор, сдвигая фуражку с затылка обратно на лоб. Будто движение фуражки активизирует извилины.

— Да ты что. Под ником Роман Харт видосы пилит, — блеснул мажорной эрудицией Шульгин.

— Не знаю, как его там в интернете зовут, — пожал плечами инспектор. — По паспорту Харитонов.

Ага, ясно… я пожевал губу. Интернет-персона. Значит, дело будет непростым.

А Шульгин важно расправил плечи, довольный собой — мол, смотрите, вот он, настоящий сыскарь, не то что всякие…

При этом покосился на следачку, явно ждал от нее восхищения, но та уже шагала к подъезду по ступенькам, как по собственному подиуму, виляя на автомате бедрами. Абсолютно не вслушиваясь в его оперативные изыскания. А он старался. Ведь только он один знал погоняло покойника — Роман Харт.

Странное погоняло.

Вот раньше были — Рома Погремуха, Коля Форточка, Лёшка Баян. Всё по делу. Каждая кликуха — сразу история, сразу портрет. А «Харт» — что это? Сердце по-английски? Или игра такая?

— Блогер он. Не знаешь? Деревня… — щёлкнул Шульгин пальцем по козырьку фуражки инспектора.

— Да мне фиолетово… — поморщился тот и отмахнулся. — Я поехал… вызовов-то помойка. Вроде, утро ещё, а… все как с цепи сорвались.

Шульгин проводил его презрительным вздохом и направился в подъезд, цепко держась взглядом за следачку. Точнее, за её задницу.

Вошли в квартиру. В прихожей стояла девица в медицинском костюме. Очки, пучок на голове. Скромница-прилежница. Хотелось бы пожалеть да домой отпустить, но она как раз работать приехала, нам помогать. Глазки умные, личико ладное, но простенькое: без косметики и губ. Потому участковый, кинолог и сам Шульгин — на нее ноль внимания. А криминалист вообще на женщин не смотрел, даже на СК.

— Здравствуйте, — сказала она без улыбки.

Я понял, что передо мной стоит судебно-медицинский эксперт. Немного опешил.