Потапыч

— Пацаны, хотите фокус покажу?

— Отвали, Натурал! — тут же зарычал на него Глюкер.

— Закрой дверь, щас же! — рявкнул Миха, и Сэм испуганно исчез.

Мне стало как-то жалко его.

— Да ладно, чё вы на него набросились-то? Сэм пацан нормальный, чё он вам сделал?

— Да забодал со своими фокусами! — кипятился толстый.

— А я тут от него новое слово узнал, — поделился Миха, — «микромагия». Эт, типа, когда он с картами нас дурит или кубик-рубик за секунду собирает.

— Ого, ты это видел? — удивился я.

— Фокусы его?

— Да нет! Как он кубик так быстро собирает.

— Не, — мой друг помотал головой. — Кира видела, прям отвечала.

— С-собирал, — подтвердил Хали-Гали. — П-пока ему Рита его не с… с-ломал.

— Вот козёл, — нахмурился Мишка.

— Ты что-то хотел рассказать, — напомнил Глюкер.

Наш местный Шерлок набрал в грудь побольше воздуха и заговорил. Начал именно с того, на чём закончил я перед тем, как он вошёл: после сегодняшней ночи мы потеряли возможность попросить взрослых о помощи. Запаниковав, мы выставили себя придурками и потеряли всякое доверие.

— Во-во, я так и сказал, — поддакнул ему я.

А сыщик продолжал.

Он привёл примеры того, как всё начиналось, и предположил, к чему оно всё движется. А походило на то, что если изначально тех, кто был в стенах, сидело там немного и они могли пугать нас редкими появлениями, то теперь этих тварей становится всё больше и больше. А если вспомнить, что ночью паниковали не только мы и даже не только наш этаж, то получается, что они заполонили уже всё.

Но самое главное, по мнению Хали-Гали, что скоро их станет так много, что они уже не смогут поместиться в стенах и вырвутся к нам.

Взрослые их не слышат. И тут мы с Глюкером вспомнили, как эти твари носились, пока допрашивали Миху, а никто из комиссии даже не насторожился. Поэтому велика вероятность, что, если, а вернее, когда эти бестии прорвутся к нам, врачи их не заметят.

И раз уж всё это началось с появления странной новенькой, то, если мы хотим дожить до выписки, надо с ней поговорить.

После этого заявления Глюкер покатился от хохота.

— Ш-што? — надулся Хали-Гали.

— И как мы с ней поговорим, гений? Морзянкой в стену постучим?

Хали-Гали напустил загадочный вид, который мне сразу не понравился. А когда он ответил толстому, то даже я — человек, который всегда относился к этому парню серьёзнее, чем все остальные, — подумал, что он рухнул с дуба.

— Мы в-войдём в й… её п-палату.

Минуту длилась немая сцена.

— Что, простите? — сказал Миха. Он прислонил ладонь к уху и сел поближе. — Прости, пожалуйста, мне послышалось, ты только что предлагал войти в её палату.

Хали-Гали сидел довольный произведённым эффектом.

— Д-да!

Мы переглянулись. Хали-Гали начал излагать свой план.

А заключался он ни больше ни меньше в том, чтобы подмешать полицейскому в кофе снотворного, а когда тот уснёт, проникнуть в тринадцатую палату. Ещё, конечно, надо было отвлечь постовых, но это уже дело десятое. В конце концов всегда можно было снова устроить беготню по коридорам с криками о крысах. Тем более что твари из стен что-то давно не показывались, а значит, скоро должны были появиться.

Это объяснение затянулось надолго, но не столько от заикания нашего сыщика, сколько из-за постоянных подколок Михи и Глюкера. И их можно понять, потому как ничего безумнее я в жизни не слышал.

Наше веселье прервала Сова. Она ворвалась в палату и угрозами разогнать всех по своим местам заставила нас утихнуть. А ещё — и это было самое страшное — она забрала у нас телефоны, пообещав вернуть только при выписке. Мы попытались сопротивляться, но Сова была самой грозной из наших постовух, поэтому ничего у нас не вышло и пришлось отдать. Нам только позволили отправить родителям эсэмэску, что мобильники забирают, а все вопросы к лечащему врачу.

Когда за медсестрой закрылась дверь, мы ещё несколько минут молча смотрели ей вслед. Потом ещё не менее двадцати обсуждали, что это произвол и так нельзя. Ну, то есть совсем нельзя!

Потом как-то ни шатко ни валко вернулись к обсуждению плана Хали-Гали, и вроде стало чуть веселее.

— Боже мой, Хали-Гали, ты что, фильмов голливудских пересмотрел? — прикалывался Глюкер. — Ты когда успел всю эту дребедень придумать?

— Т-только те, к… кто пред-пр-принимает абс-сурд-ные п… поп-пытки, д-добиваются невозмож-жного.

— Красиво сказал, — оценил Миха.

— Это Эйнштейн, — брякнул я.

— А, ну, этот вроде тоже умный мужик был, — согласился Миха и задумчиво почесал затылок.

— А вот вам ещё к-расивая ф-фраза: «Они с-сильнее всех, п-патаму ш-што их никто не в-воспр-ринимает в… всерьёз!» Эт-то про д-детей.

— Да мы поняли, — хмыкнул Глюкер. — Но Соня была права: мы не какой-нибудь спецназ или там шпионы. Мы не в кино. Чтобы провернуть всё, что задумал этот умник, должно быть всё чётко, а для этого надо иметь подготовку.

— Или хотя бы опыт всяких афер, — поддержал я.

— Или хотя бы опыт всяких афер, — согласился Глюкер.

— Или вопиющую наглость, — снова брякнул я.

— Или вопиющую наглость, — снова поддакнул Глюкер.

— Как у него, — я ткнул пальцем в сторону Михи.

— Как у него, — автоматически повторил Глюкер. — Стоп, что?

Мишка расхохотался от того, как ловко я подловил толстого.

— Ай, идите вы все в баню! — надулся тот и полез в тумбочку заедать стресс.

— Смех смехом, — задумчиво проговорил я, — а делать это надо быстро. Завтра новенькую выписывают.

Все посмотрели на меня, и тут я понял, что забыл упомянуть об этом, когда рассказывал о разговорах в очереди.

— Ну, и пвеквафно! — с набитым ртом пробубнил Глюкер. Потом прожевал и добавил: — Тогда тем более не понимаю, зачем так заморачиваться? Завтра её выпишут, и проблема решится сама собой.

— Глюкер, а ты уверен, что переживёшь сегодняшнюю ночь? — вкрадчиво поинтересовался Мишка, исключительно чтобы как следует напугать нашего и без того не слишком храброго товарища. — С каждым разом твари всё наглее…

— И уверен ли ты, что с её исчезновением всё закончится? — уже на полном серьёзе спросил я. — Слишком много непонятного, пацаны. И теперь уже совершенно ясно, что с этим нам придётся разбираться самостоятельно, взрослые не подотрут нам сопли. — Я обвёл присутствующих взглядом. В тот момент я казался себе таким серьёзным, что дальше некуда. — Последняя связь с внешним миром окончательно утеряна. Мы здесь одни. И если уж на то пошло, то надо хотя бы понять, с чем придётся иметь дело. Поэтому я согласен с Хали-Гали, стоит переговорить с этой девчонкой. И желательно сегодня.