Потерявшиеся в России

По городу они ехали в потоке машин, пропуская пе-шеходов на перекрестках и тормозя перед многочислен-ными светофорами, но чуть не наехали на бабульку с сум-ками, которая ринулась вдруг наперерез машине через до-рогу. Женя нажал на тормоза, шины противно заскрежета-ли, и в салоне запахло жженой резиной. Милу качнуло вперед, и она едва успела удержаться руками за переднее сидение, предохраняя Катькин лоб от удара.

– Ты что, бабка, совсем рехнулась?
– высовываясь из окна, заорал на бабку Женя.

Бабулька зло огрызнулась, но даже не повернула го-ловы в сторону машины и рысью закончила свой риско-ванный забег на противоположном тротуаре.

– Вот народ!

– покачал головой Женя.

– В Минске народ дисциплинированнее, - сказал Ва-дим.
– Я ни разу не видел, чтобы кто-то переходил дорогу вне перехода.

– То же самое в Риге, - согласилась Мила.
– У нас по-сле девятого класса была поездка в Ленинград, Ригу и Са-ласпилс. В Риге пешеходы стоят у светофора и ждут, пока загорится зеленый свет, даже если ни одной машины нет ни справа, ни слева.

– Ну, это уже тупость, - усмехнулся Женя.
– Чего сто-ять и ждать, если машин нет, и дорога свободна?

– Вот-вот! Это наша логика. Мы ждать не можем. Нам надо быстрее, - сказала Мила с иронией... Самое смешное в том, что мы, экономя эти пустые секунды, теряем часы в пустой болтовне или в бессмысленном времяпровождении.

– Это точно, - согласился Вадим.
– А что это за Салас-пилс такой?
– спросил он неожиданно.

– Причем тут Саласпилс?
– не поняла Мила.- Ну, ты сказала 'Саласпилс'. Вы ездили в Ригу и Саласпилс.

– А-а!
– дошло до Милы.
– Это город, под которым фашисты построили детский концлагерь. У меня даже про-спект есть с автографом бывшего узника, - похвасталась Мила.

– Вот странно, - сказал Женя.
– Наши в Латвии конц-лагерей не строили, а они сквозь пальцы смотрят на шест-вия своих нацистов и негативно воспринимают все, что связано с советской армией, которая их освободила.

– От чего?
– усмехнулась Мила.

– От фашизма - вот от чего.

– То-то они теперь всем, кто воевал на стороне Герма-нии, платят пенсии, как ветеранам войны, - сказал Вадим.
– И кто тогда для них освободитель?

– А для латышей, что Советская Армия, что фашист-ская - без разницы, - пояснила Мила.
– Папин друг, про-фессор истории, говорит, что для латышей мы более окку-панты, чем фашисты.

– Это почему?
– удивился Женя.

– Наверно потому, - отозвался Вадим, - что мы ввели в 1940 году войска в Латвию в результате пакта Молотова-Риббентропа, насильно навязав советскую власть, а немцы их от этой власти освободили, принеся свою, фашистскую, которая не лучше.

– Я в истории не разбираюсь, - сказала Мила.
– Но, похоже, здесь намешано всего. Папин друг приводил ста-тистику, из которой видно, что советской властью из Лат-вии было выселено и отправлено в Сибирь около 60 тысяч ни в чем неповинных жителей, а их дома занимались со-ветскими переселенцами из России. А теперь латвийское правительство возвращает собственность соотечественни-кам, выселяя русских.

– Это называется реституция. И все возвращается на круги своя, - изрек Вадим.

Они выехали за город и понеслись по шоссе с ветер-ком. Стрелка спидометра плавно двигалась от восьмидеся-ти к девяноста, ста десяти и остановилась на ста двадцати километрах. Машина мягко покачивалась на неровностях дороги, и Мила чувствовала себя комфортно на упругих мягких сидениях БМВ. Минут через пятнадцать они свер-нули на узкую проселочную дорогу, проехали лесочком и, наконец, остановились у ворот КПП. Из будки вышел сол-дат с двумя лычками на погонах, увидел Женю за рулем, поздоровался с ним, кивнул Вадиму и пошел поднимать шлагбаум.

Они медленно ехали по асфальтовой дороге, и Мила успевала рассмотреть домики, которые располагались сле-ва и справа от дороги. Это был даже не дачный поселок, а скорее дачный городок с асфальтовыми дорожками, кор-тами, столовой, магазином и даже гостиницей для высоко-поставленных гостей губернатора. Но сами дачные домики не произвели на Милу особого впечатления. Это были до-вольно скромные одноэтажные, хотя и добротные, по-стройки.

Отец Вадима оказался полным, среднего роста муж-чиной, с брюшком и округлым лицом. 'Ни за что бы не поверила, что это генерал', - подумала Мила.
– 'А Вадик совсем не похож на отца', - отметила она.

Встретил генерал Милу радушно.

– Леонид Васильевич, - представился он, протягивая Миле руку, и тут же склонился над Катей.
– А чья это та-кая красивая девочка?
– голос его потеплел, в глазах поя-вились живые огоньки.

– Мамина, - твердо ответила Катя.

– А как зовут эту мамину дочку?

– Катя, - без тени смущения ответила девочка, и видно было, что дядя ей понравился.

Напряжение, которое не оставляло Милу, пока они ехали к поселку, как-то незаметно отпустило ее. Она пред-ставляла отца Вадика суровым мужчиной с командным го-лосом, а он оказался простым, вполне симпатичным и до-машним человеком в синем шерстяном спортивном кос-тюме, который совершенно ему не шел, так что Мила даже почувствовала некоторое разочарование, но умные глаза и внимательный, насквозь пронизывающий взгляд выдавали в нем человека непростого и властного.

Домик внутри оказался неожиданно просторным: об-щая комната или зал, хорошо, даже, на взгляд Милы, рос-кошно обставленный: два кресла, диван, полированный стол с шестью стульями с высокими спинками, импортным телевизором и стереомузыкой. На стенах висело несколько хороших картин. Две небольшие спальни с добротными деревянными кроватями и прикроватными тумбочками. Встроенные шкафы для одежды и белья удобно располо-жились по одну сторону коридора рядом с душевой. Кух-ня, оборудованная по городскому типу, с импортной газо-вой плитой и гарнитуром из натурального дерева, не ис-портила бы интерьер любой городской квартиры.

– Чувствуйте себя здесь хозяйкой, - просто сказал Ле-онид Васильевич.- А если вы с Катериной накормите двух холостых мужчин хорошим обедом, они возражать не бу-дут. Холодильник и кухня в вашем полном распоряжении.

Генерал говорил шутливо, и Мила охотно подхватила этот тон:

– Разве можно оставить голодными двух мужчин, если от них зависит в прямом смысле наша безопасность.

– Ну, пока вашу безопасность обеспечивает только один из них, другой еще на распутье, - с улыбкой возразил Леонид Васильевич.

– Почему это на распутье?
– деланно обиделся Вадим.
– Я без пяти минут офицер милиции.

– Ты без пяти минут будущий офицер милиции. А ка-ким ты будешь стражем правопорядка, время покажет, - генерал хлопнул сына по плечу.

Холодильник был забит до отказа: мясо, колбаса, зе-лень, сыр, а также виноград, яблоки, бананы и даже моро-женное. На полочках в холодильнике вместе с майонезом, кетчупом и горчицей стояла бутылка водки 'Посольская' и две бутылки сухого вина. 'А в зале, в серванте стоит коньяк и крепленое вино', - вспомнила Мила. 'Стратеги-ческий запас', - решила она, потому что знала, что и отец, и сын пьют не много.