Потерявшиеся в России

– Как?

– Практически невозможно... Чтобы было вкусное мясо, нужно класть его в кипяток. Если хочешь, чтобы был вкусным бульон, нужно положить его в холодную воду.

– Дилемма!
– усмехнулся Леонид Васильевич.
– И по какому же из двух путей пошли вы?

– По третьему, - весело сказала Мила.

– Значит, есть еще и третий. Это как?

– А я положила большую курицу в сравнительно не-большую кастрюлю. Как говорится, кашу маслом не ис-портишь.

– Гениально!
– расхохотался Леонид Васильевич.- Мила, вам налить сухого или водки?

– Немного водки, - чуть поколебавшись, ответила Ми-ла.

– Ну и молодец, по-нашему, - опять похвалил генерал.
– Разрешите, я за вами поухаживаю.

Вадим тоже налил себе водки. За лапшой последовала отварная курица под соусом с отварной картошкой.

– Вы, Мила, просто мастерица. Кто вас учил готовить?

– Мама, бабушка. Ничего сложного. Я думаю, было бы желание, а премудрость не велика, - скромно опустила глаза Мила, а внутренне расплылась от похвалы, поминая добрым словом мать и бабушку.

– А соус как будто с этой курицей родился. Это вы из чего его делали?

– Это обычный чесночный соус к мясу. Здесь сливоч-ное масло, мука, бульон, уксус, чеснок. Все в определен-ной пропорции варится на слабом огне, - объяснила Мила.
– Это рецепт румынской кухни, но румыны отварную ку-рицу подают с подливой из чеснока, толченого с солью. Это называется 'муждей'. А вот к жаркому, к шницелям я бы добавила в этот соус еще граммов сто грибов и горчи-цу. Только я грибов не нашла. Поэтому не обессудьте, шницеля будем есть с чесночным соусом.

– У вас просто обширные познания в кулинарии, - от-метил генерал. Он разомлел, его довольное лицо раскрас-нелось. Ему явно по душе пришлась Мила, и теперь ему хотелось одного, чтобы ей понравился ее сын так же, как она ему.

Под водочку попробовали и шницеля. Мила пережи-вала свой триумф, снисходительно принимала комплимен-ты и по поводу шницелей, и по поводу фруктового салата, который с удовольствием уплетали все.

Леонид Васильевич сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел осоловевшими глазами на Милу, Вадима и Катю, которую мать с трудом заставила съесть полтарел-ки лапши, зато от фруктового салата ее впору было оттас-кивать. Мила ощущала почти физически расположение ге-нерала, и гордость отзывалась в ней словами кота Матро-скина: 'Я еще и на машинке могу, и вышивать'. Мила поймала себя на мысли, что генерал ей как мужчина боль-ше нравится, чем Вадим, и невольно прыснула от смеха. 'Это генетическое, - мелькнула в голове.
– Мама тоже все-гда нравились мужчины в возрасте. И папа старше мамы на девять лет'.

– Ты чего?
– не понял Вадим и тоже засмеялся.

Давно уже Мила не чувствовала себя так хорошо. Ей было покойно, словно ангел прошел по душе босиком. И отодвинулись куда-то заботы повседневной жизни.

Вечером они сидели перед телевизором. На экране мелькали кулаки, проливалась кровь и полыхали страсти. Чак Норрис учил плохих парней, как правильно жить по-американски. Фильм смотрели вполглаза. Пошла реклама. 'Покупайте компьютеры Джи Ви Ди. Надежно, выгодно, удобно. Звоните прямо сейчас, и вы получите бонус'.

– Джи Ви Ди - это круто, - согласился с рекламой Ва-дим.
– Пап, давай купим.

– Зачем тебе?
– вяло возразил Леонид Васильевич.
– У тебя есть... Ну, вот скажи, ты стал счастливее от того, что у тебя появился компьютер, и ты гуляешь по интернету? Не уход ли это от жизни, ее проблем, бегство в виртуальный мир? Это ведь иллюзия жизни.

– Ну почему?
– не согласился Вадим.
– Сейчас я полу-чаю обширную и быструю информацию. Я быстрее обу-чаюсь, узнаю много нового. С интернетом мне стал ближе и понятнее мир. Я ощутимо стал его частью.

Леонид Васильевич поморщился, как от зубной боли.

– А вы хотели, чтобы мы вечно за железным занаве-сом сидели?
– с задором молодого нигилиста пошел в ата-ку Вадим.
– Правильно, советская власть с интернетом не-совместима. Интернет открыл нам не только мир, но и гла-за. Ты как-то вспоминал слова Андропова, который объяс-нил суть железного занавеса: 'Советская власть не удер-жится, если страна не останется закрытой'.

– Наши отцы и деды искренне хотели построить сча-стливое общество. Поверь, коммунизм - это очень притя-гательная идея, и она вправе существовать. Недаром пере-довые капиталистические страны не постеснялись взять все лучшее, что было у нас. У них для этого хватило ума. Конечно, то общество было во многом несовершенно, и нужна была перестройка экономической системы, но не ломки всего. И, поверь мне, мы еще не раз с сожалением вспомним то хорошее, что было в той нашей жизни. Еще неизвестно, что и в какой форме принесет нам капитализм.

– Хуже не будет, - убежденно возразил Вадим.
– До-вольно мы жили двуличной жизнью: говорили одно, дума-ли другое, а делали третье.

– Вадик, - Леонид Васильевич протестующе поднял руки.
– Может быть, в какой-то части жизнь действительно была лицемерной и двуличной, но лозунги были правиль-ными, и вся идеология была направлена на улучшение нравственного состояния человека в обществе. Кстати, не-смотря на то, что мы были страной атеистического миро-воззрения, отвергающего религию, нашей идеологии со-звучны были Евангельские заповеди, которые устанавли-вали правовые и этические нормы семейного и граждан-ского быта: почитание родителей, неприкосновенность жизни, семья, половая нравственность. Наши женщины были чисты и целомудренны. Известен факт, что когда не-мецкие врачи осмотрели девушек в возрасте от 16 до 19 лет, уганяемых в Германию во время войны, то были по-ражены тем, что 90% из них оказались невинными. Это ли не свидетельство высочайшей нравственности русских? Не спорю, многое было абсурдным, нелепым и уродливым, но все это можно и нужно было поправить. И это возможно мог бы сделать тот Андропов, которого ты, Вадим, упомя-нул.

– Как поправить? Система загнивала, и ее необходимо было взрывать, а не менять.

– Максимализм простителен юношам, но он недопус-тим в политике. Когда я слышу 'взрывать', 'ломать', 'разрушать', - мне становится страшно. Сперанский в царствование Александра I, будучи уверенным, например, в пагубности крепостничества, предупреждал, однако, про-тив его мгновенного уничтожения, опасаясь взрыва. Все должно делаться постепенно, а не одним махом. Раз, и в дамки - не получится. Радикальная ломка всего и вся, как и революция, сопровождается трагедией простых людей. Лично я никогда не сомневался в том, что самая эффектив-ная экономика - рыночная. Но я также не сомневаюсь, что капитализм по-американски - не самая лучшая политиче-ская система. Может быть, нужно было передать в частные руки всю легкую промышленность, разрешить частное предпринимательство, но оставить основополагающие от-расли промышленности, такие как транспорт, добывающие отрасли, тяжелую промышленность в руках государства.

– Пап, а чего ж ты тогда ГКЧП не поддержал

– Потому что ГКЧП - это очевидная авантюра. Они хотели реставрировать то, что реставрации не подлежало. Два раза в одну воду войти нельзя.

– А зачем из КПСС вышел? Не модно?
– голос Вадима прозвучал ехидно.

– Меньше всего меня волновало, модно или не модно. Меня не устраивала сегодняшняя программа КПСС. Время их ничему не научило. Они не признали ошибки, которые допустила партия. Являясь правопреемниками партийной системы советского государства, они просто обязаны были покаяться и попросить у народа прощения за репрессии, за массовые расстрелы и за многое другое, что легло позор-ным пятном на всех коммунистов.

А тогда, как ты относишься к Ельцину?
– спросил Ва-дим, глядя отцу в глаза.

– А вот этого я тебе не скажу, - усмехнулся Леонид Васильевич.
– Что-то меня сморило. Пойду, часок почитаю на сон грядущий и спать. А вы сидите.

Леонид Васильевич встал с кресла и пошел в спальню. Катя клевала носом, сидя у матери на коленях, и Мила вскоре отнесла ее в отведенную им комнату и уложила на свою кровать.

Глава 13