Потерявшиеся в России

Мила особенно не ломала голову над приготовлением обеда. 'Нужно быть полной дурой, чтобы с такими про-дуктами не накрыть приличный стол', - подумала Мила и, засучив рукава, принялась за работу. Она достала из моро-зилки курицу и поставила размораживать. Затем взяла ку-сок любовой свинины, которая лежала незамороженной в холодильнике, и стала резать ее на ломтики в палец тол-щиной для шницелей. Пока оттаивала курица, Мила по-чистила картошку, залила ее водой и поставила на плиту, не зажигая огня. Это можно сделать минут за сорок до обеда. Потом она отбила свинину, посолила, поперчила и оставила полежать. Говядину можно было бы подержать в уксусе, но свинина хороша и так. Мила посмотрела, не за-была ли чего, и пошла спрашивать, на сколько планировать обед. В любом случае у нее оставалось время, чтобы все успеть приготовить.

Вадима она нашла на теннисном корте. Он играл с ка-кой-то миловидной блондинкой. За игрой наблюдали заго-релый молодой человек и две девушки. Мила подошла и стала следить за игрой. Блондинка играла хорошо. Она профессионально подавала с подбросом мяча и легко при-нимала подачи Вадима. Вадим проиграл сет и гейм и по-дошел к Миле.

– Познакомьтесь, моя девушка, - представил Вадим Милу своим друзьям и назвал всех поименно.

– Ты в теннис играешь?
– спросила блондинка, на-звавшая себя Алей.

– Наверно, не очень хорошо, давно не играла, - по-скромничала Мила. Она до восьмого класса занималась теннисом, даже успела выполнить третий разряд и чуть не дотянула до второго. Но с тех пор играла только по слу-чаю. Корты стали платными, стоили дорого. Теннис вдруг стал привилегированным видом спорта, а с тех пор, как президентом стал любитель тенниса, - престижным. На теннисные корты вышли не только люди президентского окружения, но и многие из тех, состояние и положение ко-торых позволяло платить за это дорогостоящее предпри-ятие.

Первый сет Мила проиграла с небольшим счетом.

– Молодец, - похвалила Аля.
– Где училась?

– Да так, - соврала Мила, - везде понемножку.

Второй сет она уже вела, и за нее стали болеть и де-вушки, наблюдавшие за игрой, и молодой человек, Стасик, и, конечно, Вадим.

Мила, ободренная зрителями, почувствовала игру, и у нее теперь все получалось: и подачи, и приемы мяча, и об-водки. А когда она, отбив очередной мяч, вышла к сетке и изящно срезала мяч почти под сетку, зрители зааплодиро-вали. Аля, красная от досады, расстроено стукнула ракет-кой о бетон корта, но заставила себя улыбнуться, хотя улыбка вышла натянутой.

– Молодец. Только не надо прибедняться. Небось, все время тренируешься.

Мила не стала оправдываться и просто развела рука-ми: извини, мол, так получилось.

– Давай еще пару сетов, попросила Аля.

– Вечером, - весело ответил за Милу Вадим.
– Сейчас некогда.

– Ну, ты даешь!
– сверкая влюбленными глазами, ска-зал Вадим.
– Как ты ее сделала! Альку здесь никто не обыгрывает, а ты ее на обе лопатки положила.- Она теперь от злости две ночи спать не будет.

– А где Катя?
– спросила, наконец, Мила.

Они с отцом по гостям ходят. Катюха стишки читает, поет песни и без умолку говорит. Ее уже весь дачный по-селок знает. Вот что такое популярность. Батя балдеет, а ее наперебой к себе соседи зазывают.

Мила засмеялась.

– Им бы всем недельку с этим ребенком посидеть. От Катькиных 'почему', 'зачем' и 'как' голова к концу дня соображать перестает... А кто эта Аля? Чем она занимает-ся?

– Дочь ректора технического университета. Учится там же на последнем курсе.

– А тот парень с девушками?

– У Стасика отец зав промышленным отделом област-ной администрации, а он учится со мной в юридическом. Девушки - Алькины подруги. Одна, которая черненькая, Ира, работает где-то в ОВИРе после института, а мать у нее что-то вроде главной по торговле. Другую я не знаю.

Миле стало как-то вдруг неуютно от собственной не-значительности, и она поспешила сменить тему.

– Ладно, спроси отца, во сколько обед подавать?

– Спроси сама. Вон они идут с Катей по аллее.

Катя держала генерала за руку и вела себя с ним как со старым знакомым. Она что-то говорила, а он совершен-но серьезно слушал и отвечал. Лицо его выражало полное удовольствие, и по всему было видно, что из генерала уже можно было вить веревки. Катя увидела Милу и со всех ног бросилась к ней.

– Ой, мамочка, я так хорошо стишки рассказывала, что мне все хлопали и конфетами угощали. А Федор Степано-вич как подбросил меня, мне даже от этого щекотно стало, и сказал: 'Какая чудесная девочка!'. И даже поцеловал меня.

– Кто этот Федор Степанович?
– повернулась Мила к Леониду Васильевичу, хотя уже догадывалась, что это тот самый, о ком она подумала.

– Губернатор, - подтвердил Вадим и спросил отца: - А что, разве он не в Москве?

– Как видишь, нет, - ответил Леонид Васильевич.

– Пап, Мила спрашивает, во сколько обед подавать?

– Да, Леонид Васильевич, - спохватилась Мила.
– Что-бы я успела.

– Ну, еще совсем рано. А часика через два, полтора - в самый раз.

– А я бы и сейчас не прочь, - заявил Вадим.

– А ты иди чего-нибудь перехвати, если такой голод-ный, - сжалилась Мила.

– Ни в коем случае, - протестующе поднял руки Лео-нид Васильевич.
– Все на волейбольную площадку. Ты, Вадик, собирай своих приятелей, а мы, старики, сразимся с вами. Наши уже там...Хорошая еда вдвойне хороша, если ты по-настоящему голоден. Это почти так же, как стакан холодной воды, когда хочешь пить. И чем сильнее жажда, тем желаннее и вкуснее вода. Помните, как у Джека Лон-дона 'В Мартине Идене', поэт, желая почувствовать ис-тинный вкус воды, три дня мучил себя жаждой, чтобы по-том насладиться стаканом простой воды. Все надо старать-ся делать с удовольствием. В том числе и есть.

– Точно, - согласилась Мила.
– Слышал, Вадик? Нагу-ливай аппетит дальше. В час - за стол. Только без опозда-ний, иначе все остынет.

– Есть без опозданий, - отозвался Леонид Васильевич.
– Мы - люди военные, и привыкли подчиняться. А вы се-годня наш главнокомандующий.

В час сели за стол Стол выглядел основательно и ап-петитно. Вареное куриное мясо, разрезанное на части и ук-рашенное зеленью, лежало на блюде. Соус к мясу стоял за неимением соусницы в салатнице, и от него исходил лег-кий запах чеснока, который умопомрачительно смешивал-ся и дополнял запах мяса, куриного бульона, зелени и кар-тошки спылу. Свиные шницеля, отбитые и обжаренные в кляре, только что не шипели на блюде, лаская глаз и уси-ливая аппетит зажаристыми корочками панировки. Целая картошка лежала прямо на большой тарелке, и от нее шел пар. Кроме того, на столе стоял фруктовый салат из бана-нов, мандаринов, яблок и киви, залитый сладким йогуртом, нарезанная тонкими дольками копченая колбаса и сыр.

– Стол царский, - не удержался от похвалы Леонид Васильевич.
– Под такую закуску грех не выпить по рю-мочке.
– Вадик, достань из холодильника. И бутылку сухо-го прихвати. Там еще минеральная вода. Тащи все сюда.

Мила разлила по тарелкам лапшу.

– У вас получился на редкость прозрачный бульон, - похвалил Милу Леонид Васильевич.

– Это дело нехитрое. Просто нужно хорошо промыть мясо и варить на слабом огне, - объяснила Мила.
– Слож-ность в другом. Как получить и вкусный бульон, и вкусное мясо?