Повелитель чумы

Добравшись до Королевских ворот, он увидел, что стража удвоилась — до четырех человек. То, что всего несколько часов назад было в основном данью традициям, вдруг стало слишком реальным, и четверо молодых людей, стоявших у ворот, выглядели одинаково решительно и испуганно.

Ленуар их не винил. Вооруженные мушкетами и мечами, они были единственным, что стояло между тысячами перепуганных кеннианцев и безопасностью, которую они искали.

Хуже того, ворота были спроектированы так, чтобы не впускать захватчиков, а не держать горожан внутри, так что механизм был легко доступен любому храбрецу или отчаявшемуся бросить вызов стражникам.

«Всё повторяется, как в Лагере»,– подумал Ленуар. Лишь вопрос времени, когда прольётся первая кровь.

«И я, похоже, положу этому начало».

Собравшись с духом, он направил коня к воротам и сверкнул своим значком, позволив пламени факела осветить его контуры.

– Инспектор Ленуар из Департамента полиции.

Охранники молча смотрели на него, прижимая к груди мушкеты побелевшими костяшками пальцев. Позади них решетка на подъёмных воротах открывала дразнящий вид на свободу - или, точнее, на луга Мэдоусмид.

– Вы должны открыть эти ворота.
– Ленуар старался говорить как можно ровнее, жалея, что ему приходится кричать. Было бы лучше, если бы толпа его не слышала, но от этого никуда не деться.

– Нам приказано держать их запертыми, - ответил один из охранников. Повысив голос, он добавил: - Ради блага города!

Из толпы раздались крики и насмешки.

– Эти приказы - ошибка. Отряды, заливавшие огонь вёдрами, расформированы. Слишком поздно бороться с огнём.

– Ничего не поздно, - буркнул другой стражник, упрямо хмурясь сквозь клочковатую бороду.

«Они всего лишь мальчишки»,– мрачно подумал Ленуар. Только это ничуть не облегчало его задачу.

– Если бы люди помогали нам, а не убегали, мы могли бы одолеть огонь, - сказал первый охранник.

– Нет, не могли бы.
– Будто само провидение услышало его, и вдали раздался грохот.
– Ты это слышишь?
– Ленуар махнул рукой через плечо.
– Это контролируемый взрыв. Они сносят здания в районе рынка. Теперь наша единственная надежда - создать траншеи между пожаром и нетронутыми зданиями и позволить огню погаснуть самому.

Но охранники только стали плотнее плечом к плечу перед механизмом ворот.

– Мы получили приказ от самого лорда мэра.

Ленуар вздохнул и потянулся за пистолетом.

«Да простит меня Господь и все святые».

– Эй, стража!

С обратной стороне подъёмной решётки к воротам приближалась троица всадников, которая, очевидно, намеревалась попасть в город. Ленуар отвлёкся, опустил руку и приподнялся в седле, чтобы лучше видеть. Двое из них, судя по ливреям, были личными охранниками. Что же касается третьего, то его Ленуар сразу узнал, ибо его лицо навсегда запечатлелось в памяти инспектора.

Герцог Уоррик по своему обыкновению хмурился, и грубые черты его лица лишь заострились в свете факелов.

– Почему эти ворота заперты?

– Ваша Светлость!
– Стражники неловко поклонились, не решаясь повернуться спиной к толпе.

– Разве вы не слышали моего вопроса?
– Уоррик не повышал голос, но в этом и не было необходимости; его отрывистая речь достаточно хорошо прорезала шум толпы. Стражники начали заикаться в ответ, но в этот момент герцог заметил Ленуара.

– Вы.
– Герцог прищурился.
– Ленуар, не так ли?

– Польщён, что вы помните меня, Ваша Светлость.
– Это не было ложной скромностью. Ленуар был доволен, потому что это означало, что ему удалось зацепить герцога. Его Светлость должен был знать, что есть, по крайней мере, один человек в Пяти Деревнях, который знает, кто он на самом деле.

– Вас очень трудно забыть, инспектор, - сказал Уоррик, скривившись.
– И все же я никак не ожидал встретить вас здесь.

– Как и я - вас, Ваша Светлость.

Уоррик махнул рукой в перчатке в сторону рынка.

– Я приехал посмотреть на пожар. Из замка кажется, будто полгорода охвачено пламенем.

– Так и будет, если пожарным не удастся создать заградительные рвы.

– Они уже взрывают?

– Пока ещё не совсем поздно, - ответил Ленуар.

– Ясно.
– Уоррик прищурился, глядя вдаль.
– Но это не объясняет, почему ворота заперты.

– Это не может объяснить ни один здравомыслящий человек, - скривился Ленуар, не скрывая своего презрения.

Уоррик приподнял брови.

– Я так понимаю, вы это не одобряете?

В любой другой день Ленуар скорее отрубил бы себе руку, чем попросил об одолжении герцога Уоррика. Но позади него горел город Кенниан, а все эти люди были пойманы в ловушку...

– Ваша Светлость, умоляю вас, прикажите открыть эти ворота.

Лицо Уоррика не выражали никаких эмоций.

– По чьему приказу они закрыты?

– Так приказал лорд мэр, Ваша Светлость, - довольно громко вставил один из стражников.

– Вы хотите, чтобы я переступил через его приказ?
– В голосе Уоррика послышалось легкое удивление.
– Корона вступает на территорию городских властей... Это не так легко сделать, инспектор.

– Я прошу об этом не по простой прихоти. Херстингс - глупец.
– В этот момент Ленуару было все равно, кто его услышит.
– Он думает, что закрыв ворота, приобретёт дополнительных работников в борьбе с огнём; но все, что он сделает, это приговорит сотни людей к смерти.

– Это действительно глупо.

– Этот пост никогда ещё не занимал больший болван.

Его Светлость издал низкий, скрипучий смешок.

– Все мужчины на таких постах, как правило, дураки. Вы должны это хорошо знать. Или я ошибся в вас?
– Он наклонился ближе к решетке ворот. В свете факелов его глаза, казалось, лихорадочно блестели.
– Это фатальный недостаток такой системы, как наша, инспектор. Человек, подобный Херстингсу, не должен стараться заслужить свое положение; это место было его с момента рождения. А если у власти становится грамотный политик - это лишь счастливое совпадение. Но вы ведь арренеец. Вам вряд ли нужно рассказывать, насколько отсталая у нас страна.

– Аррёне не нужны дураки, Ваша Светлость.

– Возможно, и поскольку Херстингсу приходится полагаться на голоса этих людей, - он указал на толпу, - чтобы сохранить свой пост, он мог бы более тщательно обдумывать свои решения.

Ленуар фыркнул: как часто он слышал подобные высказывания до революции? Как рьяно за них обещали бороться? Однако реальность оказалась менее достойной похвалы.

Уоррик слабо улыбнулся.

– Вы полагаете, что столь лестный взгляд на демократию не может исходить от представителя аристократии?