Повелительница сов

– Он всегда рисовал лучше, чем я…

Каним взглянула на рисунок. На нее глядел Брайан, таким, каким она его запомнила: искры задора в глазах, немного нахальная улыбка и вечно взъерошенные волосы. Девушка прикусила губу, стараясь не расплакаться.

– Пойдем.

Идем поднялся на ноги и положил рисунок брата в коробку, прихватив ее с собой подмышкой.

– Куда?

– Мы давно этого не делали, думаю самое время возобновить традицию, негоже этим воспоминаниям храниться вечность.

Полукровка ловко прошмыгнула вслед за юношей в дверной проем. Оказавшись внизу, они направились к выходу во внутренний двор, откуда можно было попасть в Цветущие сады.

– Сиан.

Белокурый красавец замер на месте, чувствуя, как страх поднимается по венам к самому сердцу. Он слышал, как отец приближался к нему, и понимал, что до суровых криков оставалось пару мгновений. Внезапно его рука оказалась во власти теплой, крохотной ладони юной воительницы, которая ободряюще ему улыбнулась, встав рядом, тем самым загородив коробку с рисунками.

– Куда направляетесь?

– Хотим прогуляться в садах, сэр.

– Что это там у тебя?

– Ничего, сэр, - судорожно сглотнул звуки Идем-младший, - всякий хлам, который я иду сжигать.

– Покажи.

Суровость в голосе Нарсиса не позволяла ему возразить и юноша сдался, даже не начав борьбу, зная, что это бессмысленное сопротивление приведет лишь к его очередному поражению. А он устал воевать.

– Рисунки?! – яростно и гневно воскликнул мужчина, сжимая в своих кулаках листы, - вы что занимались этим?!

– Как будто сейчас это имеет какое-то значение.

– Вы ослушались меня! – прорычал Идем, - как вы посмели!? Уничтожь их иначе…

– Иначе что? – вопросительно вскинул светлыми бровями Сиан, - больше ты мне не можешь угрожать смертью, ведь теперь я твой единственный сын, да и ребенок вообще.

– Да как ты смеешь?!

Яростное восклицание замерло в воздухе. Юноша видел, как отец занес руку для удара, но он не собирался уворачиваться. В один момент ему стало безразлично абсолютно все. Сиан отчетливо видел, как рука достигла пика в замахе и начала опускаться вниз. Но удара не последовало, перед ним мелькнули бронзовые локоны и в следующее мгновение раздался звук звонкой пощечины. Мгновение стояла кромешная тишина, а потом все опомнились. Сиан дернул девушку на себя и, уронив коробку с рисунками, развернул ее к себе лицом. На левой щеке кожа покраснела и была небольшая царапина, оставленная кольцом. Пальцы Идема аккуратно коснулись полыхающей смуглой кожи, и Стефания поморщилась.

– В следующий раз не позволяй девчонке принимать удары за себя, - фыркнул Нарсис, наконец преодолевший свое удивление.

– Я такого больше не допущу, потому что если ты еще раз тронешь мою невесту, у меня неожиданно не станет отца, - грозно произнес Сиан, поворачиваясь к отцу, - Таи!
– Служанка тут же показалась из-за угла, - принеси смоченный водою платок, быстрее.

– Да, юный милорд.

Стефания старалась не поднимать взгляда от пола, смотря на начищенные сапоги Нарсиса, но тот, чуть постояв, покинул их, оставив в одиночестве.

– Больно?

– Скажу, что это не самое болезненное, что я испытала в жизни, - отозвалась девушка.

– Зачем ты это сделала?

Сиан опустился на колени и принялся собирать разлетевшиеся в разные стороны рисунки павших от лезвия рапиры пуринов.

– Ты не заслужил этот удар.

– А ты заслужила?

Каним в ответ промолчала, не найдясь с ответом. Она сделала это чисто инстинктивно, даже подумать не успела, как уже оказалась пред ним и схлопотала нехилую пощечину. Да так, что казалось, что голова сейчас отлетит в другую сторону. Вырвавшиеся на глаза слезы ей удалось загнать обратно, но легкий вскрик от боли все же сдержать не удалось.

– Ваш платок, милорд, - показалась служанка.

Идем взял его в руки и подошел к Стефании. Той пришлось поднять голову и их взгляды встретились. В его глазах читалось немое осуждение, которое он не решался озвучить вслух.

– Больше так не делай, - строго произнес белокурый, - я твой жених и это мне стоит принимать удары за тебя.

Она понимающе кивнула, прикрыв глаза. Прохладная, мокрая ткань коснулась ее кожи и Каним облегченно выдохнула, чувствуя, как жжение отступает на второй план. Ко всему прочему Стефания успела прокусить губу появившимися клыками. Полукровка слизала кровь, но та осталась в уголке ее губ и это не укрылось от глаз Сиана.

– Ты своими клыками только себя покалечишь, - усмехнулся юноша, стирая кончиком пальца кровь.

Юная воительница улыбнулась его словам и юноша увидел белоснежные, волчьи клыки, которые снова возникли, но теперь уже по ее повелению.

– Поверь, не только себя. Можешь поспрашивать девиц из Академии. Пару из них точно носят отметины.

– Да ты у нас кровожадная оказывается.

– Я справедливая. Никому не дозволено обижать тех, кто не может за себя постоять.

Идем покачал головой, а потом подобрав коробку с рисунками, он ухватил девушку за руку и они направились к дверям, через щелочки которой виднелся солнечный свет.

Стефания стояла средь пепельных стволов деревьев внимательно наблюдая за тем, как Сиан разжигает костер. Нежно-розовые лепестки лежали около ее ног и сочная зеленая трава была сокрыта под ними. Полукровка вспомнила ссылку на Ледяной Север и пушистый, белоснежный снег, который точно также устилал ту землю. События этих дней произошли совсем недавно, но время растянулось, и казалось, будто это было в другой жизни. Каним качнула головой, смахивая с бронзовых локонов застрявшие в них лепестки. Душа у нее была одна, но два тела и вроде жизнь тоже была единственная, но разделенная на столько частей, что лучница уже путалась в них, словно в зеркальном лабиринте. Ее рука бессознательно повелевала легкими воздушными потоками, заставляя падающие лепестки кружиться в незамысловатом танце.

– Готово.

Каним встрепенулась и увидела полыхающие языки пламени. Страх сковал ее тело и она не решалась сделать шаг в направлении небольшого костра. Идем заметил напряженность, с которой дышала его спутница.

– Стефан говорил, что ты боишься огня.

Ничего не говоря, девушка потянулась к чёрной пластине, скрывавшей часть ее лица. Мгновение и та, уже у нее в руках и перед глазами юноши обугленная кожа, почерневшая, высушенная, похожая на опаленное дерево.

– Не удалось мне поладить с огнем.

Стефания вернула пластину на место, и ее невидящий взгляд вернулся к языкам пламени.

– В Академии девушки не любили меня и часто задирали и однажды, зная, как сильно я боюсь огня. Одна из них поднесла свечу слишком близко ко мне. А я больше не могла позволить, чтобы он коснулся меня, и тогда моя сила вырвались на свободу. Духи воздуха задули огонь, а вместе с этим снесли еще и часть корпуса.

– Вот злобные мегеры! – неожиданно воскликнул белокурый близнец.

Каним удивленно посмотрела на него, но тот продолжал сжигать принесенные с собой рисунки. Когда в его руках остался последний, юноша не спеша подошел к ней и взял за руку.