Повелительница сов

– Пора.

Идем поспешно смахнул слезу с лица и поднялся на ноги. Его неуверенные шаги отдавались глухой болью внутри Каним. Спустившись по лестнице, белокурый красавец в нерешительности замер на последней ступеньке, опершись на деревянные перилла.

Стефан внимательно вглядывался в осунувшуюся фигуру Сиана. Юноша за последние несколько дней превратился в ходячего мертвеца. Он до ужаса напоминал своего брата, чья грудь уже не вздымалась. Казалось вместе с сердцем Брайана замерло и сердце его младшего брата близнеца. Его кожа потеряла свой прежний насыщенный смуглый цвет, глаза впали, превратившись в огромные яблоки. Иногда они блестели из-за множества слез, которым Сиан не давал выхода, а иногда превращались в высушенные глазницы, ибо в них не было ничего, лишь бесконечная пустота, даже боль от утраты куда-то исчезала. И в такие моменты душа Каним внутри его крохотного тельца металась в ужасе, боясь, что с ним что-то может случиться или он что-то сделает с собой. Идем глубоко выдохнул и вдохнул, а после резко выпрямился и его осанка приняла свой обычный горделивый вид.

– Я благодарен, что твоя семья приехала на похороны, - сухо и чисто формально обронил Идем.

– Сестра уехала в лунные земли, мне очень жаль, но путь оттуда не близкий, - неловко начал Стефан, - она…

– Нечего ей здесь делать. Матушка и так без устали рыдает, еще мне ее слез не хватало, - грубо оборвал его близнец.

На лице появилась маска равнодушия и он твердыми шагами направился в Цветущие сады, где должна была состояться церемония погребения. Каним семенил вслед за целенаправленно идущим Идемом, который казалось не видел перед собой ничего, кроме тонкой, вытоптанной тропинки, ведущей в самое сердце таинственных садов. Стефан чуть под отстал от белокурого юноши. Ему показалось, что он что-то услышал, но тряхнув головой, он согнал наваждение и поспешил догнать Сиана, который успел уйти далеко вперед.

Встав, около своей семьи, парнишка опустил голову вниз, стараясь не смотреть на убивавшуюся леди Констанцию. Рука брата опустилась на его плечо и пальцы легонько сжали ткань мундира, стараясь приободрить.

– Теперь я не отпущу тебя далеко, - тихо прошептал оборотень.

– Не сейчас, Лу, - качнул головой парнишка.

Он хотел было повести плечом, чтобы аккуратно сбросить руку старшего брата, но передумал. Ощущение близости придавало парнишке сил, в которых он так сильно нуждался. Каним взметнул взгляд на Сиана, стоявшего напротив него. Тот старался смотреть себе под ноги, но его поблекший взгляд все время возвращался к Лукиану, стоявшему позади Стефана.

– Кажется мне не стоило приезжать.

– Похоже на то.

Взгляд полукровки на секунду оторвался от белокурого близнеца и случайно упал на леди Констанцию. Красавица тихо плакала, прижимаясь к груди своего мужа. Тот бережно обнимал ее за плечи и невидящим взглядом смотрел куда-то перед собой. Его глаза едва заметно блестели от тонкой пелены слез, которую сложно было заметить. Нарсис выглядел безукоризненно, но печать печали легла и на его беспристрастное лицо. Маска безразличия треснула на его прежде таком горделивом и надменном лице. И сквозь крохотную трещину Стефану явилась его истинная сущность и печать яркой звездой вспыхнула на сердце полукровки. Лукиан ощутил сильный всплеск энергии, оно ветром обдало его и тело брата напряглось под его рукой, словно окоченело.

Идем впился уставшими и покрасневшими глазами в руку Лукиана, лежавшую на плече рыжеволосого парнишки. Перед ним стояли браться и как Лукиан не старался ему не удавалось скрыть от зорких глаз Идема то, что он был чьим-то братом. Это чувство неловкости на его лице только выводило белокурого юношу из себя и селило в его опустевшей душе гнев. Сиан с трудом заставил себя отвести взгляд в сторону. Страх и боль составляли его. У него отняли самое дорогое, что было в его жизни. Брат был тем, за что юноша держался. Сиан не представлял себя без Брайана, ибо они были единым целым, одной душой поселенной в одинаковые, но разные тела. Казалось одно не может существовать без другого, но…

Каним с трудом удалось вырваться из давних воспоминаний Нарсиса, которые он сам старательно пытался забыть. Но у него не получилось, ибо события давно минувших дней определили его дальнейшую жизнь и сделали его таким, каким он впервые предстал перед Стефаном: жестоким, властным, полным ненависти и гнева ко всему, что его окружает. Но самым сильным чувством внутри него была боль, которая заглушала все остальные. Она поглощала его, убивала все остальное, хотя маленькая частичка света, все еще жила внутри него. И сейчас она стала чуть меньше, ибо поддерживала ее любовь к Констанции и сыновьям. Чуткий слух волка уловил приближающие шаги и парнишка окончательно сбросил с себя остатки ужасного видения, пришедшего к нему из прошлого пурина, чью душу ему не удалось правильно прочитать с первого раза. Нарсис оставил свою жену и Сиан пошел вслед за отцом. Как только они скрылись из виду, Стефан подошел к леди Констанции, которая смотрела на него странным замутненным взглядом.

– Впереди и тебя ждет только боль.

– Я знаю, миледи, - глухо отозвался Каним, - но не смею себе этого представить.

– У тебя не получится.

В конце тропинки показались силуэты. Для многих они были расплывчатыми из-за слез очертаниями, похожими на тени. Шестеро несли на свитом плоту бездыханное тело юного белокурого близнеца. Впереди, по бокам, оказались Нарсис и Сиан, вслед за ними Акрос и Остин, и завершающими носителями был Финикс и Бонгейл. Все бледны и по-своему раздавлены. Брайана пронесли меж собравшимися и аккуратно опустили на каменным помост. Тело его покоилось на покрове из свежих белоснежных лотосов и было похоже словно оно замерло, скованное ледяной стужей. Когда носители отступили в сторону, все начали подходить к телу и прощаться с ним на веки вечные.

Оказавшись перед телом, Каним взглянул на Брайана. Его белокурые локоны были старательно аккуратно уложены, но некоторые все равно выбились и теперь в беспорядке лежали на плечах. Казалось вот сейчас щеки его вспыхнут румянцем и таинственный чародей вдохнет в него жизнь: ресницы затрепещут и он откроет глаза, они блеснут азартом, раздастся его смех, полный пылкой юности. Но тело его осталось недвижимо и Стефан чувствовал, как трупный холод касается кончиков его пальцев.

– Меня всю жизнь учили молиться и говорить правильные слова, но сейчас когда это больше всего нужно, я не знаю что мне сказать тебе, как утешить твоего брата, - парнишка сглотнул и перевел дух, - но я не подведу тебя. Я прослежу за Сианом, можешь положиться на меня.

Каним уже собирался отойти в сторону, но в последний миг остановился и снова пробежался взглядом по мертвенно-бледному лицу Брайана. И на его губах навечно застыла хитрая улыбка. И в этот момент парнишке стало невыносимо больно и он на негнущихся ногах отошел в сторону.

Сиан последним оказался перед телом брата. Он словно в тумане смотрел на мертвого себя. И не понимал, как может все еще пребывать в мире живых, когда вот перед ним лежит его собственное лишенное дыхания тело. Но упавшие слезы вернули его разуму трезвость. Идем следил за тем, как соленые капли замерли на щеках Брайана, превращаясь в крохотные кристаллы на его бледной коже.

– Ты урод, братец, - прошептал юноша, - как ты мог умереть? Как мог оставить меня одного? Как же я тебя ненавижу, Брай.

Сиан склонился над братом и бережно поцеловал его в лоб. Кожа была холодная и липкая. Стоило ему отойти от тела, как вперед тут же выступил Стефан и миледи Аллин. Они остановились друг напротив друга, взявшись за руки. Столь непохожи они были меж собой, что не знай того, что они родственники, Идем бы никогда не подумал об этом. Он внимательно наблюдал за их действиями. Это хоть как-то помогало ему отвлечься. Нимфа воздуха взяла своего младшего сына за руки и они заглянули друг другу в глаза. Переполненный чарами шепот слетел с их губ и ворвался в мир. Слова утренней росой оседали у их ног. Ветер поднялся из земли и охватил хрупкие фигуры, чувствуя в крови свою силу. Он танцевал меж ветвей деревьев, поднимая на танец каждый опавший лепесток. И вскоре вихрь из розовых цветов окружал каждого из пришедших. А заклинание продолжало твориться. Веки были опущены и ресницы часто трепетали, а ветер набирал силу. И вот он резко взметнулся вверх на мгновение замер над телом Брайана, а потом стремительно рванул к нему. Лепестки потерявшие опору, дождем падали на опущенные головы скорбящих, венчая их траурным венцом.

Сиан моргнул и в следующее мгновение тело его брата уже было заключено в объятия льда. Заклинание обрекло Брайана на вечную молодость, скованного зачарованным льдом, который никогда не растает. Отныне и навсегда он будет лежать здесь, вечно юный и бездыханный, средь белоснежных лотосов.

Каним вышел на крыльцо, когда глубокая ночь уже стояла на дворе. Звезды украшали небосклон, а где-то меж деревьев слышалась легкая поступь босых ног, блуждавших в одиночестве, ведомых не утихшим горем. Парнишка помедлил, не зная, следует ли ему идти в цветущие сады, но через минуту он уже уверенным шагом брел меж пепельных изогнутых стволов деревьев, тихо вороша опавшие нежно-розовые лепестки. Впереди показалась пшеничная копна волос. Стефан замер, укрывшись за низко-висящими ветками. Его взгляд охватил овеянную лунным светом фигуру белокурого близнеца. Его голова была задрана к небу и судя по всему глаза его пристально следили за звездами, которые в танцевали перед ним, ибо в слезной пелене они теряли свою неподвижность. Сиан был в белой, распахнутой сорочке и тренировочных штанах, закатанных по колено. Его руки безвольно свисали вдоль тела, лишенные всяких сил.