Повелительница сов

Идем поспешно отрицательно качнул головой, прерывая дальнейшие заботливые слова профессора, которые могли вызвать больше, чем пару неловкостей и тучи любопытных взглядов. Оставшийся урок для рыжеволосого лучника прошел как и все предыдущие. Он жадно ловил каждое слово светловолосого эльфа, хотя наперед знал, что тот скажет. Пускай парнишка старательно пытался сосредоточиться на уроке и не отрывать взгляд от Белоумна, но его глаза преисполненные волнения все равно возвращались к белокурому близнецу, сидевшему чуть поодаль. Вид Сиана пробуждал тревогу. Его пшеничные волосы, среди которых теперь отчетливо виделись белоснежные пряди были взлохмачены и в беспорядке лежали на его плечах. Странный блеск отражался солнечным светом в его глазах, болезненный цвет кожи и трясущиеся руки. Все это волновало парнишку, сердце которого казалось даже болело больше, чем Идема, но это только на первый, беглый и неумелый взгляд. Такой боли Каним в своей жизни еще не чувствовал, но, увы, у него еще все было впереди. Как только урок закончился юноша выскочил из класса и Стефан ветром скользнул вслед за ним.

Индиго опустился в кресло, и брошенный им мимолетный взгляд на директора училища не выхватил ничего, что могло предвещать благие намерения. Кент стоял к нему в пол оборота и Белоумн отчетливо видел горделивый изгиб его спины. В ней была прежняя несгибаемая осанка, которая казалось никогда не давала трещин. Но не так давно эльф видел, как она погнулась под напором неизбежных утрат, пускай и не столь близких сердцу графа. Он брал на себя слишком много, даже его род не мог выдержать такой ответственности на своих плечах. Они давно были знакомы, с самого детства, хоть Эдуард и был старше профессора на десять лет, так было положено. Потомки трех столпов Вондерландии всегда были связаны нитями судьбы и по сей день древняя традиция и события давно минувших столетий связывают их меж собой. Кент был ему, как родной дядя, наставник, умудренный опытом прожитых лет. И этот его беспокойный взгляд, бродивший где-то далеко от этих мест, не предвещал долгого разговора по душам, которые они устраивали, когда Индиго был еще совсем юн.

– Разве Брайан Идем был слабаком? – неожиданно обронил мужчина.

Белоумн удивленно вскинул светлыми бровями, а потом вспомнил, почему этот вопрос обрел свое звучание.

– Иногда Богиня забирает лучших из нас, - наконец нашелся с ответом Индиго, - в этот раз ее взор пал на одного из близнецов.

– Как там Сиан?

– Вид у него довольно плачевный, что собственно не удивительно, - отозвался эльф, - я не представляю, что было бы со мной потеряй я кого-то из своих братьев-близнецов.

С минуту они молчали, смотря в разные стороны. Каждый познал боль утраты и не желал ее никому.

– Подле него всегда находится кто-то из членов команды, а Каним и подавно глаз с него не спускает.

– Что ж… пускай все идет своим чередом. На все воля Богини и почему-то мне кажется что этот чудаковатый Стефан является одним из странных ее воплощений в нашем мире. Не зря же Вестник выбрал его, да и нуклосовины в наше время большая редкость. Он не так прост, как мог показаться, надо за ним приглядывать, а он пускай приглядывает за Сианом, - чуть помолчав мужчина добавил, словно решая больше ничего не скрывать от своего юного товарища, - если Идем сейчас не сломается, он пойдет очень далеко, пускай у него и не весьма теплые отношения с нашим будущим королем. Смерть брата его изменит. Любая смерть меняет нас, возможно, даже незаметно для нас самих, но она влияет, и дай Богиня, чтобы преждевременный уход Брайана дал свои плоды, и ни в коем случае не отравленные.

Кент с тяжелым сердцем опустился в кресло и принялся просматривать бумаги, принесенные ему сегодня утром. И тут ему на глаза попался конверт с красной королевской печатью, с красовавшейся на ней фениксом с распростертыми крыльями. Эдуард заметил взволнованный взгляд Белоумна, который тут же приковался к конверту. Мужчина не заставил эльфа долго ждать и мигом сорвал печать, развернув письмо. Его глаза бегло пробежали по написанному и лицо приняло еще большую напряженность.

– Что там? – сухим голосом спросил Индиго.

– Король требует тебя с отчетом во дворец.

Наступило молчание. Белоумн нервно закусил губу. Он поднялся с места, словно в каком-то порыве, желая что-то сказать, но потом снова опустился в него, лишенный всяких сил на переживание. Мучения ожидания сделали свое дело и на теперешние он был просто не в состоянии.

– А давай скажем, что письмо не дошло до нас?
– нервно улыбнулся профессор.

– Отправишься завтра с утра, - отозвался Кент, - помни не смотри ему в глаза, он этого не любит. И главное не показывай ему, что тебе страшно.

– А разве нам ведомо это чувство? – усмехнулся светловолосый эльф.

– Ты что Салливан, что ли, чтобы мне здесь ерничать?

– Мы братья, - пожал плечами Белоумн, - наберешься от него, пока жить с ним будешь. Можно я не поеду к Людвигу?

– Отправь к нему Салливана, он вас все равно не различает. Но если он там что-то отчебучит, ты будешь виноват. Точнее все просто будут думать, что это ты.

– Так меня и повесить могут или голову отрубить.

– Главное не дай ему забыть потомком, чьего рода ты являешься, - давал серьезные и строгие наставления Кент, искренне переживая за своего подопечного, - никогда не давай ему этой возможности. Всегда напоминай, что он сидит на троне благодаря нам.

– Не переборщить бы с намеками, - поднялся на ноги Индиго, - а то потомков моего рода целых четыре, если считать младшую сестру. Уверен, ему хватит и одного.

Они переглянулись, понимая, что обоим король может легко отрубить голову. Они и в правду обладали множеством привилегий и были к королю ближе, чем кто либо другой, но даже у них не было шансов спастись от его гнева, ибо у их родов были иные потомки: у Индиго двое братьев и сестра, а у Эдуарда маленький сын. Они были в полной власти Людвига, и Кент знал на что тот был способен, ведь некогда они были лучшими друзьями, пока нечто не развело их пути.

Каним долго плутал по коридорам училища, пытаясь найти Сиана. Полукровка принюхивался, но в этом скоплении запахов было сложно найти, даже столь родной. Казалось он был везде и нигде одновременно. Высокие стены и окна под потолками, все было овеяно светом солнца, проникающим через верхние стекла. Порой парнишке казалось, что он путешествует по небесным чертогам самой Создательницы всего сущего, ибо по писаниям он представлялся ему именно таким: простым, но все равно величественным и полным теплого света, в котором все равно улавливались нотки желанной прохлады. Но встречающиеся ему юноши разбивали его иллюзию и возвращали в реальный мир, который сейчас был преисполнен боли и страданиями его самого и дорогого ему пурина.

– Кого-то потерял полукровка?

Парнишка устало выдохнул и повернулся на звук голоса. Перед ним сияя красотой чистой крови, стоял Ликфор и странная, непонятная парнишке улыбка украшала его бледное лицо.

– Я сейчас не настроен на препирательства, не то чтобы они мне не нравились, но не время сейчас, Морошечка, понимаешь?

– Не смей меня так называть.

– А то что?

Улыбка исчезла с лица вампира и оно снова превратилось в мраморное изваяние, пускай и прекрасное, но абсолютно лишенного чувств. Порой Каним пытался отыскать в нем то, что роднило его бы с живыми, но всякий раз его попытки оканчивались неудачами, но теперь он знал, что было тому причиной, знал, что заставило вампира стать таковым и теперь он понимал. Вся ненависть и презрение, что были в нем раньше к этому созданию Богини, исчезли и на их место пришло сострадание, которому его учили с рождения.

– Ладно, - наконец произнес юноша, - я пришел сюда не для того, чтобы с тобой чинить препирательства.

– Значит мы столкнулись с тобой не просто так, - ловко подметил Каним, - опасный незнакомец, - протянул он, хитро улыбаясь.

– Что?! Мы с тобой знакомы, заканчивай, Стефан, как можно быть настолько разными людьми в одном теле?

– Чего? – удивленно и испуганно отступил на шаг назад парнишка.

– Не сложно сопоставить твои слова и слова твоей сестры, ваши манеры и жесты, то, как вы себя подаете, и понять, что брат и сестра один и тот же пурин.