Повести

– Один шьет, другой порет!
– с белым от гнева лицом завопил он. Пашков к царю отъехал!.. И Рязань отъехала! Ляпуновы ушли со всею ратью!

– Люди - жать, а мы - с поля бежать?!
– крикнул Болотников и вломился в самую гущу.

Но уже бежала вольница, смятая, расстроенная, и секли, гнали ее по пятам бояре.

– Оборотись, идучи рядами!
– закричал Болотников, повернул людей и, отбившись, укрылся в остроге...

Тогда Скопин-Шуйский, стоявший в Даниловском монастыре, пошел к Коломенскому. Болотников вышел к нему при урочище Котлы. Ветер срывался с дикого пустого неба.

– Сабли до рук прикипают!
– говорили "воры", дуя на сведенные стужей пальцы.

– Эй!
– сказал вдруг Болотников, заметив впереди людей в поповском платье.
– То што за люди? Или биться с нами хотят?

– Ну да ж, биться. Попы с чернецами Данилова монастыря противу нас стали!..

Тут Скопин-Шуйский ударил в лоб, и набежали подоспевшие к Москве смоляне.

– Дело наше преет!
– закричали болотниковцы и пустились бегом в Коломенский острог...

Три дня били воеводы из пушек, но разметать земляные валы не смогли. К вечеру загорелось. Ворота с резными кокошниками распахнулись. Болотников выскочил из острога и побежал по серпуховской дороге. Скопин-Шуйский погнался за ним, но разбить наголову не сумел. Болотников ненадолго задержался в Серпухове и ушел в Калугу...

Солнце другого дня осветило москворецкий, разбитый ядрами лед и толпы "воров", которых "сажали в воду": их ударяли дубиной по голове и спускали в жгучую черную ледынь.

– Мы-то с вешней водой опять придем!
– кричали они.

А в патриарших палатах дьяки строчили "известительные листы" - писали пространные жалобные по областям вести:

"...Собрались украйных городов казаки и стрельцы, и боярские

холопи, и мужики, а прибрали к себе в головы таких же воров, Истомку

Пашкова да... Ивашку Болотникова, многие города смутя, церкви божие

разорили... и с образов оклады и престолы... обдирали... и кололи

ногами и топтали... и дворян и детей боярских и гостей и торговых

всяких... людей побивали... и, пришед под Москву, стояли в

Коломенском, умысля воровством, чтоб на Москве всяких людей

прельстити и смуту учинити, как и в иных городех, и Москва

выграбить..."

ТУЛЬСКОЕ СИДЕНЬЕ

Вода путь найдет.

Старинная пословица

1

Деревянные стены астраханского кремля лоснились от пролетевшей над городом моряны. Ледяной нарост покрывал лубяные лабазы, зимующие на Волге живорыбные садки и надолбы - поставленные стеной у нижних бойниц дубовые бревна.

У Мочаговских ворот городские стрельцы и пришлые казаки затеяли спор.

Казаки в татарских штофных бешметах, шароварах и молодецки искривленных шапках грозились:

– Вы против вашего воеводы не стойте! Што он Шуйскому изменил, то к добру. А станете биться, и мы бить станем. То наша и сказка!

– Да он же, воевода, - пес!
– кричали стрельцы.
– Жалованье наше проедает! Не мыслим его правым!

– За Димитрия стоит, то и правда! И вы б за него стояли да за царевича Петра. Он-то нынче в Путивле, а скоро пойдет с людьми к атаману Болотникову в прибавку.

– А дьяк Афанасий молвил, што тот Болотников - вор!

– Голову сронит Афанасий!

– С раската кинем!..

Стрельцы умолкали, задумчиво отходили прочь, пытливо и с опаской косились на казаков.

На персидском, бухарском и русском гостиных дворах стоял шум: купцы суетились, прятали товар и торопливо закрывали лавки.

Смуглый, с гривой кольчатых черных волос человек остановился, прислушиваясь к крику. Это был резчик Франческо Ачентини.

Тогда, в жаркую июльскую ночь, он неожиданно для себя изменил путь, круто свернул от Чернигова на север... Тонкий резной месяц висел над полями, над светлой хрупкой тишиной, над черствой от зноя, бездорожной, в рытвинах землею. Итальянец торопил ямщика, и тот гнал лошадей в село, где утром видели они прикованную Грустинку. Зачем - Франческо не знал. Но, прикатив в село и никого не найдя, он велел гнать лошадей вперед.

Спустя два дня он решил повернуть на Киев. Но никто не захотел везти его. Дороги стали опасны. Был только один путь - на Курск.

Он ездил из города в город. В Ливнах его едва не убили. Калужский воевода долго расспрашивал, кто он и откуда едет, не поверил и грозил посадить в тюрьму.

Он пробрался в Астрахань, поселился у земляка Антонио Ферано и жил там, промышляя кропотливым своим делом. Франческо тосковал по родине, но всюду была "смута", и он потерял всякую надежду на отъезд...

Старый хромой купец вышел из лавки и остановился.

– Дивны дела!
– сказал он, почти со страхом разглядывая итальянца. А должно, ты знакомый мне человек. Не тебя ли я в Азове за ясырь сторговал?

– Меня... А сына своего нашел?
– с улыбкой спросил Франческо.

– Не дай бог, - проговорил купец, - сколько горя было. Совсем проелся тогда в дороге. А все же догнал того Махмет-Сеита, штоб под ним земля горела. Черт!..

– А зачем опять приехал?

– С товаром я. Дом мой теперь в Нижнем. В Москве торговым людям житья не стало. То царя убьют, то, гляди, самого под дым спустят. Лавку мою сожгли; сам чуть жив ушел. А нынче воры под самый город подскакивали. Болотников, человек удалой, беды накурил. А затеял такое, штоб волю взять одним холопам...

– Болотников?..
– Франческо нахмурился, припоминая.

Стрельцы прошли мимо, разом грянул горластый хор:

А браним-то мы, клянем

Воеводу со женой,

Что с женою и со детьми

И со внучатами!..

– Чуешь?
– тихо сказал купец.
– Таково запели - беда будет...

Заедает вор-собака

Наше жалованье,

Кормовое, годовое

Наше денежное!..

Крик раздался в конце двора.

К оравшим стрельцам подбегали другие.

– Казаки секут!

– За воеводу стали!

– Дьяка Афанасия с раската метнули!..

– Ну, прощай!
– заторопился купец.
– Дал господь безвременье! И тут немирно!..

Франческо вжал голову в плечи и побежал по Гостиному, перемогая страх.

2

"...И взять с собою губных старост и целовальников и

россыльщиков, да ехати по уездам, да тех дворян и детей дворянских и

холопов их - всех н е т ч и к о в* - по списку собрати и выслати...

на государеву службу в полки... И велети им ехати под Калугу к

нашему стану. А будет которые... учнут бегать и хорониться, и тем от

нас быти в великой опале и тех сажать в тюрьму".

_______________

* Н е т ч и к и - люди, находящиеся "в нетях" - в бегах.

В Москве подле изб стрелецких приказов сидели писцы. Они выкликали по спискам ратных людей, отмечали нетчиков и позванивали зеленоватой медью: каждому в начале похода давали меченый грош; те гроши потом сдавали в приказ - сочли б воеводы, сколько пришло, скольким недостача. На Балчуге, в старом кабаке, гулял подвыпивший стрелецкий кашевар.