Правители тьмы

Но этот танец тоже был смертельным. Альгарвейский дракон изгнал одного из своего королевства, опалил его крыло и бок. Кто бы мог сказать, через какой промежуток воздуха он услышал громкий яростный рев агонии, изданный драконом Ункерлантером. Несомненно, драконий летун тоже кричал, но его голос был потерян, потерян. Дракон отчаянно бил по воздуху своим единственным здоровым крылом. Это только заставило его крутануться в другую сторону. А затем он больше не крутился, а упал, корчась. Он врезался в твердую землю недалеко от Леудаста.

Альгарвейцы прекратили бросать яйца так же внезапно, как и начали. Леудаст знал, что это значит. Он схватил свою палку и выглянул из своей норы. "Они приближаются!" он закричал. Его собственный голос странно звучал в ушах из-за ударов, которые они получили.

Смутно, словно издалека, он слышал, как другие кричали то же самое. Пехотинцы вприпрыжку бежали впереди альгарвейских бегемотов. Люди в килтах казались крошечными. Даже бегемоты выглядели маленькими. Рыжеволосым пришлось бы пробиваться через пару линий обороны, прежде чем они достигли позиции, которую занимал полк лейтенанта Рекареда. Судя по тому, как они наступали, люди Мезенцио думали, что смогут пробиться сквозь что угодно. После того, что они натворили два лета подряд в Ункерланте, кто мог сказать, что они ошибались?

Затем первый рыжий наступил на зарытое яйцо и внезапно перестал существовать. "Скатертью дорога, ты, сын шлюхи!" Крикнул Леудаст. Солдаты неделями закапывали яйца. Солдаты и призванные крестьяне провели те же недели, укрепляя земли между поясами. Некоторые из этих крестьян, возможно, вернулись на свои фермы. Другие, Леудаст был уверен, остались в выступе. Он задавался вопросом, сколько из них выйдет еще раз.

Теперь, когда альгарвейцы вышли на открытое место, ункерлантские яйцеголовые начали сеять смерть на своем пути. Драконы Ункерлантера низко спикировали на людей Мезенцио. Некоторые из них тоже сбрасывали яйца. Другие тоже сжигали пехотинцев и бегемотов. Леудаст снова зааплодировал.

Казалось, что больше альгарвейских бегемотов, чем обычно, были вооружены тяжелыми палками. Они были менее полезны, чем метатели яиц, против целей на земле, но гораздо более полезны против драконов. Их толстые, мощные лучи опалили воздух. Несколько драконов упали. Однако один из них, ударившись о землю, разбился на двух чудовищ, убив их своими собственными разрушениями.

Леудаст перестал аплодировать. Он был слишком потрясен, чтобы увидеть, сколько его соотечественников пережило жестокую альгарвейскую бомбардировку. Но альгарвейцы не выказывали никакого благоговения. Они занимались своими делами с видом людей, которые делали это много раз прежде. Атака бегемотов пробила брешь в первой линии обороны. Пехотинцы хлынули через брешь. Затем некоторые из них развернулись и атаковали строй с тыла. Другие двинулись к Леудасту.

"Они сделали это слишком быстро, будь они прокляты", - сказал лейтенант Рекаред из ямы недалеко от Леудаста. "Их следовало повесить там подольше".

"Они хороши в том, что они делают, сэр", - ответил Леудаст. "Их не было бы здесь, в нашем королевстве, если бы это было не так".

"Подземные силы съедят их", - сказал Рекаред, а затем: "Ха! Они только что нашли второй пояс с яйцами". Он крикнул рыжеволосым: "Наслаждайтесь этим, сукины дети!"

Но альгарвейцы продолжали наступать. За два года войны с ними Леудаст редко видел, чтобы они были чем-то меньшим, чем дичью. Здесь они были дичью, это точно. Через несколько минут он начал ругаться. "Вы только посмотрите, что натворили эти ублюдки? Они используют это сухое белье, чтобы пробраться к нашей второй линии".

"Это нехорошо", - сказал Рекаред. "Они не должны были идти этим путем. Предполагалось, что их потянет к местам, где у нас больше людей".

"Я бы хотел, чтобы пошел дождь", - свирепо сказал Леудаст. "Тогда они бы утонули".

"Я бы хотел, чтобы наши драконы пришли и сожгли их дотла и забросали яйцами тех, кто остался в живых", - сказал Рекаред.

"Да". Леудаст кивнул. "Драконы рыжих сделали бы это с нами, там, в Зулингене".

Голос Рекареда звучал обеспокоенно. "Я не думаю, что наши люди там, во второй линии, могут видеть, что делают альгарвейцы". Он крикнул: "Кристалломант!" Когда никто не ответил, он крикнул снова, громче.

На этот раз он действительно получил ответ. "Он мертв, сэр, и его кристалл разбит", - сказал солдат.

"Сержант". Рекаред повернулся к Леудасту. "Спустись туда и дай им знать. Учитывая все остальное, что происходит, я действительно не думаю, что они имеют хоть малейшее представление о том, что задумали люди Мезенцио. Если полк рыжеволосых ворвется в середину этой линии, она не выдержит. Двигайтесь."

"Есть, сэр". Леудаст выбрался из своей норы, поднялся на ноги и потрусил к шеренге впереди. Если бы он этого не сделал, Рекаред пристрелил бы его на месте. При таких обстоятельствах все, что ему нужно было сделать, это пробежать примерно полмили по полю и лугопастбищу, полному зарытых яиц. Если бы он вспыхнул, как факел, в пламени колдовской энергии, вторая линия не узнала бы о своей опасности слишком поздно.

Он оглянулся через плечо. Еще трое или четверо ункерлантских солдат трусцой последовали за ним. Он кивнул сам себе. Recared сводил риск к минимуму. Из щенка получился довольно честный офицер.

Леудаст затрусил дальше. Одна нога впереди другой. Не думай о том, что произойдет, если нога опустится не в том месте. Скорее всего, этого не произойдет. Не думай об этом. Скорее всего, этого не произойдет. И настойчивый, нарастающий крик в его голове - О, но что, если это произойдет?

Этого не произошло. У него все еще были проблемы с поиском полевых укреплений Ункерлантера. Затем появился нервный солдат в каменно-серой тунике и чуть не застрелил его. Тяжело дыша, он пробормотал свое сообщение. Солдат опустил палку. "Давай, приятель", - сказал он. "Тебе лучше рассказать моему капитану".

Скажи ему, что это сделал Леудаст. Кристалломант капитана был все еще жив. Он передал сообщение солдатам ближе к суше. Началась атака. Это не остановило альгарвейцев, но замедлило их, заставив отступить на шаг.

"Ваш лейтенант хорошо сделал, что послал вас", - сказал капитан Леудасту. Он протянул ему фляжку. "Вот. Отведайте этого. Вы это заслужили".

"Спасибо, сэр". Леудаст сделал большой глоток. Горячий напиток потек по его горлу. Он вытер рот рукавом. "Мы побеждаем?"

Капитан ответил, широко пожав плечами. "Мы только начинаем".

Двенадцать

Майор Спинелло считал бои в Зулингене наихудшей войной из всех возможных. Теперь, когда его полк пробивался на восток навстречу другим, далеким альгарвейским войскам, пробивающимся на запад, он увидел воссозданный Сулинген через мили холмистых равнин. Ункерлантцы ждали этого нападения. Казалось, не было ни дюйма их выступа, где они либо не построили бы редут, либо не закопали яйцо. К настоящему времени большинство лозоходцев, которые выбирали пути через эти погребенные яйца, были мертвы или ранены, либо из-за собственных ошибок, либо из-за лучей Ункерлантера или яиц.