Превосходство Борна (др. перевод)

Но более всего захватывает дух все же от простора открытого пространства. Простор и люди — понятия, казалось бы, взаимоисключающие, но здесь они сосуществуют в неразрывном единстве. На площади Тяньаньминь свободно разместилась бы дюжина крупнейших в мире стадионов, затмивших своими размерами римский Колизей, и еще осталось бы место. Люди сотнями и тысячами могут бродить по площади, и если бы сюда хлынули вдруг еще сотни тысяч, то и их вместила бы она. И, ко всему прочему, здесь отсутствовало то, чего всегда хватало с избытком на залитой кровью римской арене и хватает сейчас на самых больших стадионах мира, а именно — шум. Его практически не было тут, лишь немногие децибелы нарушали тишину, прерываемую время от времени мягким переливчатым звуком велосипедных звонков.

Сперва безмолвие этого места несет душе покой, но затем начинает пугать. Словно огромная, прозрачная полусфера накрыла собою сотни акров и откуда-то из преисподней беззвучно и вместе с тем в доходчивой форме внушается людям, что они находятся в храме. Это все — неестественно, нереально, и тем не менее незаметно враждебного отношения к неслышимому голосу, способному подчинить себе людское сознание, и это страшит еще больше. Особенно когда дети и те умолкают.

Джейсон быстро и бесстрастно оценил обстановку. Заплатив водителю дополнительно по счетчику, он сосредоточил внимание на целях и проблемах, стоявших перед ним и д’Анжу. По какой-то причине, — то ли ему позвонил все же кто-то, то ли он воспользовался запасным вариантом, — коммандос направлялся к площади Тяньаньминь. Его появление здесь ознаменуется исполнением танца павана. Плавной поступью в ритме старинной мелодии убийца пойдет на сближение с посланцем клиента, поскольку сам клиент, как считал Джейсон, предпочтет оставаться в тени. Но встреча на площади станет возможной лишь после того, как самозванец лично убедится, что за ним никто не следит. Из этого, само собой, напрашивался вывод о том, что священник, кружа по отразившему новые веяния гульбищу, проведет и рекогносцировку на местности, выискивая, нет ли где расставленных заранее вооруженных наемников. Будь на месте самозванца Борн, он бы взял одного, а то, возможно, и сразу двух агентов и, надавив на них кончиком ножа или приставив к их ребрам пистолет с глушителем, выведал все, что было бы ему нужно. Лживый взгляд яснее всяких слов сказал бы ему, что встреча в приграничном районе была прелюдией к исполнению смертного приговора. Наконец, если бы ничто вокруг не вызывало больше подозрений, он бы, приставив к наемнику пистолет, отправился вместе с ним на встречу с представителем клиента и предъявил посланцу свой ультиматум: клиент должен сам увидеться с ним. Таким образом этот человек попадет в сеть, расставленную убийцей. Иное было неприемлемо: центральная фигура, клиент, стала бы раньше или позже ненужным балластом. Ну а когда клиент прибыл бы на условленное место второй встречи, то при первом же признаке обмана с его стороны он был бы убит. Такой бы путь избрал Джейсон Борн. И так же поступил бы и коммандос, если бы у него имелось хоть что-нибудь в голове.

Автобус под номером семь тысяч четыреста двадцать один медленно, словно в полусне, подкатил к веренице машин, выплевывавших туристов, и замер, пристроившись в самом конце. Показался убийца в одежде священника. Он помог сойти на тротуар пожилой женщине, погладил ее по руке и кивком кротко попрощался. Повернувшись, самозванец решительно обогнул сзади автобус и скрылся за ним.

— Держись сзади меня футов на тридцать и следи за мной, — обратился Джейсон к приятелю. — Делай, как я. Если я остановлюсь, то и ты тоже. Я поверну в какую-либо сторону, то и ты поворачивай туда. Будь все время в толпе. Переходи от одной группы к другой, но так, чтобы тебя не было видно из-за людей.

— Будь осторожен, Дельта: он профессионал, а не любитель!

— Я тоже.

Борн подбежал сзади к автобусу, постоял мгновение и затем, пройдя мимо горячих, отвратительно пахнущих решеток заднего двигателя, оказался по ту его сторону. Священник был в пяти — десяти ярдах впереди. Черное одеяние выделялось темным пятном на рассеянном солнечном свету. В толпе находился бы клирик или не в толпе, за ним было легко следить. Маскарадный костюм коммандос заслуживал всяческих похвал, а актерская игра самозванца — тем более, но как чаще всего бывает в подобных случаях, одежда содержала вопиющие, хотя и не бросающиеся в глаза несведущему человеку изъяны. С профессиональной точки зрения Джейсон одобрил то, что самозванец остановил свой выбор на облачении духовного пастыря, однако цвет костюма вызывал у него недоумение. Католический священник может быть в черном, а англиканский викарий — нет. Ему более подходил бы ровный серый цвет, прекрасно сочетающийся с белым воротничком. Причем серый цвет, в отличие от черного, не так бросался бы в глаза на солнце.

Убийца, отделившись от толпы, зашел со спины к китайскому солдату, занимавшемуся фотографированием. Аппарат располагался на уровне глаз, голова находилась в беспрерывном движении. Борн все понял. Это был не обычный рядовой, проводивший свой отпуск в Бэйдцзине, а солидный служивый, в отлично сидевшем на нем обмундировании, напоминавший Джейсону вычисленного французом д’Анжу офицера в грузовике. Камера в действительности являла собой оптическое устройство для ведения наблюдения за толпой. Значит, место встречи где-то поблизости. Коммандос, играя свою роль до конца, опустил по-отечески правую руку на левое плечо военного. Левая рука киллера не была видна: ее закрывала черная ткань. Оружие вдавилось в ребро солдату. Тот застыл со стоическим выражением лица, хотя душа его замерла от страха. Затем вдруг военный резко, что не соответствовало его характеру, наклонился, держась за левый бок, и тут же снова выпрямился и покачал головой. Оружие опять уперлось в грудную клетку. Они или подчинится приказу, или умрет на площади Тяньаньминь. Другого не дано.

Борн огляделся вокруг себя, потом пригнулся и, извиняясь перед теми, у кого он встал на пути, принялся завязывать шнурок, который был совершенно в порядке. Убийца проверял фланги. Сознавая, что пора уже приступать к решительным, хотя и неприметным действиям, Джейсон встал… Но где же он? Где самозванец?.. Ах, вон он где!.. Борн был озадачен: коммандос позволил солдату уйти! Почему?.. Однако военный, ворвавшись в толпу, задергался в судороге и с диким воплем, лишившись сознания, упал, собирая вокруг себя устремившихся к нему на помощь людей.

Это — отвлекающий маневр самозванца! Не спускай с него глаз!..

Джейсон ринулся вперед, считая, что наступил его час. Убийца использовал не пистолет, а иглу, которую воткнул солдату в ребро. Самозванец применил сейчас один вид оружия, затем постарается прибегнуть к другому, а там, возможно, и к третьему. Происходило то, что и предвидел Борн. И, поскольку поиски следующей жертвы требовали от киллера полной отдачи, Джейсон мог сразу же приступить к операции. Он знал, что ему ничего не стоит любого сразить парализующим ударом в почки, а тем более человека, не ожидающего нападения.

Борн быстро приближался к своему противнику. До него уже оставалось пятьдесят футов… сорок… тридцать пять… тридцать… Джейсон переходил от одной группы к другой… Священник в черном был уже почти в его руках. Еще миг, и он схватит его! О Мари!

Солдат. Еще один! Но на этот раз обошлось без схватки: по-видимому, киллеру удалось найти с ним общий язык. Военный, кивнув, указал рукой налево. Джейсон взглянул туда и замер в напряженном ожидании. Низкорослый китаец в гражданской одежде, и с портфелем в руке стоял у основания широкой каменной лестницы, которая вела ко входу в огромное здание с многочисленными гранитными колоннами, придерживавшими островерхую, как у пагоды, крышу. Это строение располагалось непосредственно за памятником героям. Высеченные иероглифы над массивными дверями извещали, что это — мемориальный зал председателя Мао. Люди поднимались по лестнице двумя цепочками. Охранники разбивали их на группы. Человек в штатском и с портфелем как символом власти находился, один-одинешенек, между двумя очередями.

Убийца схватил резко солдата за руку и повернул маленького человечка в форме на сто восемьдесят градусов. Спина у военного выгнулась назад, плечи распрямились. Ясно, в позвоночник ему уперлось оружие, — обычное дело для коммандос.

В то время как вокруг бившегося в судорогах первого солдата росла взволнованная толпа и полицейские продолжали стекаться к нему, убийца и его пленник шли по направлению к человеку в штатском, стоявшему на лестнице мемориала Мао. Гражданин явно боялся покинуть это место, и снова Борн все понял. Он был из тех, кого убийца знал в лицо. Принадлежал к элитному кругу, связанному напрямик с анонимным клиентом убийцы, находившимся в данный момент где-то поблизости. Подобная публика не только сама по себе представляла интерес для киллера: с выходом на сцену этих редко когда выставлявших себя напоказ людей менее значимые фигуры и вовсе перестали играть сколь-нибудь заметную роль в набиравшей обороты игре. После того, как тело погибшего убрали с площади, а полиция направила свои усилия на то, чтобы успокоить толпу, совершенное убийцей преступление перешло по существу в разряд тривиальных происшествий. И, тем не менее, самозванец выиграл все же секунды, в которых остро нуждался, чтобы пройтись по цепи, ведущей к клиенту. Оказавшийся в его руках второй солдат в случае неповиновения тоже был бы мертв. Что же касается человека на лестнице, то любой умелый стрелок прикончил бы его с первого же выстрела. Путь к конечной цели был разбит по существу на два этапа, и, пока убийца держал под контролем складывавшуюся на втором этапе ситуацию, он мог быть доволен собой. Находясь, судя по всему, в одном из залов огромного мавзолея, клиент, естественно, не имел ни малейшего представления о том, что происходит снаружи: рядовые агенты в любом случае не осмелились бы побеспокоить свое высокое начальство в этом святилище.

Джейсон понимал, что у него не остается времени для размышлений. Он должен действовать. И действовать быстро. Необходимо было проникнуть в мавзолей Мао Цзэдуна и, наблюдая за происходящим вокруг, ждать терпеливо, когда наконец произойдет встреча убийцы с клиентом, чтобы выработать тут же план дальнейших действий. Промелькнувшая у него в голове мысль о том, что, возможно, ему придется защищать самозванца, не вызвала в его душе особого энтузиазма. И, однако же, как ни отвратительно это, такое не исключается. Единственным утешением для него служил тот факт, что сценарий, которому следовал преступник, мог бы быть придуман и Борном. Если бы встреча прошла мирно, Джейсону оставалось бы лишь следовать за убийцей, радуясь успеху своей тактики и рассчитывая на получение ценных сведений от клиента, а затем там же, на площади Тяньаньминь, взять ничего не подозревающего самозванца-эгоцентриста.

Борн обернулся, ища глазами д’Анжу, и обнаружил его рядом с организованной группой туристов. Француз, словно прочтя мысли Дельты, кивнул и, показав вниз, на землю, описал круг указательным пальцем. Этот принятый в «Медузе» беззвучный сигнал означал, что д’Анжу останется там, где был, и, если даже ему придется вдруг уйти, он все равно будет находиться поблизости от данного места. Этого для Борна было достаточно. Джейсон проскользнул за спиной убийцы и его пленника к толпе и, проложив себе путь сквозь нее, быстро преодолел открытое пространство перед мавзолеем. Поравнявшись с очередью, выстроившейся по правую сторону лестницы, он поднялся вверх по ступенькам и подошел к охраннику.