Превосходство Борна (др. перевод)

— Что случилось? — спросил Хевиленд, когда советник положил трубку.

— Он развел огонь на противоположной стороне дороги.

Когда морской офицер закрыл за ним дверь, Александр Конклин заковылял в глубь нарядной викторианской комнаты.

Хевиленд поднялся с кресла, обошел стол и протянул руку навстречу вошедшему:

— Мистер Конклин?

— Уберите руку, господин посол: я боюсь заразиться.

— Ясно! Гнев исключает хорошие манеры?

— Нет, я действительно боюсь подхватить что-нибудь. Вы, выражаясь языком местных жителей, гнилой китайский болванчик. Что-то вы точно распространяете. Думаю, инфекционные заболевания.

— А что же еще могло это быть, если я и в самом деле заразен, как вы говорите?

— Смерть.

— Звучит мелодраматично, не так ли? Бросьте подобные выверты, мистер Конклин. Право же, такое вам не к лицу!

— Это не выверты. Я имел в виду именно смерть. С того момента не прошло и двадцати минут, как на моих глазах произошло убийство. Несчастную женщину срезали прямо на улице, вогнав нее сорок или пятьдесят путь. Ее настигли у стеклянной двери собственного дома, шофера застрелили прямо за рулем… Это была настоящая бойня… Вокруг — кровь и осколки стекла…

Глаза Хевиленда тревожно расширились. Истерический голос Мак-Эллистера прервал сотрудника ЦРУ:

— Это точно ее убили?.. Это она?.. Та самая женщина?

— Да, та самая, — подтвердил Конклин, повернувшись к государственному советнику, которого он только сейчас заметил. — Вы мистер Мак-Эллистер?

— Совершенно верно.

— Вашу руку я тоже не возьму: это вы — вы оба — впутали ее в свои делишки.

— Жена Уэбба и впрямь мертва?! — решил все же уточнить советник, сам не свой от ужаса.

— Нет, но благодарю за подтверждение вашей вины.

— О Боже! — воскликнул посол, с незапамятных времен занимавший свой пост и отвечающий ныне за тайные операции Госдепартамента. — Так это Стейплс!.. Кэтрин Стейплс!..

— Дайте ему сигару покрепче за сообразительность, — обратился Алекс к Мак-Эллистеру. — И спасибо за второе подтверждение вашей причастности к этой грязной истории. Вам, кажется, предстоит в ближайшее время отобедать в канадском консульстве с верховным комиссаром? Я бы не прочь поприсутствовать на трапезе, чтобы просто увидеть знаменитого посла Хевиленда за работой. Ей-богу, нам, неумехам, есть чему у него поучиться!

— Бросьте паясничать! — рявкнул Хевиленд, огибая стол. Тяжело опустившись в кресло, он откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Что-что, а уж паясничать-то я никак не собираюсь! — заявил решительно Конклин и, стуча по полу тяжелыми башмаками, шагнул вперед; — Это вы виноваты во всем, сэр! — Сотрудник ЦРУ, нагнувшись, вцепился в край стола. — Вы в ответе за то, что случилось с Дэвидом и Мари Уэбб! Какая же вы мразь! Вы сеете повсюду только зло!.. Все, что ни делаете вы, это ложь и обман… Все, кого вы касаетесь, превращаются в озлобленных и запуганных марионеток, послушно исполняющих вашу волю. Я повторяю, сукин сын голубых кровей: какая же вы мразь!

Хевиленд чуть приподнял тяжелые веки и слегка подался вперед. Выражение лица посла говорило о желании старого человека умереть, если нельзя унять эту боль, терзающую душу. Но его же глаза сверкали и холодным бешенством оттого, что он знал неизвестное другим.

— Признаюсь, если вам интересно, что Кэтрин Стейплс заявила мне, по существу, то же самое.

— Это лишь подтверждает мое мнение.

— И еще мне хотелось бы, чтобы вы знали: убили ее только потому, что она встала на нашу сторону. Ей не нравилось это, но, как она сказала нам, ей стало ясно, что у нее просто нет иного выбора.

— Еще одна ваша марионетка?

— Нет. Она была женщиной неординарной, умудренной опытом и потому поняла, с чем мы имеем дело. Я скорблю об этой утрате и о том, какую смерть она приняла, более, чем вы можете вообразить.

— Вы скорбите, сэр, о ней лично или просто об одном из винтиков, задействованных вами во благо бесценной операции?

— Как вы смеете говорить такое? — произнес холодно Хевиленд, поднявшись с кресла и глядя в упор на разведчика. — Не поздновато ли вы начали морализировать, мистер Конклин? Ваши просчеты в вопросах, как кого обмануть и как с кем ладить, были слишком очевидны. Если бы ваша воля исполнилась, то не было бы уже ни Дэвида Уэбба, ни Джейсона Борна. Вы подставили бывшего своего друга как никто другой. И вы же разработали операцию по его ликвидации и едва не достигли успеха.

— Я дорого заплатил за свою ошибку. Видит Бог, очень дорого!

— Подозреваю, что и сейчас продолжаете платить: иначе вас не было бы в Гонконге, — медленно покачав головой, произнес посол, но уже без прежних льдинок в голосе. — Опустите свой меч, мистер Конклин, и я сделаю то же. Кэтрин Стейплс действительно поняла что к чему, и, поскольку за ее гибелью что-то скрывается, нам надо бы разобраться, кто и зачем учинил это кровопролитие.

— Неизвестно только, с чего начинать.

— Мы вам кое-что подскажем, расскажем кое о чем… Как прежде рассказали Кэтрин Стейплс.

— Может, в таком случае мне и не стоит вас слушать?

— Вы должны меня выслушать: выбора у вас нет.

— Думаю, вы-то сами никого никогда не слушали, только вычисляли. Бедняжка Стейплс была убита лишь потому, что кто-то счел, будто она слишком много знает. Короче, кто-то из вашего же окружения или внедрившийся в вашу среду увидел, как она встречалась с кем-то из вас или с вами обоими. Соответствующие лица связались с Канадой, и приказ был отдан. А вы даже не потрудились приставить к ней охрану.

— А вы что, боитесь за свою жизнь?

— Ежечасно, — признался разведчик. — Однако сейчас я беспокоюсь не только за себя.

— Но и за Уэбба?

Конклин молча посмотрел дипломату в лицо.

— Да, если то, что я предполагаю, правда, — произнес он спокойно. — Нет ничего, что бы я мог сделать для Дельты лучше, чем сделал бы он сам. Но если бы в силу каких-то обстоятельств у него были связаны руки, я знаю, с какой просьбой обратился бы он ко мне: Дэвид попросил бы меня защитить Мари. И я поступлю лучше всего, если буду бороться против вас вместо того, чтобы выслушивать ваши россказни.

— И как же предполагаете вы бороться со мной?

— Единственно доступным мне путем. Низко и грязно. Я распущу слух в темных коридорах Вашингтона, что сейчас, оказавшись так далеко от родины, вы потеряли былую хватку, а может, даже и чокнулись, учитывая ваш возраст. Мне рассказали кое-что Мари и Мо Панов…

— Моррис Панов? — проговорил заинтригованно Хевиленд. — Психиатр, курировавший Уэбба?

— Своей смекалкой вы заслужили еще одну сигару. И позвольте мне сообщить вам кое-что, что обогатило бы ваши знания. Я единственный, с кем разговаривал Дэвид непосредственно перед тем, как вылететь сюда. Все, что я узнал от него, да еще убийство сотрудника международного отдела канадского консульства, могло бы заинтересовать кого угодно, если бы кто-то изложил весь этот материал в письменном виде, — само собой для внутреннего пользования.