Превосходство Борна (др. перевод)

Оставь меня! Мне от тебя никакого проку!

Джейсон чувствовал, как у него тяжелеют веки, закрываются глаза. Чтобы не дать сну одолеть себя, он зло щипал свои ляжки или вонзал ногти в губы. Отгоняя болевыми ощущениями дремоту, Борн, не будучи самоубийцей, отдавал себе полный отчет в том, что с ним творится. Но ни время, ни место не позволяли ему применить на практике аксиому, позаимствованную им у Эха, бойца из отряда «Медуза»: «Не забывай никогда: сон — то же оружие»… Оставим это, Эхо!.. Отважный Эхо!.. Сейчас не до этой формулы…

Оценивал Джейсон и состояние своего пленника. Убийца тоже был на пределе. Борн требовал от него вести машину по этим таинственным незнакомым дорогам с максимально возможной скоростью, и самозванец, напрягая все силы, искусно управлял автомобилем под дулом пистолета. О том, сколь нелегко приходилось киллеру, можно было судить и по нервному потряхиванию головой, и по его глазам, в которые вглядывался Борн всякий раз, когда приказывал убийце замедлить ход и искать поворот направо или налево. Время от времени самозванец оборачивался назад, неизменно пугая Джейсона своим сходством с ним, и спрашивал, та ли это впереди дорога, по которой решил ехать Борн. Вопросы задавались часто: бывший коммандос проверял физическое и моральное состояние неприятеля. Являясь орудием смерти, или профессиональным убийцей, знавшим, что выжить он сможет лишь в том случае, если будет обладать определенными преимуществами над противником, самозванец терпеливо наблюдал за Борном в ожидании того момента, когда веки его сомкнутся хотя бы на миг, или внезапно упадет оружие на пол, или голова его врага на секунду откинется на спинку заднего сиденья. Убийца видел, что Джейсон устал, а посему легко может совершить ошибку, Которая позволит ему, лже-Борну, коренным образом изменить ситуацию. Безопасность Джейсона зависела исключительно от его смекалки: для сохранения психологического перевеса на своей стороне он должен был совершать периодически неожиданные для коммандос поступки. Сколько еще может все это продлиться? Надолго ли хватит у него, у подлинного Борна, сил? Время работало не на Джейсона. Что же касается сидевшего впереди него убийцы, то самозванец по сравнению с тем, что могли предпринять Шен со своими подручными, был для Борна не столь уж сложной проблемой. В своем прошлом, о котором он хранил довольно смутные воспоминания, Джейсон неоднократно обводил вокруг пальца наемных убийц, поскольку эти типы, в отличие от него, не отличались богатым воображением…

О Господи, приходится вновь поступать, как в былые времена! Все так просто, так логично, но он так устал… Вся надежда на свой разум. Это единственное, на что он может еще полагаться! Он должен думать и думать, подстегивая свое воображение и заставляя его работать на себя. Достигнутое им преимущество над противником — вот его главный козырь! В этом преимуществе его спасение. Надо все делать для того, чтобы и впредь сохранять перевес на своей стороне! Думай же! Действуй! Совершай то, чего противник никак не ожидает!..

Джейсон снял со ствола глушитель, нацелил оружие в закрытое правое переднее окно и нажал на спусковой крючок. Грянул оглушительный, рвущий барабанные перепонки выстрел. Встречный ветер унес в ночную мглу осколки стекла.

— Какого черта ты сделал это? — завопил самозванец, выравнивая машину после ее броска в сторону, вызванного непроизвольным движением его рук на руле.

— Только затем, чтобы ты не забывался, — пояснил Джейсон. — Тебе следует понять, что я на взводе. Следующий выстрел может снести тебе голову.

— Чокнутый, вот ты кто!

— Я рад, что ты понял это наконец.

Одним из главных достоинств издаваемых в Китайской Народной Республике карт автомобильных дорог являлась их адекватность состоянию дорожного транспорта, о чем свидетельствовало неимоверное обилие звездочек, отмечавших открытые круглосуточно станции технического обслуживания вдоль основных автомагистралей. Не столь уж сложно представить себе, сколь затруднительной оказалась бы ситуация, если бы при отсутствии таких пунктов произошла вдруг поломка машины, находящейся в ведении военных или правительственных чинуш. Борну же оставалось лишь благодарить Господа Бога за подобную предусмотрительность китайских «товарищей».

— Через четыре километра будет бензоколонка, — сказал он убийце. Джейсону Борну, подумалось Уэббу. — Остановись и наполни бак, не говоря ни слова: глупо вякать, не зная языка.

— А ты-то знаешь его?

— Я-то знаю, ибо я — настоящий Джейсон Борн, ты же — лишь жалкая копия его.

— Можешь подавиться этим, мистер Настоящий!

Джейсон, снова выстрелив из пистолета, выбил из окна остатки стекла.

— Дешевка! — закричал он как можно громче, чтобы заглушить шум ветра. — Не забывай, кто ты!

Но время работало не на Джейсона.

Он перебрал в уме все, что могло бы помочь ему добиться успеха, но подобных позитивных факторов оказалось не очень-то много. И самым существенным из них было то, что он не нуждался в деньгах: их имелось при нем в сотню раз больше того, что смог бы заработать рядовой китаец за сто своих жизней. Однако это само по себе ничего не решало. Если бы Борну вздумалось вдруг молиться, то он стал бы просить Господа Бога предоставить ему возможность пересечь огромные пространства Китая воздушным путем: чтобы добраться на автомобиле до границы, потребовалось бы столько времени, сколько ему уже не продержаться.

Джейсон снова взялся за карту. В Шанхай они прибудут не ранее чем через тринадцать — пятнадцать часов, и то при условии, что дорогу выдержат и он сам, и машина и, кроме того, им удастся благополучно пройти проверку на местных контрольных пунктах, где наверняка поднимут тревогу, если один или два европейца промчатся мимо них, не пожелав остановиться. Его — точнее их — непременно схватят. И даже если и не схватят и они окажутся все же в конце концов в Шанхае с его относительно безопасным для них аэропортом, то неизвестно еще, сколько различных осложнений может возникнуть и там.

Борн задумал одну вещь: всегда ведь можно придумать что-то. План выглядел до безумия нереальным, но другого выхода он не видел.

Время работает не на тебя! Так действуй же скорее! И помни: выбора у тебя нет!

Джейсон обвел кружком значок у города Хинань. Значок обозначал аэропорт.

Светало. Сырость пронизывала буквально все. Земля, высокая трава и металлическая ограда блестели от утренней росы. Единственная взлетная полоса, словно черная река, пролегала через созревающее поле, где смешались два цвета: зеленый — от сегодняшней влаги и темно-коричневый — от вчерашнего, опалившего часть растений солнца. Шанхайский седан, укрытый по приказу Борна листвой, стоял сравнительно недалеко от дороги в аэропорт. Возможности самозванца двигаться опять были резко ограничены: на этот раз ему связали большие пальцы рук. Приставив пистолет к правому виску убийцы, Джейсон приказал самозванцу сделать из двух катушек проволоки двойные скользящие петли вокруг каждого большого пальца, а затем сжал катушки кусачками, отвел свободные концы металлических пут назад и крепко обвязал ими запястья пленника. Как тут же обнаружил коммандос, даже при самом легком движении — например при попытке повернуть или разомкнуть руки, — проволока лишь глубже врезалась в кожу.

— На твоем месте я вел бы себя крайне осторожно, — заметил Борн. — Можешь ты представить, что значит оказаться без больших пальцев? Или даже без кистей?

— Тоже мне изобретатель!

— В общем, надеюсь, ты понял меня.

На противоположном конце взлетного поля виднелись ветхие, обшарпанные одноэтажные строения барачного типа с крошечными оконцами вдоль низких стен. Скорее всего они использовались как подсобные помещения. Источниками света служили там голые лампочки, излучавшие яркий свет.

Джейсон снял со спины плотно свернутый длинный куль, развязал стягивавшие его ремни, разложил на траве содержавшиеся в нем предметы и рассортировал их. Здесь были и просторный полувоенный, как у Мао, френч, и пара помятых брюк, и матерчатая шапка с козырьком, ставшая обычным атрибутом крестьянской одежды. Борн надел головной убор и френч, тут же застегнутый на все пуговицы, чтобы из него не выглядывал темный свитер, натянул на брюки широченные штаны, удерживаемые на месте матерчатым ремнем, и, одернув «маоистскую» куртку, повернулся к самозванцу, поглядывавшему на него с удивлением и любопытством.