Превосходство Борна (др. перевод)

— Но это же безрассудно! — поддержал пилота штурман. — Случись хоть один нисходящий поток на той высоте, на которой мы находимся сейчас, и мы врежемся в лес. И тогда пиши пропало!

— Прогноз погоды по вашей рации не предвещает никаких сюрпризов.

— Это на большой высоте! — заорал пилот. — Вы не понимаете, насколько рискованно то, что вы затеяли! Это наверху все спокойно, но не внизу!

— Какова последняя сводка из Хинаня? — спросил Джейсон, хотя сам отлично это знал.

— Тамошние власти намеревались отправить нашу машину в Баодин, — произнес штурман. — Вот уже три часа, как они ищут самолет, который можно было бы послать туда. Они сейчас обшаривают горы Хиншуи… Великие духи, зачем я рассказываю вам об этом! Вы же сами слышали все сводки! И говорите по-китайски лучше, чем мои родители, а они ведь были образованными людьми!

— Два очка в пользу военно-воздушных сил Китая! О’кей, через две с половиной минуты поверни на сто шестьдесят градусов и поднимайся на высоту тысяча футов. Мы пойдем над водой.

— Мы окажемся в воздушном пространстве Японии! Нас запросто собьют!

— А ты выкинь белый флаг… Или, лучше, я воспользуюсь радио. Придумаю, что сказать братьям-японцам. Кто знает, может быть, они еще пожелают проводить нас до самого Коулуна.

— До Коулуна?! — воскликнул штурман. — Да нас еще раньше подстрелят!

— Вполне возможно, — согласился Борн. — Но я тут буду ни при чем. Понимаете, я собирался добраться туда без вас. Вы никак не вписываетесь в мой план. И вообще, для моей игры вы не нужны.

— Вы ведете себя как последний глупец! — рассерженно проговорил пилот.

— Не ломай зря голову! И когда я тебе скажу, поворачивай на сто шестьдесят градусов.

Джейсон, наблюдая за скоростью полета, отмечал контрольные точки на карте и высчитывал расстояние, которое им предстояло еще пролететь. Внизу, через иллюминатор, он увидел, как исчез китайский берег. Посмотрел на часы: с момента взлета прошло девяносто секунд.

— Поворачивай, капитан! — приказал он.

— Я бы и сам повернул! — огрызнулся летчик. — Меня не прельщает божественная участь камикадзе. Я не собираюсь лететь на верную смерть.

— Неужто? И даже в том случае, если бы тебе представилась вдруг возможность погибнуть за свое небесное правительство?

— За него менее всего хотел бы я расстаться с жизнью!

— Времена меняются, — усмехнулся Борн, опять углубляясь в карту. — Как и все вокруг.

— «Змея», «Змея»! Задание отменяется! Если вы слышите меня, поворачивайте назад и возвращайтесь в базовый лагерь. На успех никаких шансов! Все поняли? Короче, задание отменяется!

И потом, спустя короткое время:

— Как ты намерен поступить, Дельта?

— Продолжить полет. Через три минуты можешь уже не выходить на нас.

— Относительно себя я понял. А вот чем займешься ты со своими людьми?

— Выполнением задания.

Ты самоубийца, Дельта!

— Расскажи еще кому-нибудь об этом!.. Эй, парни, проверить парашюты и приготовиться к выброске! Помогите кто-нибудь Эху, покажите ему, как держать кольцо.

— Это d'eraisonnable! [194]

194

Безрассудно! (фр.)

Скорость самолета была около трехсот семидесяти миль в час. Маршрут, выбранный Джейсоном, проходил на малой высоте через Формозский пролив — мимо Лонхай и Шаньтоу на китайском побережье и Синьчу и Феньшу на Тайване — и составлял по протяженности чуть более тысячи четырехсот тридцати пяти миль. Поэтому оценка продолжительности полета в четыре часа плюс-минус несколько минут представлялась Борну вполне реалистичной. Менее чем через полчаса можно будет увидеть уже и острова, лежавшие к северу от Гонконга.

Дважды за время полета их вызывали по радио: один раз — националистский гарнизон в Квемшу, другой раз — патрульный самолет из Раопиня. И дважды на связь выходил Борн. Во второй раз сообщил таинственно, что, входя в состав народных сил безопасности, они осматривают прибрежную зону в поисках судов контрабандистов, которые, без сомнения, ускользнули от раопиньских патрулей. При этом Джейсон вел себя довольно агрессивно и не преминул упомянуть имя и идентификационный код высокопоставленного чиновника-заговорщика, лежавшего под русским лимузином в птичьем заповеднике Дзин-Шань. Как он и предполагал, в обоих случая, вне зависимости от того, поверили ему или нет, их оставили в покое, дабы не нарушать без особых на то причин сложившегося status quoante. [195] Жизнь и так достаточно сложна. Принимай вещи такими, какие они есть, и пусть все идет своим чередом. Кому от этого какой вред?

195

Положение, существующее до определенного момента (лат.).

— Где ваше снаряжение? — спросил Борн у Пилота.

— Все наше снаряжение — прямо перед вами, — ответил тот, глядя на приборы, прислушиваясь к переговорам по радио между гражданскими самолетами и аэропортами и вздрагивая при каждом разряде в наушниках. — Знаете ли вы или нет, но я не имею графика полета. Не исключено, что прямо на нас идут встречным курсом с дюжину самолетов.

— Мы летим слишком низко, а видимость хорошая, — спокойно произнес Борн. — И я убежден, что глаза у тебя достаточно зоркие, чтобы не врезаться в другой самолет.

— Да вы чокнулись! — воскликнул штурман.

— Наоборот, я на пороге возвращения в нормальное состояние. Где ваше снаряжение на экстренный случай? Принимая во внимание, сколь обстоятельны вы во всем, я просто не могу себе представить, чтобы его не было вдруг у вас.

— О чем это вы? — спросил пилот.

— Ну, о плотах, сигнальных устройствах… и конечно же о парашютах.

— О великие духи!

— Где же все это?

— В хвостовом отсеке, за дверью, справа от кухни.

— Это все предназначается исключительно для начальства, — пояснил сурово штурман. — На случай, если возникнут какие-то проблемы. Нам же ничего не положено.

— Разумно, — заметил Борн. — А иначе разве вас заставишь выполнять свои обязанности?

— Что за чушь!

— Я иду в хвостовую часть, но вы у меня будете на мушке, джентльмены!.. Не сбейся с курса, капитан! Помни, что у меня богатый опыт в подобных делах. Я сразу чую, если что не так. От меня не укроется ни малейшее отклонение самолета, и если такое произойдет, все мы будем трупами. Понятно?

— Маньяк!

— Сказал бы хоть что-нибудь новенькое! — Джейсон встал с кресла, вышел из кабины и, направляясь к хвостовому отсеку, переступил через своего связанного врастяжку пленника, уже отказавшегося от попыток освободиться. Слой запекшейся крови покрывал рану на его левом виске. — Как дела, майор?

— Признаю, я поступил опрометчиво. Не пойму вот только никак, чего ты хочешь.

— Доставить тебя живьем в Коулун и больше ничего.

— Чтобы какой-то сукин сын поставил меня перед расстрельным взводом?

— Это уж как повезет. Сопоставляя кое-какие факты, я даже начинаю приходить к выводу, что какой-то сукин сын не прочь при случае и наградить тебя медалью, если ты разыграешь свои карты надлежащим образом.

— Ты здорово умеешь зашифровывать свои мысли, Борн. Объясни же, и попроще, что ты имеешь в виду.