Превосходство Борна (др. перевод)

— То, о чем вы говорите, в действительности оказалось бы большим шагом вперед, который так и не был сделан в Китае за все последние сорок лет, — заметил Конклин.

— Кто бы решился на такое? — сказал Мак-Эллистер. — Если человека сажают за хищение каких-то пятидесяти юаней, то кто рискнет украсть сто тысяч? Для того, чтобы отважиться на такое, нужные протекции, организация и свои люди на высоких постах. Возможность того, что преступники сумеют упрочить свои позиции, столь велика, что пекинские лидеры, опасаясь такой перспективы, невольно ведут себя как параноики. Они по-настоящему боятся коррупции в высших эшелонах власти. Политическая инфраструктура может быть размыта, в результате чего лидеры утратят контроль над страной, что их никак не устраивает. Их страхи, параноидальные по характеру, имеют реальную основу. Малейший намек на то, что мощные преступные структуры вне пределов Китая, действуя заодно с окопавшимися в этой стране заговорщиками, проникают в китайскую экономику, может привести к срыву соглашения о колонии и побудить правительство КНР направить в Гонконг солдат.

— Ваша мысль мне ясна, — молвила Мари. — Но где во всем этом логика? Как может произойти подобное?

— Почему «может», миссис Уэбб? Оно уже происходит! — ответил посол Хевиленд. — Потому-то и понадобился нам Джейсон Борн.

— Может, кто-нибудь из вас расскажет все же, с чего все это началось? — воззвал Дэвид к дипломату и государственному советнику.

Посол откликнулся на это обращение:

— Это началось более тридцати лет назад, когда подававший большие надежды молодой человек был послан с Тайваня на родину его отца. Ему дали новое имя и помогли обрести новую семью. Это был план с дальним прицелом, в основе его лежали фанатизм и жажда мести…

Уэбб с интересом выслушал удивительный рассказ о Шен Чу Янге. Каждое слово было к месту, все, что говорилось, звучало правдиво, тем более что лгать уже не было причин.

Закончив выступление, длившееся двадцать семь минут, Хевиленд взял черную папку. Открыв ее, он представил на всеобщее обозрение плотную кипу бумаг, насчитывавшую не менее семидесяти листов, и, снова закрыв досье, протянул документы Дэвиду:

— Здесь все, что удалось нам собрать по данному делу. Эти материалы не могут быть вынесены отсюда иначе, как в виде пепла, но мы хотели бы, чтобы вы ознакомились с ними. Если у вас возникнут какие-то вопросы, то, клянусь, чтобы ответить на них, я обращусь в самые высокие инстанции в нашей стране, включая Овальный кабинет и Совет национальной безопасности. Поверьте, это в моих силах. — Дипломат сделал паузу, глядя на Уэбба, а затем произнес: — Возможно, мы не имеем права просить вас об этом, но нам нужна ваша помощь. Мы будем благодарны вам за любую информацию, какую только вы сможете нам предоставить.

— Вам ничто не мешает послать кого-нибудь туда, чтобы взять этого Шен Чу Янга.

— В принципе, да. Но в действительности все обстоит намного сложнее, чем кажется это на первый взгляд. О нас никто ничего не должен знать. И не только не знать, но даже подозревать о роде наших занятий. Шен надежно прикрыл себя. Он в глазах Пекина — великий мечтатель, пламенный патриот, отдающий всего себя служению родине, и даже, можно смело сказать, своего рода святой. Ему обеспечена полная безопасность. Его окружение, ближайшие помощники и телохранители беспредельно преданы ему и готовы в любой миг выступить в роли его штурмового отряда.

— Учитывая все это, вы и стремились заполучить самозванца, — вмешалась в разговор Мари. — Через него вы рассчитывали выйти на Шена.

— Нам было известно, что время от времени он работал на Шена: тот должен был, как, впрочем, должен и сейчас, — расправляться со своими идеологическими противниками и теми, кто мог бы встать на его пути.

— К последней группе, — вставил Мак-Эллистер, — относятся главари соперничающих «триад», которым Шен так же не верит, как и фанатики из гоминьдана. Он знает, что стоит им только догадаться, что их исключают из игры, как банды, не желая сдавать своих позиций, затеют способную дестабилизировать обстановку войну, которую Шен так же не может допустить, как и англичане, ждущие перехода власти в Гонконге в руки Пекина. За последние два месяца было уничтожено семеро заправил преступных организаций, понесших в результате серьезные потери.

— Новый Джейсон Борн был просто находкой для Шена, — продолжил посол. — Наемный убийца, не связанный с политическими партиями и не имеющий по сути даже родины, как нельзя лучше подходил Шену для решения стоящих перед ним проблем, тем более что совершаемые самозванцем преступления не могли быть увязаны с Китаем.

— Но лже-Борн отправился все же в Пекин, — возразил Уэбб. — Там-то я и выследил его. Даже если принять во внимание тот факт, что убийцу вызвали туда, чтобы заманить меня в ловушку…

— Вас в ловушку? — изумился Хевиленд. — Так они знали о вас?

— Два дня назад я повстречался в аэропорту со своим двойником. Каждый из нас знал, с кем свела его судьба, да иначе и быть не могло. Самозванец не собирался скрывать от своего клиента, что я увидел его, поскольку в противном случае ему пришлось бы отвечать за то, что он не выполнил условий контракта.

— Так значит, это и в самом деле были вы! — воскликнул Мак-Эллистер. — Я так и думал!

— Знал это и Шен со своими подручными. Я мешал их игре, и поэтому меня необходимо было как можно быстрее убрать. Они не могли рисковать, позволяя мне собирать по крупицам сведения о них. И моментально приняли контрмеры.

— О Господи! — воскликнул Конклин. — Я читал в Вашингтоне о происшествии в Кай-Таке. Газеты еще высказывали предположение, будто все это — дело рук фанатиков правого толка, решивших не допустить сближения коммунистов с капиталистическим миром. Так выходит, и ты был там?

— Обе стороны вынуждены были хоть что-то сообщить мировой прессе, — произнес государственный советник. — Точно так же придется поступить, и нам, чтобы представить события сегодняшней ночи в желательном для нас свете…

— Я вот что думаю, — проговорил Дэвид, оставляя без внимания слова Мак-Эллистера. — Вызвав коммандос, чтобы загнать меня в западню, Шен тем самым ввел его в свое окружение: клиенту, как бы ни желал он оставаться в тени, практически невозможно отгородиться стеной от наемного убийцы.

— В таком случае он рассчитывал на то, что убийце недолго оставаться в живых, — заметил Хевиленд, взглянув на государственного советника. — По мнению Эдварда, полностью разделяемому и мною, после того как самозванец выполнил бы последний заключенный с ним контракт, что позволило бы ему узнать многое из того, что подлежало огласке, его немедленно убили бы, когда он явился бы за вознаграждением, полагая при этом наивно, что получит от клиента новое задание. Все было бы сработано чисто, никто ничего не узнал бы. Безусловно, события в Кай-Таке предрешили его судьбу.

— Он был недостаточно умен, чтобы понять это, — сказал Джейсон Борн. — Ему не хватало пространственного мышления.

— Прошу прощения? — произнес посол.

— Я это так, ничего, — ответил Уэбб, глядя на дипломата. — Из того, что вы порассказали мне тут, многое соответствует правде, а многое — нет. Гонконг может быть потерян, но не по тем причинам, о которых вы говорили.

— Вы должны все признать, что мы ничего не скрываем от вас и что нас глубоко волнует сегодняшняя ситуация. Ну а ко лжи пришлось нам прибегнуть исключительно для того, чтобы заполучить вас. — Хевиленд откинулся в кресле. — Как видите, я вполне откровенен с вами.

— Выродки! — промолвил тихо Уэбб с чувством неприязни.

— Мы действительно вели себя недостойно, — признал Хевиленд. — Но, как я уже упоминал, наличествовали смягчающие нашу вину обстоятельства, из коих главными были два: грозящая нам катастрофа и вы сами.

— То есть? — повернулась к послу Мари.

— Отвечая на ваш вопрос, миссис Уэбб, я хотел бы спросить мистера Уэбба, а согласился бы он сотрудничать с нами, если бы мы пришли к вам и изложили все как есть? Стал бы снова по собственному желанию Джейсоном Борном?