Приходите за счастьем вчера

Очередной круг почёта завершился там, где начался – у пепельницы в лоджии. В крайнем раздражении отправив переполненную окурками стеклянную вазочку в мусор, Элайджа вновь посмотрел на дверь, за которой спала Катерина. Чёрт знает, что! Проснувшаяся-таки гордость требовала помочь Кет, а после оставить раз и навсегда, не изобретая предлогов. Разум же штамповал их с завидной скоростью. Мужчина подавил очередной порыв разбудить её и потребовать объяснений... Какие объяснения? Объяснения были в Лондоне. Времени до приёма оставалось много, а поспать Катерине не помешает – только в самолёте, увидев, как она мечется во сне, Элайджа в полной мере оценил уровень дёрганности её реакций. Дураку очевидно – Кет нужно отправить куда-нибудь в тепло, под пальмы, отдыхать и восстанавливаться, а не таскаться по открытиям его филиалов. Но Кол был абсолютно прав, и когда ярость от новости немного развеялась, Элайджа тоже сообразил, что история с невестой банальная, закинутая конкурентами Майкла удочка. Привлечение внимания аудитории, как подготовка к чему-то более грандиозному, что утопит Стемптона в помоях и лишит всякого доверия избирателей. Сама же по себе Катерина никому не нужна, и никто её обижать и унижать не собирался – просто попала под каток избирательной компании. Либо как вариант – его жена пешка в гамбите, небольшая сакральная жертва. Но его Элайджа отмёл сразу, – он бы никогда не поверил, что Стемптон так глуп, чтобы, зная чья Кет жена, рисковать по пустякам. Да и вообще сам Стемптон и его будущее Майклсона волновали мало, вопрос был в другом: сейчас ей нельзя было убегать и прятаться ни при каких обстоятельствах. Со временем и о ней, и о скандале забудут, переключившись на более жареные новости, но Катерину тогда уже ничем не отмоешь. Меньше всего ему хотелось, чтобы эта женщина всю жизнь боролась с ветряными мельницами.

Устроившись в кресле, он закрыл глаза, почти физически ощущая бег времени. Всё и впрямь закончилось. Нужно было вытащить её из этого дерьма и никогда больше не видеть. Бросить Кет он был не способен, но и бегать на задних лапках… Не садомазохист. На свете много нормальных женщин, тёплых и ласковых… В эту секунду Катерина вызывала в нём одну лишь ненависть. В очередной раз за день выругавшись себе под нос, позвонив врачу и записав Кет на приём на следующее утро – эти обмороки и метания во сне ему не нравились, – Элайджа переключился на то, что всегда выручало – работу.

– Кошечка, просыпайся… Пора вставать, нам нужно ехать на приём в честь запуска проекта «InterStructure».

– Боже, темно же! – Прохныкала девушка и, отобрав стянутую с плеч простынь, вновь завернулась в неё. За предыдущие месяцы она настолько привыкла к его присутствию в своей жизни, что спросонья даже не сообразила, что Элайджа должен, если не напугать, то удивить – привычке видеть его по утрам было взяться неоткуда. Кроме одного исключения, разумеется. Или двух, если вспомнить их свадьбу… – Оставь меня в покое, тело болит.

– Сейчас почти вечер, Катерина. Зима, поэтому и темно. Ты проспала целый день. – Явное сожаление в его голосе заставило радостно выдохнуть: раз её жалеют, значит, оставят в постели – истина усвоенная с детства. Девушка потянулась на кровати и… в следующее мгновение резко села, прижав колени к груди и натянув простыню до подбородка.

– Почему ты вошёл?! Да как ты… – раздались гневные слова, но она тут же замолчала, не зная, что сказать.

– Тебе пора вставать, Катерина, – ровно ответил Элайджа. Мимолётный взгляд на очертания её тела под тонкой тканью простыни, воспоминание о нежной груди, смуглой, бархатистой коже, округлых бёдрах, тёплые, послушные губы… Этого хватило, чтобы испытать лёгкое подобие чувства растянутого на дыбе. – Собирайся. Квартира в твоём распоряжении.

– А ты? – Она помолчала. Можно было разыграть роль оскорблённой невинности и «обнаружить», что он её раздел, перед тем как уложить в постель, но было откровенно лень, да и уже вроде не к чему.

– Я приеду часа через три. Хватит?

– Вполне.

Поднявшись, Майклсон пошёл к двери.

– Телефон салона на барной стойке в кухне. Кофе и ужин тоже.

– Хорошо, спасибо. – Кивнув и тщательно завернувшись в простыню, Катерина сползла с кровати. – Какие-то требования к моему виду будут, помимо стандартного?

– Положусь на твой вкус.

А вкус у Кэтрин хотя и был отменный, но несколько странноватый, понял Элайджа, тремя часами позже с лёгким удивлением оглядев простой наряд девушки. Гранд-дамой, как он ожидал, оставляя её в квартире наряжаться и памятуя о том виде, в котором нашёл в Нью-Йорке, Катерина не смотрелась. Скорее уж небольшой, изящной статуэткой. Она вообще не была похожа на его привычных дам.

– Тебе не нравится? – с прохладцей в голосе поинтересовалась Кет, оценив изумлённый взгляд. – Могу переодеться.

– Не надо. – Он ещё раз оглядел её с ног до головы. Короткое, выше колена, белое платье с тонкой вышивкой по краю, оставляло обнажённым одно плечо и, мягко облегая изгибы тела, открывало длинные ноги, обутые в бежевые танцевальные туфельки на невысоком каблуке. Волосы Катерина заплела в две толстые косы, спускавшиеся по спине до талии, а все украшения заключались в серьгах из золотистых топазов и браслета, изящной змейкой обвивавшего предплечье. Очень просто. И всё же было в уверенно стоявшей перед ним женщине что-то… Это была именно та, на которой он женился семь лет назад, с возрастающим восхищением сообразил Элайджа. Непохожая на остальных. – Нравится, просто я ожидал более привычного.

– Платья в пол, башни на голове и бриллиантов в платине? – насмешливо протянула Катерина, просовывая руки в рукава манто.

– В этом роде. – Криво улыбнувшись, кивнул Элайджа, не понимая почему это мягкое, шёлковое платье почти полностью закрывает зону декольте.

– Я не могу выглядеть как твои пассии. А у тебя определённый вкус на женщин, – их взгляды встретились, и на губах Кет появилась циничная усмешка: – а-ля Марион.

– Вполне возможно, ты права. – Уклончиво ответил Элайджа, который, хоть убей, не понимал, кто такая Марион. Но тема ему не нравилась, как и не понравилась жестокость в глазах девушки, и он решил, не задавая вопросов, закончить этот разговор.

– Твоя любовница семилетней давности. – С иронией приподняв бровь, напомнила Катерина, всё сообразившая. Выйдя за дверь, они спустились в холл. – Ты был с ней на выставке, организованной твоей невесткой. Кстати, её жизнь сложилась весьма удачно – вышла замуж за преуспевающего банкира, родила двоих детей и сейчас живёт где-то в Колорадо.

– Рад за неё, – суховато ответил Майклсон. Что-то такое он вспомнил – то ли шатенка, то ли блондинка присутствовала на том вечере, когда Кет подарила ему картину и сломала руку, но всё равно плохо.

– Ну вот, а поскольку они все всегда ослепительны во всех смыслах, да ещё и грудь третьего размера, то мне приходится хоть как-то отличаться от когорты. – Фыркнув, она устроилась на соседнем с водительским сиденье автомобиля. – Иначе кто поверит, что я твоя жена, а не очередная мм… – Брюнетка сделала паузу, не спеша застегнула ремень безопасности, явно наслаждаясь, что муж раздражён. – Ну ты понял…

– Понял. – Отрезал Элайджа, заводя мотор. Его надежды вести себя с ней в пределах вежливости поубавились.

– Ещё один момент, который стоит обсудить, – разглядывая в зеркало заднего вида стремительно удаляющийся дом, дала вводную Катерина. – Эл, если натура тебя не интересует в качестве оплаты помощи, то чем мне за неё рассчитываться?

«Когда-нибудь я сверну ей шею».

Об этом Элайджа не подумал. И впрямь – тёмных пятен альтруизма в его биографии пока не числилось, за некоторыми вполне понятными нормальному человеку исключениями. Цену придётся назначать. И почему не влюбился в милую Мередит? Никаких проблем бы не было.