Приходите за счастьем вчера

Ребёнок, оставил перепуганных обитателей фонтана в покое и послушно подошёл прощаться.

– Пока, Дей.

– Спокойной ночи. – Подкинув малыша напоследок, Деймон передал его Ребекке. – Завтра будем разбирать твои подарки.

– Пока, пока, мой дорогой. – Получив от Дейва причитающийся ей поцелуй в щёку, Ребекка отдала его миссис Форбс. – И вам до завтра, Лиз.

Кивнув им обоим на прощание, Лиз Форбс ушла вместе с Дэвидом. Бекс начала усердно приводить себя в порядок, нивелируя следы разрушений, оставленные племянником в её причёске и наряде.

– А как же охота? – Поинтересовалась Ребекка, поправляя свою роскошную французскую косу и вспомнив его пассаж о сытных змеях. – Ты же ловил нам всякое дикое зверьё в Англии. – Она рассмеялась. – Или эквадорские животные такие нецивилизованные, что не хотят умирать?

– Скорее непредусмотрительные. – Хмыкнул он, подавая блондинке её клатч, тоже мокрый насквозь – именно им ловили рыбу. – Почти все заражены, и норовят стать для тебя экскурсоводами по райским кущам.

– Ты так уверен, что попадёшь в рай? – С иронией осведомилась девушка, стряхивая капли.

– В том-то и дело, что нет. Поэтому, – Деймон церемонно взял её за руку, – романтизм от сидения в кустах с ружьём заканчивается на цацках для детей и полуголодным существованием. Кстати, тебе тоже привёз туземных бус и серёг, куколка.

– Je vous remercie, mon ami. – Так же церемонно ответила Бекс, наконец, приведя себя в божеский вид. – Vous еtes trеs gеnеreux.

– J’espere que, vous etes indulgent, mademoiselle.

– Зависит от того, чего мне будет это стоить. – Она прищурилась.

– Меркантильная, ко всему. – Констатировал Сальваторе, отпуская руку блондинки. – Пару минут твоего времени. Перед аукционом мне нужно будет переодеться в смокинг, и я не знаю что здесь, где и как. Покажешь?

– О’кей. – Она вскинула бровь. – Но следующие два дня, я не слышу от тебя слово «куколка» в свой адрес.

– Сложно и как-то дороговато, – Деймон вздохнул, – но можно, шантажистка малолетняя.

– Тогда давай свои вещи, старичок. – Подозвав официанта, она отдала указание отнести их в осветительскую и, обернувшись, поинтересовалась. – Твоя проблема решена. Попросишь проводить кого-нибудь потом. Это всё? Я побежала…

– Ещё один вопрос. Как зовут эту Шахерезаду?

– Катерина Пирс. – С губ Ребекки сорвался короткий смешок. – А как же юный возраст?

– Там посмотрим. – Нагло улыбнулся Сальваторе. – Может, она стоит того.

– Обломают тебя, поверь.

– Меня? – Деймон одарил блондинку снисходительным взглядом мужчины, чья внешность и умение очаровывать гарантировали успех почти у любой женщины. Ребекке захотелось расхохотаться.

– Тебя, звезда ты наша неотразимая. Я знаю Кет. – Подойдя поближе, блондинка сообщила доверительным тоном. – И если бы была опасность с твоей стороны, сроду бы не показала подругу. – Она тщательно расправила подол платья, но поняв, что пытаться исправить что-то уже поздно, плюнула на это дело. – Хотя, можешь рискнуть. Пока.

– Пока. – На мгновение он задержал взгляд, смотря ей вслед, и посмеиваясь собственной догадке, вынесенной из открытия наличия у девушки округлостей. Бекс с французской косой, в своём миленьком серебристом платье, с длинными ресницами только им всегда воспринималась как классическая фарфоровая кукла. Остальные, называя её так, имели ввиду фигуру и совсем другой типаж. Барби.

Осторожно, боясь оступиться, Керолайн подошла к микрофону. Она уже бывала на этой сцене, именно в галерее проходил конкурс на титул «Мисс Мистик Фоллз». Сегодня она нервничала не в пример больше, но всё же та давняя победа прибавляла уверенности. Сказав приветственную речь, поблагодарив присутствующих, открыв аукцион и передав право его ведения мистеру Сальваторе, женщина вернулась к мужу, поднявшему бокал в шутливом тосте за её триумф.

– Вот видишь, никаких последствий для сцены, моя дорогая. Точнее никаких сцен. Пожалуй, я разорюсь для тебя на.., – его взгляд задержался на жемчужине сегодняшней коллекции, принадлежащей кисти мсье Портера, – вот неё на аукционе.

– Разорись, – залпом осушив бокал с шампанским, Керолайн сурово посмотрела на мужа. – И тогда следующий месяц обещаю – ты увидишь на мне лишь глухие платья в пол и никакого кружевного белья.

– Неужели и супружеские обязанности только в темноте?

– Угу, – она кивнула, – под одеялом и в ночнушке.

– Мда, – Клаус несчастно вздохнул. – А мне казалось, она будет прекрасно смотреться в нашей гостиной. Кстати, для разнообразия можно повозиться и в таких условиях…

– Уверена, что да, поэтому выбор за тобой. – Отбросив шутливый тон, блондинка, не стесняясь присутствующих, положила свою, уставшую за сегодня, голову ему на грудь, и, не боясь, что он сочтёт её монолог излишне пафосным, пробормотала: – Спасибо. Тебе и твоим родным. Я же тебе всегда говорила, что хотела бы иметь братьев и сестёр. Сегодня особенно, – она помолчала, подбирая слово, – остро, наверное? Да, остро почувствовала, что они у меня теперь есть. Ты мне их подарил вместе со своей любовью.

– Нет, отношение к себе людей, в том числе и моей семьи, твоя личная заслуга. – Обняв её за плечи, Клаус вздохнул. – Ты любишь мир, мир в ответ тебя, Керолайн. Пойдём, скоро аукцион начинается. И ты сможешь подремать у меня на плече. Обещаю, никаких приобретений Портера.

– Пойдём, – они заняли своё место, и женщина расслаблено закрыла глаза. – Помни про глухие платья. На остальное даю тебе карт-бланш, без каких-либо условий.

– О’кей.

Общество Деймона Катерину здорово развлекло в этом месте, где ей уже начало немного надоедать. Он был прекрасный рассказчик и, видя настоящий интерес к его работе, а не только к своей знаменитой персоне, становился куда более любезным и увлечённым тем, что описывал. Разумеется, эго звезды девушка тоже поддерживала – она знала мужчин как облупленных, и этот исключением из правил не был, но не более того. И всё же… Кет не улыбалось быть ещё одним лотом. Точнее ей нравилось, когда на неё смотрели, ощущать голодные мужские взгляды, даже раздевающие. В этом было что-то забавное. В отличие от Елены, которая оставалась абсолютно равнодушной к восторгам относительно себя и пропускала их мимо, не раздражаясь и не радуясь, Катерина наслаждалась ими в полной мере. Но к концу вечера, когда девушка уставала, у Кет появлялось ощущение, что она не живой человек, а кость, выставленная на окно второго этажа, остудиться. Кость, на которую смотрит стая голодных собак со двора, и хотя хватить её эта стая не могла, но ощущать себя так, тоже приятного мало. И Сальваторе отнюдь не был уникален в этом плане. Он оказался остроумным воспитанным человеком, с хорошо подвешенным языком, но устроившись в своём кресле, Катерина почувствовала не то чтобы облегчение, а скорее внутренний покой от того, что можно расслабиться. Она устала за вечер, и сейчас девушке хотелось побыть неподалёку от отца, рядом с которым чувство защищённости и уважения к его личности мгновенно гасило любые потуги на её счёт. Это часто было предметом шуток окружающих – в их семье папиной дочкой была Елена, но каждый званый вечер именно младшая близняшка садилась в машину с Алеком Пирсом, оставляя жаждущих проводить и подвезти, а так же сорвать прощальный поцелуй воздыхателей с носом. Отец в свою очередь всегда правильно понимал, когда она уставала, и что нужно подхватить своё отвязное чадо под крыло. Но сегодня Алек задерживался, да и сестры нигде не было видно. Быстро окинув взглядом зал, девушка вздохнула. Оставалось надеяться, что он успеет к торгам. Не успел – они уже начались, поняла Кет, услышав, как стукнул молоточком Деймон, объявляя первый лот. Потом второй… Однако, пока ничего интересного не было и Кет не сильно переживала. Но всё хорошее имеет смысл когда-нибудь заканчиваться и она увидела то, что ей понравилось. Художник, ратовавший за возрождение классицизма в изобразительном искусстве, и особенно стиля Гейнсборо, написал девушку. Она сидела на небольшом пуфе, подобрав ноги, и, весело смеясь, корчила рожицы своему отражению в зеркале. Краски, казались не яркими, даже немного блеклыми, но глубина изображение, с которой проступала лёгкая фигурка, одетая в дезабилье по моде шестнадцатого или семнадцатого веков, тёмные глаза и волосы натурщицы, от этого лишь выигрывали. Отражение, присущая только изображению в стекле холодность, и мягкое тепло того, что вне его, были столь мастерски переданы, что Кет на мгновение даже позабыла, где находится. В какую-то секунду Катерине показалось, что это она вечером смотрится в зеркало, а кто-то сфотографировал – у девушки был тот же типаж, что и у самой мисс Пирс: округлые черты, вздёрнутый нос, кукольное личико, грива каштановых локонов... Уже прозвучал первый молоточек, когда Кет быстро заполнила конверт. Сегодняшний аукцион был приватным по форме* и кудрявую голову девушки одолели насущные мысли – что с Алеком и где взять деньги? То, что Елена отсутствовала вместе с отцом, а Кет не чувствовала, что её близняшке плохо, девушку успокаивало. У сестёр был внутренний камертон, присущий только близнецам, но в его действенности девушки убеждались уже не раз, и не два. Тем временем где-то в отдалении громыхнул гром, и зал ярко осветился отблесками молнии. Однако от того, что с папой всё в порядке, второй вопрос не снимался. Счёт у Катерины свой, конечно, был, но денег там по меркам аукциона – кот наплакал. Её зарплата у отца, Майклсона и накопленные за последние полгода деньги из тех, что на карманные расходы, ещё кое-какие сбережения – девушка собиралась вне сроков переобуть «Пежо» в лучшую резину и поменять диски. А номер счёта отца она просто не помнила, узнать – его мобильник не отвечал, скорее всего, из-за грозы. Оставалось молиться, что хотя бы на это полотно она наскребёт. Перейдя Рубикон и обнулив свой счёт, девушка вписала сумму и заклеила конверт. Надежды выиграть всё-таки были и немалые. Во-первых, классика не относилась к модным течениям, её ценили в основном лишь за древность, которой здесь не было, во-вторых, как уже отмечалось, яркостью и роскошью палитры картина похвастаться не могла – у Катерины был своеобразный вкус на вещи, она любила уходить в картину, а не любоваться ею со стороны. Поэтому окинув взглядом тех, с кем она сидела в одном ряду и, не увидев особых восторгов на лицах по поводу лота, девушка немного успокоилась. Как оказалось не зря – картина и впрямь досталась ей. Довольно откинувшись в кресле, Катерина стала наблюдать за торгами. Лоты, тем временем, шли один за другим. Прелестный осенний пейзаж, творения Портера в стиле вырви глаз, кубист, на её вкус тоже жутковатый… Среди работ встречались и прекрасные, особенно много в стиле модерн, три или четыре, и ужасные, но чтобы ей хотелось их из разряда, вынь да положь – моё, таких больше не было, поэтому девушка не слишком расстраивалась, когда понравившиеся картины уходили к другим покупателям по причине отсутствия у неё денег. Она уже приготовилась задремать, когда вынесли «Кот и шахматы». Кет распахнула глаза – любой сон как рукой сняло. Огромный чёрный кот, с роскошным хвостом и белой манишкой сидел в кресле над шахматной доской и лениво разглядывал зал, одновременно одним глазом косясь на игру. Восторг. Это был не какой-то жалкий натюрморт, а настоящий портрет, просто необычный, которому могла позавидовать любая из семейных галерей. И полотно по внутреннему ощущению тоже было её. Вскочив с кресла и не обращая внимания на удивлённые взгляды, она рванула из зала, пулей пронеслась по коридору, лестницам, ничего не замечая вокруг себя, и резко затормозив, едва не упала на стол распорядителя у входа, тяжело дыша.

– Мистер Алек Пирс выходил из здания?

– Подождите, – Старичок почесал в затылке, Кет чуть не застонала от его медлительности. – Да выходил, вместе с мисс Пирс. Более того…

– Что?!!

– Он просил передать вам записку. – Открыв тетрадку, распорядитель подал девушке клочок бумаги. Та выхватила его, чуть не разорвав, и надеясь, что это номер счёта. Но аккуратным почерком сестры было выведено лишь:

«У папы обострилась язва, мы поехали к миссис Бевер, перехватить таблетку. Будем к торгам, не переживай. Елена»

Застонав в голос, и вызвав изумлённую реакцию служащих галереи, девушка медленно побрела назад, не попрощавшись и не обратив внимания на о чём-то вспомнившего и замахавшего ей рукой распорядителя. Когда вернулась, кота на помосте уже не было. Продано – она даже не смотрела по сторонам. В апатии дождавшись конца аукциона, и переведя деньги со счёта в уплату приобретённого ей полотна, Катерина вздохнула. Но, где же, чёрт возьми, отец и Елена?! Ясно же написали: к торгам будем. Торги, – она взглянула на часы, – продолжались более двух с половиной часов, то есть задержка была существенной – за это время не только до миссис Бевер, весь Мистик Фоллз можно объехать. Но даже представлять себе всякие ужасы, брюнетка отказывалась. Хотя…