Приходите за счастьем вчера

– Кошечка, я… – поставил женщину на диван, на котором они недавно отдыхали, и неожиданно закончил тем, что пришло ему в голову ещё в офисе днём: – Как бы ни было, я всё-таки безумно везуч, что ты вообще родилась.

Кет покачнулась, оперлась на его плечи.

– После самолёта?

– Да.

– Пойдёшь купаться?

– С тобой в душ? Только если в качестве водной процедуры, – но её второй «семейный» телефон им покоя не дал. Потянувшись к тумбочке, Кет шепнула: – Прости, это Елена. Привет.

– Привет, Кол никак не может дозвониться до Элайджи и тебя. Он с тобой, вы в Лондоне?

– Да, – быстро передав трубку Майклсону, Кет пожала плечами. Кивнув, мужчина включил громкоговоритель: – Я слушаю, Елена, что случилось?

– Ничего плохого. Просто Кол хотел передать, что Деймон открыл глаза.

====== Глава XXV (Часть I) ======

Великобритания. Лондон.

Деймон на несколько мгновений и вправду открыл глаза, приборы зафиксировали активность, врачи подтвердили, что с наибольшей степенью вероятности это была не рефлекторная реакция, а переход к выходу из комы. Элайджа и Кетрин, хотя и не были особенно нужны в больнице, приехали и полночи провели с Бекс и Дени – реакция случилась в одно из посещений отца Даниэллой, – и пока все успокоились и вернулись домой, на улице уже светало и сразу повалились в постель. У Элайджи была назначена встреча в офисе с братьями, Кетрин возвращалась в поместье, как он ей сказал. Но после бессонной ночи, очередного раза, когда их близость прервали брюнетке казалось, что всё случившееся вчера исчезнет, стоит проснуться, поэтому она почти всё время с их возвращения квартиру молчала. Но сварив кофе покрепче, Кет решила перестать изображать забитость и подошла:

– Будешь кофе?

– Да. Спасибо, – поднимая голову от ноутбука, пробормотал сидящий за столом Элайджа. – Постараюсь быть дома как можно скорее.

– Хорошо. – Она аккуратно поставила чашечку на стол, – Я пойду одеваться?

– Да. Катерина, – окликнул он отвернувшуюся женщину, – это бы последний раз.

– Да. Почему он у меня есть снова, этот шанс?

– Из-за того, что ты все-таки не сумела промолчать. – Он вдруг посмотрел на неё холодными карими глазами: – Кол бы тебя не выдал, и мы оба это знаем. Я тоже ждал.

– Ждал? – Её брови поползли вверх, впрочем, она её мысли переключились на другой вопрос: – Выходит, ты знал?

– О Рейнолдсе нет, о том, что у вас какое-то неприглядное дело за душой – да, со свадьбы Елены это было очевидно. – Кетрин молча кивнула, забрала из его рук чашку с кофе и глотнула из неё. – В твоём стиле отомстить за всё разом, включая унижение и почти пощёчину, не сказав мне о Рейнолдсе, но рассказав моему брату. После ты опомнилась, – косой насмешливый взгляд скользил по её макушке, так как Кет поспешила склониться над чашечкой, чтобы сделать ещё глоток кофе, – но, конечно же, не раньше, чем я начал сдавать позиции и привечать тебя не как «чужого человека», и в итоге окончательно запуталась.

– Ты прав. Отправил жить в другой дом, отдал Аиду другой хозяйке, запретил приходить и…

– И посмел скинуть твой поводок. А раз так, то к дьяволу этого ублюдка, и я сама себе хозяйка, – заключил Элайджа и отобрал посуду и поставил на край столешницы. Шагнув вперёд и оказавшись между его расставленных колен, Кет едва коснулась его губ своими, закрыла глаза и качнулась вперёд.

– Не вздумай, – приятное тепло по телу, от шёпота над ухом в очередной раз напомнило, что она пластилин в этих руках. Только теперь Кет наслаждалась как кошка весенним солнцем, а не злилась на себя самою. – Мне не нужна угодливая овца.

Она приоткрыла один глаз.

– А если я с возрастом стану чувствовать себя хорошо в роли угодливой овцы?

– Люди не меняются, Катерина. – Предполагаемый поцелуй в губы оказался лишь поцелуем в лоб и раздосадованная девушка отошла к зеркалу. – Можно их недопонимать, я надеюсь, что я чего-то не понял во всём случившемся, но стать кем-то ещё тебе точно не суждено. – Хмыкнул, оглядев рубиновые розочки, украшавшие её кудри: – Я просто мирюсь, что у тебя вздорный характер, дурное воспитание и вульгарный вкус, которые ты, вероятно, передашь нашим дочерям.

О дочерях он сказал явно зря, это был больная мозоль при прикосновении к которой, Катерина заводилась с пол-оборота.

– Моя бабушка была из аристократической семьи, – заносчиво объявила женщина, вертясь перед зеркалом. Качнула головой и серьги холодно замерцали словно в подтверждение её слов. Кет вообще не понимала этой глупой моды не демонстрировать деньги. – У меня хороший вкус в крови.

– То есть она тоже перешла из любовниц одного из визирей в жёны, ослепив его своим блеском с утра пораньше? В эту генетическую особенность я абсолютно верю, – сказал Элайджа раскрывшей в немом возмущении рот Кет, и уточнил: – Болгария принадлежала Османской империи, поэтому аристократия у вас была турецкой. Остальных вырезали.

– Я… нет, не вырезали. Просто они жили небогато. Между прочим, потому что твои… Твои предки не оставили нам этот… – она сморщила лоб, пытаясь вспомнить, что же за национальный праздник праздновали в Софии в феврале. – Договор эм… Сан… Сант…

– Сан-Стефанский, – услужливо подсказал Элайджа. – Мы заменили его на Берлинский, потому что в отличие от некоторых не имели привычки быть чьим-то сателлитом. – Поманил к себе, и когда поколебавшись мгновение Кет подошла, он за бёдра посадил её на стол и распахнул пояс халата. Прикоснулся губами к её животу, опоясанному тонкой цепочкой с рубинами в пару к пресловутым серьгам. – Хотя я не визирь, но мне нравится твой вкус.

– Мне показалось, или ты сказал какую-то двусмысленность? – насмешливо скривилась брюнетка, тщательно скрывая горечь от того, что им снова расставаться неизвестно насколько.

– По-моему я как никогда откровенен перед дегустацией своего блюда. – Приподняв голову, он провёл ладонью по её щеке. – Я знаю о чём ты думаешь и к чему мы говорим всю эту ерунду. Мне тоже не хочется уезжать сейчас, но я должен.

– Я буду очень скучать. – Она подумала мгновение, позволяя развязать пояс своего халата. – И съезжу с девочками проведать Елену в Штаты. Ты не против?

– Нет, поезжай. Тогда там мы и встретимся.

К радости Катерины она увидела, что Элайджа смотрит слишком внимательно, и он понял, о чём не было сказано, но в следующее мгновение мужчина надавил ей на плечи, заставляя откинуться на поверхность столешницы. Взгляд Майклсона стал совсем иным, пожирающим её обнажённое тело, и опершись на локти, Катерина, не мигая до рези, смотрела на то, как раздуваются его ноздри, ходит кадык и темнеет радужка расширяющихся зрачков. Но вскоре губы и язык оставлявшие дорожки поцелуев по груди, и пальцы, игравшие с цепочкой и гладящие низ её живота, дразнили очень неспешно – Элайджа никуда не торопился, а значит не собирался делать возможным новый виток диалога сегодня. Это подразумевало многое, но не став настаивать, брюнетка запустила пальцы ему в волосы и протестующе всхлипнула, когда его пальцы вместо того чтобы начать переход к нужной точке приняли гладить её липкие бёдра.

Сидевшие в комнате мужчины молчали, никто не смотрел друг на друга. Всё, что следовало услышать, каждый уже знал, а что не следовало – они перешли детский возраст, чтобы кричать друг другу о претензиях и обидах, когда речь шла об огромных деньгах. Но преодолеть в себе что-то человеческое, из этого детства и при этом делать вид, что ничего не происходит, не могли, и поэтому даже говорливый Кол, цинизму которого обычно было море по колено, уставился на часы на запястье левой руки и не желал прерывать паузу, с каждой минутой становившуюся всё более натянутой.