Приключения рождественского пудинга

– Вот видишь, чего ты добилась, Нэнси? Он охотится за одним из нас.

– Не говори глупостей, Виктор.

– А как еще можно объяснить присутствие этой чертовой книжицы?

– Месье Пуаро знает, что делает, – самодовольно заявила леди Астуэлл и многозначительно посмотрела на Оуэна Трефьюзиса.

В другой раз Пуаро предложил игру, заключавшуюся в розыске следов с помощью листа бумаги. На следующее утро, войдя своей неслышной, кошачьей походкой в библиотеку, детектив до смерти испугал Оуэна Трефьюзиса, который вскочил из кресла так, как будто в него кто-то выстрелил.

– Вы должны извинить меня, месье Пуаро, – чопорно сказал молодой человек, – но вы держите всех нас в жутком напряжении.

– Да неужели? – невинно удивился детектив.

– Должен признать, – продолжил секретарь, – что дело Чарльза Леверсона не кажется мне требующим колоссальных усилий, но вы, судя по всему, не разделяете мою точку зрения.

Все это время Пуаро стоял, глядя в окно. Неожиданно он повернулся лицом к молодому человеку.

– Я кое-что скажу вам, мистер Трефьюзис, но это должно остаться между нами.

– Слушаю вас.

Казалось, Пуаро никуда не торопится. Несколько минут он колебался, а когда начал, его первые слова как раз совпали с грохотом входной двери. Для человека, желающего сохранить тайну, говорил он довольно громко – его голос перекрывал шаги, звучавшие в холле.

– Так вот, строго между нами, месье Трефьюзис. Появилась новая улика. И с помощью этой улики мы докажем, что к тому моменту, когда мистер Леверсон зашел в Башенную комнату в ту ночь, сэр Рубен был уже мертв.

Секретарь уставился на него.

– А что это за улика? Почему мы о ней до сих пор ничего не слышали?

– Еще услышите, – произнес маленький человечек загадочным голосом. – А пока этот секрет знаем только мы двое.

Легкой походкой он вышел из комнаты и чуть не столкнулся в холле с Виктором Астуэллом.

– Вы только что вернулись, Monsieur?

Астуэлл кивнул.

– На улице жуткая погода, – сказал он, тяжело дыша. – Холод и сильный ветер.

– Ага, – сказал на это Пуаро, – тогда сегодня я не пойду на прогулку. Я ведь как кошка – предпочитаю сидеть у огня, в тепле.

– Всё ca marche [65] , – сказал он в тот вечер своему верному слуге, потирая при этом руки. – Теперь они все у меня на крючках. Трудно притворяться кошкой, Джордж, и терпеливо ждать у моря погоды, но это работает, да, прекрасно работает. Завтра мы сделаем следующий шаг.

На следующий день Трефьюзису надо было съездить в город. Поехал он тем же поездом, что и Виктор Астуэлл. Не успели они выйти из дома, как Пуаро развил бурную деятельность.

– Быстрее, Джордж, пора приступать. Если горничная подойдет к этим комнатам, вы должны ее задержать. Говорите ей все что хотите, но чтобы она осталась в коридоре.

65

Идет по плану (фр.).

Сначала он направился в комнату секретаря и принялся тщательно ее обыскивать. Детектив не пропустил ни одного ящика и ни одной полки. Затем он поспешно расставил и разложил все по местам и сообщил, что поиски закончены. Джордж, стоявший на страже у двери, громко кашлянул.

– Вы позволите, сэр?

– Конечно, мой добрый Джордж.

– Обувь, сэр. Две пары коричневой обуви стояли на второй полке, а ботинки из кожи ручной работы – на полке под ними. Поменяв их местами, вы нарушили порядок.

– Восхитительно! – воскликнул Пуаро, всплеснув руками. – Но давайте не будем страдать по этому поводу. Уверяю вас, Джордж, что это не так важно. Мистер Трефьюзис никогда не обратит внимания на подобную мелочь.

– Как скажете, сэр.

– Это ваша прямая обязанность – замечать подобные вещи. – Пуаро подбадривающе похлопал камердинера по плечу. – И это делает вам честь.

Слуга ничего не ответил, и позже, когда все повторилось в комнате Виктора Астуэлла, он не стал комментировать тот факт, что белье мистера Астуэлла было возвращено в ящик не в том порядке, в каком оно там лежало. Хотя – по крайней мере, во втором случае – последующие события показали, что слуга был прав, а Пуаро ошибался. В тот же вечер возмущенный Виктор Астуэлл ворвался в гостиную.

– Послушайте, вы, несчастный бельгийский фат, вы что себе позволяете, обыскивая мою комнату? Какого черта вы хотели там найти? Я этого не потерплю, вы слышите меня?! Вот что бывает, когда в доме заводится несчастная ищейка-соглядатай…

Пуаро выразительно развел руками и заговорил, захлебываясь словами. Он извинился сотню, тысячу, миллион раз. Он выглядел неуклюжим, занудливым и сбитым с толку. Он признал, что перешел границы. В конце концов взбешенный джентльмен был вынужден успокоиться и только слегка порыкивал. А Пуаро тем же вечером, прихлебывая свой травяной отвар, негромко повторил слуге:

– Все идет по плану, мой добрый Джордж, все идет по плану. Пятница, – задумчиво произнес он, – это мой счастливый день.

– Конечно, сэр.

– А вы, мой добрый Джордж, не слишком суеверны, как я посмотрю?

– Я предпочитаю не садиться тринадцатым за стол и стараюсь не проходить под лестницами [66] . А вот против пятницы ничего не имею, сэр.

– Это хорошо, – сказал Пуаро, – потому что сегодня день нашего Ватерлоо [67] .

66

Имеется в виду примета: «Пройдешь под лестницей – быть беде».

67

В битве при Ватерлоо, Бельгия (1815), армия союзников, в которую входили, в частности, англичане и бельгийцы, одержали окончательную победу над Наполеоном.

– Именно так, сэр.

– Ваш энтузиазм так зашкаливает, мой добрый Джордж, что вы даже не спрашиваете меня, что я предлагаю вам сделать.

– Что, сэр?

– Сегодня, Джордж, мы еще раз обыщем Башенную комнату.

И действительно, после завтрака Пуаро, испросив разрешение у леди Астуэлл, отправился на место преступления. В течение всего утра жители дома могли видеть его ползающим на четвереньках, пристально изучающим черные бархатные шторы и переворачивающим картины, стоя на высоком стуле. Впервые за все время леди Астуэлл почувствовала тревогу.

– Надо признать, – сказала она, – что он начинает действовать мне на нервы. У него что-то припрятано в рукаве, но я не знаю, что именно. А то, как он наподобие собаки-ищейки мечется по верхнему этажу, вызывает у меня дрожь. Хотелось бы знать, что он все время ищет… Лили, дорогая, сходите и посмотрите, чем он там занимается. Хотя, нет, лучше вам остаться со мной.

– Так мне идти, леди Астуэлл? – спросила секретарша, вставая из-за стола.

– Лучше сходите вы, мистер Трефьюзис.

Оуэн Трефьюзис вышел из комнаты и по лестнице поднялся в Башенную комнату. Вначале он решил, что в ней никого нет, потому что не заметил никаких следов пребывания Пуаро. Секретарь уже собрался было спуститься вниз, когда увидел маленького человечка на спиральной лестнице, ведущей в спальню, расположенную в башне. Тот стоял на четвереньках и держал в левой руке карманную лупу, через которую внимательно рассматривал нечто на деревянной ступеньке, рядом с ковровой дорожкой.