Приключения сомнамбулы. Том 2

Тима примирительно: паритет!

И приступил к расправе над лобстером.

операция

– Это специальный ножичек с зубчиками для подпиливания панциря, это – для прокалывания клешней спица, чтобы сок не вытек, сладкий-сладкий… высасывали клешни у раков? Спица полая, как соломинка, чтобы всё до капельки выпить, – Тима пристрастился к операциям над лобстерами на верандах пляжных ресторанчиков, которыми усеяно побережье Массачузетса.

Соснин не чаял с первого раза овладеть столь тонким искусством, но второго раза могло не быть.

Из-за пиршественного стола он, однако, продолжал озирать таинственные пространства, думал, грешным делом, не сбежать ли, несмотря на трогательную заботу о нём юных созданий? Но как, как, где выход? Снова и снова проходил испытания интернациональными кухонными соблазнами, достигал опрокинутых друг на дружку воронок и недоумевал, отыскивая и не находя спрятавшуюся от него лестницу, глядя на светящийся, но недостижимый физически челнок лифта. Или отправлялся в другую сторону, вправо от стола, шёл мимо бесконечной зеркальной залы перед белокафельными щедро озонированными уборными, мимо задрапированных парчой горячих тонов кабинок для просмотра садомазохистских сценок из «Камелота», мимо «Кальян-бара», где дрессировщица с голым подвижным животом манипулировала сонливою анакондой, а востроглазые девчата полулёжа, как адалиски, высасывали наслаждение из изогнутых трубок, шлангов. Шёл, да так и не мог дойти до малахитового портала, чтобы выглянуть на лестницу, чтобы понять могла ли лестница и в самом деле очутиться снаружи; тягостная пространственная операция раз за разом проваливалась – сколько мысленных чертежей вычерчивал он, одолевая неуступчивого лобстера, а все разрывал в клочья; изнурённый беспричинным волнением, догадывался, что это лишь чертежи кошмара.

отвлекающий манёвр

Мимо столика задорно прогарцевала грымза в высоченных, по пах, сапогах на шпильках и кожаной кольчужке с остриями на осыпавших кожаную грудь медных кнопках, кольчужка была коротенькой, по пупок, виднелось мягкое белое брюшко; причинное место на джинсовых шортах выделяла грубая кожаная шнуровка.

Порок обосновывался в раю?

по ходу операции

Отвлечь не удалось, зато лобстеры удались!

Света: такого и на литературном обеде не подают.

Алиса: писателей нельзя баловать, они бы увлеклись едой, забыли бы о тех, кого наградили премиями. Их хлебными биточками от «Сон»-«Сони» с постной подливой из осьминога кормят, чтобы легче отрывали головы от тарелок!

Тима обиженно: биточки вкусные, но им не только биточки скармливают, в «Золотом Веке» обновилось меню.

Алиса: чем ни кормите, решение жюри предрешено, Адель Аврова может принимать поздравления! Стотысячный тираж раскуплен, а как лауреатские тиражи взлетят!

Тима загадочно, хотя с подкупающей откровенностью: не гони лошадей, «Сон»-«Сони» поменял правила, ничего не предрешено.

Света, с трудом скрывая беспокойство и удивление, вызванные загадкой Тимы: кто будет вручать конверт, Элизабет Хаас?

Алиса: если не соврал Марат, что она прилетает, если послал за ней белый лимузин.

Тима: не волнуйтесь, не соврал и послал, хотя сам уже пьяный в стельку.

Соснин: кто эта Элизабет Хаас?

Алиса: не знаете?! Голливудская слёзовыжималка и впридачу – секс-символ.

Света: не новейший секс-символ, подвядший.

Алиса: да, на неё цена упала, вот Марат и пригласил… для напоминания старые фильмы с ней по телеку запустил. Элизабет Хаас – залежалый товар, на Дженнифер Лопес, к примеру, Марат бы денежек пожалел.

Тима: у Лопес драгоценная попес.

Алиса: филейные части застрахованы на миллионы, у неё и грудь…

Света: нет, мне грудь нравится у Деми Мур. И вся она из себя… Ездит на «Мерсе», таком же, как у принцессы Дианы, таком же, как тот, что нырнул с нею в смертельный туннель.

Алиса – Соснину: вам она как?

Соснин: кто? Деми Мур или принцесса Диана? И кто она, кстати, эта нырнувшая в туннель принцесса?

Света: хватит, Илья Сергеевич! Не дурачьтесь.

Соснин, стараясь оставаться серьёзным: меня грудь Деми Мур, по правде сказать, не очень-то впечатлила, вот у Джейн Менсфилд, тоже звезды и секс-символа хоть куда, был на миллионы долларов застрахован выдающийся, без дураков, бюст; она разбилась в автокатастрофе, всмятку – лобовое столкновение.

Алиса: жаль, не видела Джейн Менсфилд. Кто получил страховку?

Соснин, разводя руками: увы, не я.

Света, отправляя в рот крупную густо-розовую виноградину: Элизабет Хаас – мало, что секс-символ, мало, что цветная, так ещё и феминистка, ей с руки Адель Аврову награждать.

Панцирь океанского красавца под давлением ножа с зубчиками слегка пружинил, похрустывал.

Соснин: гремучая смесь? Секс-символ и феминистка в одном лице?

Алиса, усмехаясь: в одном флаконе!

Света: вот-вот, кому ещё награждать?!

Тима уклончиво промолчал. Потом сказал: биточками писатели всерьёз увлеклись, пора бы первое прямое включение посмотреть.

плазменный экран ожил

По мерцающей плоскости пронеслось сине-сиреневое сияние, расчерченное жёлтыми линиями, возник диктор в очках: питерские чекисты захватили Кремль, «семейные» ведут арьергардные бои… бегущая строка обещала снять боль при мочеиспускании, улучшить качество спермы.

Соснин: из-за чего воюют?

Света: будто не знаете! Из-за акций.

Соснин: каких акций?

Света: с вами, Илья Сергеевич, не соскучишься, вы ваучер получали?

Соснин что-то слышал о возбуждающем тёмные страсти ваучере, на всякий случай дал задний ход: не помню.

Алиса: странно, про халат Довлатова помните, о ваучере забыли.

Соснин: жуткие провалы памяти, важное исчезает, пустяки всплывают.

Света: халат Довлатова не пустяк, положим, его халат вам больше доходов принесёт, чем принесли бы акции от сотни ваучеров.

Тима: смотря какие акции. Тут попотеть и мозгами пораскинуть пришлось. Ваучеры надо было не только у пьянчужек и дураков скупить, но и вложить умно.

Алиса: попотеть, помёрзнуть! Летом и зимой Тима вставал с утра пораньше у метро и ваучеры скупал.

Соснин: народ обманывали?

Тима, поморщившись: не продавали бы.

Света: они не знали, не думали.

Тима, назидательно: надо знать, думать, чтобы потом не скулить и не завидовать.

Алиса: когда за акции начали убивать?

Света: по-моему, с расправы над президентом «Salamander» в «Океане» беспредел начался.

Тима: да, ребятки с «Красного треугольника» погорячились. Выяснилось, не того убили, лопухи.