Прикосновения зла

— У вас есть свой гладиатор?

— Нет.

Вопросы валились словно из рога изобилия. Всего за четверть часа Нереус узнал, какие у хозяина любимые цветы, напиток, десерт, вид спорта, время суток… И ещё множество сведений разной степени полезности.

— Можно поиграть с вашим рабом?

— Чуть позже.

— А когда позже?

— Завтра.

— Почему завтра?

— Потому что сегодня с ним буду играть я.

Почтенный Кьян оказался невысоким круглолицым мужчиной с благородными чертами и степенной поступью.

Он по-отечески обнял Мэйо:

— Я рад! Так рад!

— Я тоже.

— Ты вовремя приехал. Мы затеваем скачки на закате.

— Отлично! Буду счастлив присутствовать.

— Не хочешь выставить раба? Вчера за ужином Виола рассказала, что при тебе сноровистый геллиец искусный в верховой езде.

— Мой геллиец… Да, он хорош. А на кого поставила Виола?

— На Рунако. Я обещал побить его кнутом, если не привезёт победу!

Мэйо поморщился:

— Не слишком ли сурово?

— Таковы условия. Кто победит, тому вино и девку на ночь. А остальных — к столбу. Им есть за что бороться!

Наследник сара Макрина обернулся, надеясь поймать взгляд лихтийца, но тот, соблюдая обычай, покорно глядел в землю.

— Решайся, Мэйо! — подбодрил Кьян. — Мы отлично провед"eм время в нашем саду с беседками!

— Да, — молодой нобиль улыбнулся через силу. — Мой раб поедет. На Альтане.

— У меня есть предложение получше! Сегодня дебютирует Апарктий, тр"eхлетка, от отца Альтана и моей лучшей эбиссинской кобылы. Конь с очень неплохим потенциалом. Хвалить не стану, опасаюсь сглаза.

— О, любопытно! Апарктий?

— Да.

— И какова его цена?

— Тебе как не чужому человеку продам с хорошей скидкой.

— Обсудим за столом?

— Конечно, Мэйо!

Нереус сглотнул комок вязкой слюны, понимая, что сегодня дебют будет не только у Апарктия.

Геллиец научился ездить верхом недавно и ни разу не принимал участия в настоящем состязании-скачке.

Это популярное в Эбиссинии, Поморье и Итхале развлечение на острове имело меньше поклонников, чем панкратион или соревнования по бегу.

Вспомнив, что мыться перед заездом — плохая примета, раб отправился искать кухню, а заодно рассчитывал познакомиться с товарищами по несчастью, в том числе — с Рунако.

Глава пятнадцатая

Домашних рабов кормили под навесом, за длинными столами, у которых стояли грубо сколоченные лавки.

Получив миску с жирной похлебкой и кусок хлеба, Нереус уселся обедать.

Юная афарка принесла ему чашку козьего молока:

— Хочешь яблоко или груша?

— Нет, благодарю, — улыбнулся геллиец. — Ты знаешь Рунако?

— Знать Рунако. Он быть конюшня.

— Я сегодня участвую в скачке.

— Хочешь сказать: победа или нет? Я читать руки, видеть судьба.

— Погадай мне, — согласился Нереус, протянув девчонке монетку.

Она быстро спрятала её в повязку на груди:

— Покажи рука.

Геллиец с любопытством следил, как афарка водит ногтем по линиям на его ладони.

— Ты плыть сюда с другой земля.

— Верно. Мой родной остров называется Геллия.

— Мало видеть радость.

— И это правда.

— Ты думать, что найти свет, но я видеть тьма. Много тьма.

— Говори яснее.

— Скоро будет не так, как теперь. Кто раб, стать хозяин. Кто хозяин, стать раб.

— Мой хозяин станет рабом? — удивился Нереус.

— Разве ты не хотеть так? — спросила афарка.

— Нет, — поморщился невольник.

— Не хотеть видеть его на колени? Бить его плеть?

— Нет! — возмущ"eнно сказал геллиец. — Я не пожелаю хорошему человеку плохой судьбы. И никогда не подниму на него руку.

— Ты проиграть, — фыркнула афарка и скрылась на кухне.

Странный разговор привёл Нереуса в замешательство.

Поразмыслив, он решил не сообщать про такое поморцу, но быть начеку. Сердце сжималось от дурного предчувствия, по коже бежал холодок…

— Эй, геллиец! — крикнул проходивший мимо раб. — Твой хозяин вздумал нырять возле Зубастой скалы! Поспеши, а не то пропустишь вс"e зрелище!

Нереус подскочил и в мгновение ока догнал весельчака:

— Что ты сказал про моего господина?!

— Он поспорил с сестрой, что достанет ей осьминога со дна морского. У Зубастой скалы никто не ныряет, там полно этих тварей и они вырастают огромными…

— Твою же мать… — прошипел геллиец. — Где скала?!

— Вон там!

Берег был на значительном удалении от виллы Кьяна. Лихтиец покрыл это расстояние за треть часа.

На узком каменном уступе, напоминавшем огромный клык, стояла Виола и восемь девушек-рабынь.

Некоторые жалобно всхлипывали, другие с тревогой глазели на море.

Протиснувшись мимо невольниц, островитянин спросил госпожу:

— Где ваш брат?

— Он выдвинул условия. Никаких мужчин. Здесь могу быть только я и мои служанки.

— Где ваш брат? — повысил голос Нереус.

И Виола не выдержала. Сорвалась на крик.

— Сиганул в воду! И велел ждать! Мы жд"eм, но его до сих пор нет! Я не знаю, как долго он может дышать под водой!

Не тратя время на раздевание, геллиец разбежался и прыгнул в море.

Набрал побольше воздуха.

И нырнул.

Осьминогов он не боялся.

На острове издавна слагали легенды об отважных ныряльщиках, которые побеждали этих морских гадов голыми руками. Зимой осьминоги уходили на глубину, а летом предпочитали мелководье.

Проплыв под водой, Нереус вынырнул чтобы подышать.

— Нашел его? — крикнула Виола.

— Нет.

— Ищи! — девушка была на грани истерики.

Раб погружался в пучину снова и снова, но безрезультатно.

Выбившись из сил, Нереус кое-как забрался обратно на скалу: