Прикосновения зла

Бережно прижимал её к себе.

Кружился вместе с ней в отточенной до мелочей пляске клинков.

Золотой свет давно сменился розовым.

Девушка тяжело дышала в изнеможении, но не прерывала тренировку.

Багрово-красные лучи, заревом пожара разгоревшиеся на черепичных крышах, напомнили Виоле об исходе дня.

— Тебе пора! — с нотками сожаления сказала молодая госпожа. — Иначе Мэйо прид"eт в ярость!

— Да, лучше не будить в нём зверя.

— Нереус, — девушка коснулась груди раба. — Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. Снова поупражняемся в фехтовании.

— Если хозяин даст разрешение…

— Обойд"eмся без него. Я сама вс"e устрою.

— Госпожа…

— Береги моего брата. Порой, он просто невыносим. И омерзительно вульгарен, — Виола одарила невольника тёплой улыбкой. — Но лучше пусть дурачится, чем лежит на белых носилках.

— Я позабочусь о нём.

— До встречи, Нереус.

— До встречи, госпожа.

Дождавшись, когда Виола уйдёт, островитянин сорвал с головы парик, сд"eрнул паллу, избавился от украшений и бегом кинулся прочь.

Невольник мчался так, словно по его следам спешили огненноротые псы Мерта, стегая себя железными хвостами.

В центральном дворике геллиец подскочил к питьевому фонтанчику и стал с остервенением плескать водой в лицо, стараясь смыть макияж.

Парень т"eр глаза и щеки, пытался слизать яркую помаду с губ.

При воспоминании о зале олисбов и фехтовании баубонами, его начинала бить дрожь. Даже кошмар, пережитый в комнате Мэйо, теперь казался не таким уж жутким.

Чья-то рука легла на плечо и Нереус вскрикнул от неожиданности.

— Вижу, крепко тебе досталось, — сказал поморский нобиль, рассматривая зелёные ногти лихтийца.

— Как же я рад снова быть с вами, господин!

— Что эти фурии сотворили с твоим лицом?

— Лучше не спрашивайте…

— Я готов узнать самые пикантные подробности.

— Госпожа Виола настрого запретила мне говорить о них.

— Ясно. Значит, она попользовалась тобой на славу?

— Так и есть. Пришлось немало попотеть.

Мэйо постарался не выдать волнения:

— Ты блудодействовал с ней?

— Нет, хозяин.

— Ложился в одну кровать?

— Она искала иных развлечений.

— А обо мне… что-нибудь говорила?

— Просила заботиться и беречь вас.

Поморец отвернулся, нервно взъерошил волосы:

— Хочу написать ей письмо. Но не могу подобрать слова. Я знаю их тысячи! Свободно говорю на руанском, поморском и эбиссинском… А нужные никак не сплетаются в строчки!

— Ваша сестра поймёт вас даже с полуслова.

— Я всё делаю не так.

— Дозвольте мне… — Нереус вытер слипшиеся от краски ресницы. — Вскорости опять навестить её. Рассказать о ваших благих стремлениях.

— Ты готов?.. — изумился Мэйо. — К ней? Туда? Опять?

— Да, хозяин.

— Кажется, ты ещё больше сумасшедший, чем я. Когда закончу письмо, передам его с тобой.

— Можно поделиться с вами советом?

— Конечно.

— Не гоняйтесь за изысканностью форм, лучше сосредоточьте усилия на содержании.

После заката Мэйо ул"eгся в кровать.

Нереус заж"eг благовония и сел на лежак.

— Ты можешь уйти, если хочешь, — сказал поморец.

— Я останусь.

— Сегодня, пока ты развлекал Виолу, я перерыл всю библиотеку Рхеи… Но ничего не наш"eл.

— Кто-то хотел надёжно похоронить тайну тланов.

— Да, и преуспел в этом.

Геллиец посмотрел на хозяина, скрывая внезапно охватившую радость. Нобиль стал выглядеть гораздо лучше: тени под глазами уменьшились, кожа начала приобретать естественный цвет.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил невольник.

— Голова почти не болит. Дорогая тётушка пичкала меня лечебными водами из особо целебных источников. Редкая дрянь на вкус, но ради спокойствия родни приходится идти на жертвы.

— Мэйо, — Нереус поймал взгляд господина. — Кроме попыток отравить тебя, были и другие покушения?

— А ты — умный парень, рыбак! — рассмеялся нобиль. — Разумеется, были. Но я не связывал их со жрецами. Думал на тех, с кем имел удовольствие схлестнуться.

— И ничего не говорил отцу?

— Никому не говорил. Я привык со всем справляться сам.

— Человек твоего положения мог бы нанять целую армию для охраны.

— Зачем мне армия? У меня есть ты! — поморец схватил подушку и кинул её в Нереуса.

Раб ловко уклонился.

— Какая невыносимая скука в деревне! — убрав руки под голову, заявил Мэйо. — Счастье, что завтра мы покинем это место.

— Не понимаю, чем ты недоволен. Здесь такой пляж… Хочется бежать по нему, ощущая, как влажный песок прилипает к пяткам. Ловить ртом горячий медово-сладкий ветер. Затем смыть пот и натереться сандаловым маслом. Вдыхать его аромат, пропитаться им до кончиков волос. Петь гимны, сплетая венок из роз и гиацинтов. Отдать его самой прекрасной девушке во всей Империи…

— Стихи сочинять не пробовал? — игриво вскинул бровь Мэйо. — У тебя лицо воинственного Ириса, бога лучников, а язык влюбл"eнного поэта.

— Нет, я не умею создавать певучие рифмы.

— Могу научить. Ничего сложного.

— Если позволишь, я бы проч"eл твои поэмы…

— Слева от тебя — сундук. Там валяется парочка сочинений… Из раннего. Повесь светильник и читай на здоровье.

— Свет будет мешать тебе заснуть.

— О, — нобиль закрыл глаза. — Когда охота спать, я не замечу даже факел Туроса, направленный мне в лицо.

— Спокойной ночи, Мэйо.

— И тебе того же.

Нереус достал из сундука и разложил перед собой несколько перевязанных лентами свитков.

Выбрав один наугад, геллиец развернул поэму и погрузился в чтение.

Удар по спине палкой и грубый оклик:

— Стойка!

Нереус глядел перед собой, сжимая в руке учебный меч.

Удар палкой по локтю. Острая боль прошила руку, плечо и затухла где-то между рёбер.

— Спрячь свои мослы, болван!

Несколько мгновений тишины… И снова удар палкой. Хл"eсткий, по середине бедра. В очень болезненную точку.