Принадлежать им
Шрифт:
С тихим вскриком подчиняюсь.
Голова моя свешивается чуть-чуть, волосы стекают к полу.
В перевернутом мире вижу, как Серый безмолвно наблюдает за тем, что его брат делает со мной.
И лицо его все такое же холодное.
Только ноздри чуть-чуть раздуваются, выдавая, что не так уж равнодушен Серый к наблюдаемой картинке.
Черный широким вольным движением проходится по моей обнаженной груди, целяя острые пики сосков, и я непроизвольно выгибаюсь.
— Ого… — комментирует Черный, — неплохо все… Да, братишка?
— Думаешь, ей нравится? —
— Уверен, — коротко отвечает Черный, — глянь.
Чувствую, как толстые жесткие пальцы проходятся по промежности, вскрикиваю.
— Боже! Нет!
— М-м-м… — Черный, нисколько не заботясь о том, что я пытаюсь свести ноги и вообще привстать, мягко и ритмично трогает меня внизу, а затем облизывает пальцы, — вкусно, да… Ты прав, брат. И тут тоже вкусно…
— Я знаю, — следует холодный ответ.
Серый по-прежнему не двигается, изучает картину. Эстет чертов! Я же умру сейчас от ужаса и стыда!
— Пожалуйста… — я не знаю, о чем прошу, не верю, что это имеет смысл. Они явно играют. И игры их — извращенные. А я… Боже, на что я подписалась? — Пожалуйста… — вырывается бессмысленным тихим стоном.
В перевернутом, покореженном, расплывающемся на текучие фрагметы мире Серый мягко наклоняет голову набок, рассматривая меня с интересом зоолога. Сцена из жизни животных…
— Она просит, Серый. — По-своему интерпретирует мои стоны Черный, — слышишь?
— Слышу, брат…
— Дашь поиграть? — Черный все гладит и гладит меня по груди, животу, ниже и ниже, постоянно заходя и трогая натертые половые губы. И то, что еще ниже. Меня словно волнами сносит, животной грубой похотью. Безумием, невероятно остро транслируемым этими двумя хищниками, в чьих лапах я оказалась.
— М-м-м… — задумчиво тянет Серый, — только если ей в кайф…
— Ну… — Черный тянет меня по столешнице чуть ближе к себе, сжимает за шею, проходится большим пальцем по полураскрытым губам, заглядывает в безумные глаза, — ей определенно в кайф… Хороший выбор, да, брат?
— Да… — снова тянет Серый, — ты умеешь выбирать… Дана, хочешь ему пососать?
— А-а-ах… — я не могу ничего ответить, настолько происходящее за пределами моего понимания. Этот перевернутый мир сошел с ума. И я сошла в нем тоже.
— А мне? — снова задает вопрос Серый таким тоном, словно собеседование проводит, ей-богу!
— О-о-о…
Серый подходит ближе, становится прямо надо мной, с другой стороны стола, задумчиво ведет костяшками пальцев по моей щеке, спускается на шею… Взгляд его по-прежнему нераспознаваемый за очками, но губы сжаты сильнее, чем обычно. И мышцы на груди и плечах напряженные, выпуклые. Словно сдерживается, чтобы… Что? Накинуться? Разорвать меня на части, как зверь, почуявший вкус крови?
Безотрывно смотрю в его лицо…
Черный в этот момент легко толкается пальцем в меня, вызывая судорожное сжатие и тихий вскрик. Беспомощно цепрляюсь за каменное, увитое венами запястье Серого, безмолвно умоляя что-то сделать. Спасти…
Очки блестят неожиданно ярко. Гневно.
И кажется мне на мгновение,
что Серый сейчас остановит брата. Заберёт меня из его жадных горячих рук.Серый снова легко и задумчиво проходится по моей щеке, явно что-то решая для себя…
И говорит, наконец:
— На диван ее неси, брат.
Черный усмехается и рывком поднимает меня со столешницы, несет к дивану…
А у меня в голове мир меняет окрас.
Перевернутый мир. С серого на красный. Огненный.
Широкий кожаный диван. Холодный.
А мужчины, между которыми я сейчас — горячие. Распаленные.
Меня ставят на колени.
Охнув, падаю вперед, неловко выставив руки. И упираюсь ладонями в огненную кожу Серого. Обжигаясь, скольжу вниз по груди, и в этот момент меня мягко обхватывают за талию, заставляя подняться, давая опору. Жесткую такую опору. Каменно-огромную.
— Ч-ч-ч… Конфетка… — хрип на ухо, мягкий укус в плечо, от которого начинаю дрожать. Или не от него? Я давно уже перестала нормально воспринимать реальность. Наверно, с того самого момента, когда Черный прижал меня к столешнице рядом с кофейным аппаратом.
И теперь в голове моей — только прибой, кровавый, безумный.
Шепот Черного — отлично вписывается в это звуковое сопровождение.
Передо мной — холодное лицо Серого. Он как-то очень близко, не прижимает меня к брату, но места для дыхания не дает.
Смотрит в глаза, внимательно, прищурившись, и я наконец-то вижу выражение его глаз. Оно… Заинтересованное. Очень.
Ему интересна эта новая игра…
ИМ интересна.
Я хочу сказать… Возразить… Наверно…
Но Серый не дает мне этого сделать.
Подается вперед, прихватывает меня за подбородок и целует. Глубоко, жестко сразу, уголок губ саднит… Шум в голове усиливается.
Ощущаю, как Черный гладит меня по спине, пояснице, уже голой… Халат остался на столешнице.
— Охуеть, ты ее пометил, брат… — Гудит он, как мне кажется, неодобрительно, — девочке, наверно, больно.
И по местам укусов и засосов, оставленных младшим братом, скользят горячие губы старшего. И если Черный думает, что мне не до такой степени остро, как от прикосновений Серого, то очень сильно заблуждается.
Мне — еще острее!
Трясет уже неконтролируемо, вся кожа горит, губы горят! И в голове прибой — все сильнее! Не прибой там — шторм!
Серый придерживает меня за подбородок, трогает снова губу, размазывая выступившую кровь, и лижет ее.
А затем чуть отклоняется, тянет меня из лап брата за собой… Ставя на колени полностью.
Я только выдыхаю обреченно.
Серый садится на диван, смотрит в мои испуганные, растерянные глаза:
— Нравится, Дана?
В этот момент Черный чуть шире раздвинув мне ноги, тоже наклоняется и… Вводит палец! В меня! О-о-о… В пояснице прогибает так, что, кажется, переломлюсь сейчас!
Ошалело смотрю в глаза Серого, терпеливо ожидающего ответа. Он одной рукой гладит мне по губам, размазывая кровь, а второй… Себя по выступающему из спортивок члену.
И вопрос… Он вопрос только что задал… Какой?