Принадлежать им

То, к чему готовилась изначально, когда шла в апартаменты Жнецов, отвалилось после разъясняющего разговора с Черным Жнецом.

И я, принимая обновленные условия, даже не сомневалась, что они будут неизменны… С чего я так думала, непонятно.

И вот теперь понимаю, что ошиблась…

Я набираюсь сил, чтоб задать вопрос и как-то прояснить ситуацию, но в этот момент заходит официантка.

Мы заказываем еду, причем, я даже не понимаю, на что соглашаюсь, настолько плевать сейчас на это.

В голове мысли страшные теснятся, и кровь бежит по венам все быстрей, я ее гул слышу буквально.

— Ты в порядке, конфетка? — хмурится Черный, изучая меня пристально, — голова не болит? Красная чего-то.

Серый молчит, курит, равнодушно выпуская дым ноздрями. Ящер огнедышащий… И плевать ему, что я тут умираю от волнения и страха!

— Да… Я просто… Испугалась… — бормочу я, трусливо опустив взгляд.

— Не бойся, конфетка, — белозубо скалится Черный, — больше ничего такого не будет.

— А если будет, — спокойно и холодно вступает в разговор Серый, — ты первым делом набираешь нас.

— Да, кстати, — оживляется Черный, — какого хера ты так не сделала?

— А когда? — пожимаю я плечами, — все быстро случилось…

— Чего они от тебя хотели? — спрашивает Черный, а я едва сдерживаюсь, чтоб глаза не закатить.

После всего случившегося — особенно актуальный вопрос. Сначала всех наказали, а теперь спрашивают о причинах конфликта…

— Ничего… — вздыхаю я, — придурки просто… — и, видя, что мой ответ вообще не удовлетворил, и от меня ждут чего-то более развернутого, разворачиваю, — Костик… Он… Ну, просто ерунду всякую говорил… А я… Ответила.

— Ерунду, да?.. — Черный закусывает зубочистку, переглядывается с Серым, которого мои слова оставили, похоже, вообще равнодушным, затем кивает, — а что именно?

— Ох, да я не хочу об этом, — раздражаюсь я, — это не важно! Больше не скажет же.

— Определенно, конфетка, — улыбается Черный, и мне его улыбка кажется очень даже зловещей. Прямо мороз по коже от нее.

— А что ты ответила? — неожиданно Серый дает понять, что тоже присутствовал при диалоге и даже слушал его.

— Эм-м-м… — мне немного стыдно говорить такое, но, в принципе, не пофиг ли? — Я сказала, что мы с ним расстались, потому что он и Раса… Ну, тот длинный парень… Что они — геи. И любят друг друга. И не могут это все скрывать.

Пару секунд в кабинете висит молчание, а затем Черный начинает ржать. Громко, запрокидывая голову и сверкая белыми острыми зубами.

Мы с Серым смотрим на него.

Я — несмело улыбаясь, а Серый — все с тем же равнодушным лицом.

Черный успокаиваясь, пьет воду, тянется к сигаретам, прикуривает.

— А ты — та еще штучка, да? — подмигивает он, выдыхая дым.

Пожимаю плечами.

Что тут скажешь?

Я бываю очень злой периодами.

— А идея хорошая, — выдает Серый в пространство.

Черный смотрит на него, кивает:

— Решим.

— Это вы о чем? — настораживаюсь я, — они свое получили уже, хватит…

— Выпей водички, конфетка, — говорит Черный, набирая в телефоне сообщение кому-то.

Мне не нравится его спокойная решимость, что-то жуткое за ней ощущается, такое же, как и за ледяным равнодушием Серого.

Они, все же, братья и очень похожи, хоть и не скажешь так сразу. И вот такие повадки их родство лишь отчетливей подчеркивают.

— Я правда думаю, что не надо ничего делать больше, — волнуясь, потому что самого худшего опасаюсь, начинаю говорить я, но в этот момент заходит официантка.

— Конфетка, ротик едой займи, — командует Черный, не отрываясь от экрана. Ему приходит сообщение, он усмехается и поворачивает телефон экраном к Серому, показывая ему что-то. Тот вскидывает бровь, словно бы удивляясь, кивает.

А я ужасно хочу спросить, что они там рассматривают, но после откровенно приказного тона Черного, опасаюсь.

Ем креветки в манговом соусе, запивая свежевыжатым апельсиновым соком.

Братьям приносят стейки с кровью.

Правильно.

Что же еще хищным особям есть? Только кровавую пищу…

На какое-то время воцаряется молчание.

Я ем, и понимаю, что байка Черного про стюардессу и еду, вполне реальной может быть. Потому что я и в самом деле успокаиваюсь.

Настолько, что завожу разговор первой.

— А что вы делали возле универа?

— За тобой заехали, — словно само собой разумеющееся, отвечает Черный.

— Зачем? — удивляюсь я.

— Ну, у тебя пары закончились, мы были неподалеку, решили забрать…

— А откуда вы знаете, что у меня пары закончились?

Они молчат, переглядываются снисходительно. Ну да, глупый вопрос, наверно.

— Слушайте… — я допиваю сок, ставлю стакан на стол, облизываю губы, чуть морщась, потому что щиплет. Странно, пока сок пила, не щипало… — у меня через три дня защита проекта… Мне надо будет готовиться… С другими студентами… Можно?

— А почему нельзя? — удивляется Черный.

— Эм-м-м… Я просто уточняю… Мне придется задерживаться после пар…

— Окей, — кивает Черный, — предупреждай только.

Их удивление странно для меня, учитывая очень жесткие условия нашего договора, те, что были изначально.

Все же, мне сложно пока понять границы своих… обязанностей.

— А что за проект? — лениво спрашивает Серый, снова закуривая.

— Эм-м-м… По сетевой безопасности… — неопределенно отвечаю я.

— Вот как? Приедем в номер, покажешь, — кивает Серый.

И я не нахожу повода возразить.

Хотя, это странно. Зачем интересоваться досугом игрушки? Защищать ее — это понятно, это собственнические инстинкты. А вот спрашивать, что она делает, когда не нужна…

Черный почему-то хмурится, щурится на окно, а затем командует:

— У нас дела еще. Погнали.

Серый молча поднимается.

И я следом.

Спрашивать, почему Черный неожиданно решил свернуть обед, я не собираюсь. Улавливаю только, что братья сейчас куда-то поедут, и невольно выдыхаю.

У меня будет несколько свободных часов, похоже.

А, может, они на всю ночь уедут?

Это было бы хорошо…

23. Дана. Удовлетворить хищника

В апарты я поднимаюсь в одиночестве, слава всем богам. Очень радуюсь, что город у нас не то, чтоб огромный, хоть и миллионник, расположен компактно, то есть, все рядом.