Принцесса на горошине

– Нет. Это его обязанность – заботиться о тебе. Для этого все средства хороши. Я бы вел себя также.

– Марат, Пал Палыч, - попыталась я донести до него, всё также подбирая слова, но Давыдов меня перебил:

– Марьяна, я знаю. Знаю, что он меня постоянно проверяют. Расслабься. – Он посмотрел на меня и улыбнулся. – Я знал, в кого влюбляюсь. По-другому быть не могло.

Когда Марат затрагивал тему любви, говорил, что любит, что дорожит мной, я всегда расплывалась в дурацкой, счастливой улыбке, ничего не могла с собой поделать. Марат не из тех мужчин, которые легко рассыпались в комплиментах, признаниях и обещаниях. «Люблю» он говорил редко, поэтому когда это слово слетало с его губ, как бы само собой, мне казалось это очень ценным.

То есть, бесценным.

Наверное, своим спокойствием и целеустремленностью в плане наших с ним отношений, Давыдов всё же сумел задобрить моего отца. Точнее, завоевать его доверие настолько, что Александр Дегтярев смирился с тем, что в моей жизни появился этот мужчина, всерьёз и надолго.

Как-то я подслушала его разговор с Шурой. Спускалась к завтраку, и услышала имя Марата от отца. Остановилась за дверью, хотя, и понимала, что это неправильное поведение. Подслушивать – некрасиво. Правда, зависит от того, что и кого подслушивать. Порой необходимо.

– Что делать с Марьяной будем? – задал отец Шуре вопрос, причем, тон его был не слишком радостным, скорее, смиренным.

– А что с ней делать, Александр Григорьевич? – подивилась та. – Любит она его. И он её любит.

– Думаешь?

– Марат – хороший молодой человек, - выдала тогда Шура свою любимую присказку. – Ответственный, положительный. Сами же видите.

– Да ничего я не вижу, - выдохнул тогда отец. – Вижу, что ничего у них не заканчивается. А я не знаю, что со всем этим делать.

– Не надо ничего делать. Поженятся, внуков вам нарожают. Плохо, что ли?

Я тогда замерла за дверью, почти не дышала, зато улыбалась, как дурочка. Я была уверена, что отец сейчас с Шурой согласится, и моя жизнь, моя участь изменится именно в этот момент. Свадьбу я хотела. Платье белое хотела. И чтобы Марат рядом, и чтобы – муж.

Это слово меня приводило в восторг: муж, муж. Правда, мы с Маратом о браке за год отношений ещё ни разу не говорили, но я всегда убеждала себя, что это мелочь, просто несущественная мелочь. Придёт момент, и мы с ним обязательно поженимся. Как может быть иначе? Наши жизни уже связаны, и любовью, и страстью, и дружбой, даже бытом. Я лично подбирала для Марата новую квартиру для съема, когда он захотел жить поближе к работе. Выбирала, обставляла, занималась интерьером. И мысленно, где-то внутри, уже считала себя его женой, хозяйкой его дома. Ведь подобными вещами занимается супруга, разве не так?

Через какое-то время после подслушанного мной разговора, Марат сообщил мне новость.

– Твой отец предлагает мне работу, - сказал он.

– Серьёзно? – выдохнула я. И тут же обрадовалась: - Марат, это же здорово!

Давыдов обрадованным не выглядел, выглядел всерьёз призадумавшимся. И у меня спросил:

– Считаешь?

Я уверенно кивнула.

– Да. Я думаю, что этого следовало ждать.

– Почему?

Я подошла к любимому, взяла того под руку, прижавшись к его плечу и принялась терпеливо объяснять:

– Потому что папа всё это время к тебе приглядывался, старался понять тебя, твои интересы, таланты, а сейчас пришло время переходить на новый уровень отношений.

– То есть, пригляделся? – ухмыльнулся Марат.

Я же спокойно кивнула.

– Пригляделся. Что в этом плохого? – И поинтересовалась: - Какую должность он тебе предлагает?

Давыдов неожиданно кашлянул, посмотрел в один угол комнаты, потом в другой. И сказал:

– Хорошую, Маш. Должность, от которой только дурак откажется.

– Вот и не будь дураком, - легко отозвалась я. – Возьми и согласись.

– И как это будет выглядеть? – Он посмотрел на меня. – Что я не заслужил, меня назначили?

– Глупости, - тут же возмущенно фыркнула я. – Скажи ещё, что из-за меня!

– А что, не так?

– Марат, да какая разница? Суть же не в этом!

– А в чём?

– А в том, чтобы ты был достоин этой должности. Ты же справишься? – Я смотрела на него пытливо и ободряюще одновременно.

Давыдов помедлил пару секунд, после чего кивнул.

– Справлюсь.

– Тогда чего ты боишься? – Я развела руками. – Через некоторое время ты всем сплетникам рот заткнешь.

Марат откинулся на диване, закинул руки за голову, с шумом выдохнул. С напряжением смотрел куда-то за окно, после чего перевел взгляд на меня.

– Ты хочешь, чтобы я согласился?

Я тут же кивнула.

– Да. Я знаю своего отца. Он не стал бы тебе что-то предлагать только из-за наших с тобой отношений, Марат. Наверняка, он всё взвесил, всё продумал. – Я хмыкнула. – Поверь, Александр Дегтярев по-другому не действует. Тебе гордиться нужно этим предложением, а ты раздумываешь о всяких глупостях, - пожурила я его.

Подошла к дивану, на котором он сидел, наклонилась и поцеловала Марата. Сначала в лоб, потом в кончик носа, затем коснулась губами его губ, очень легко. При этом мы смотрели друг другу в глаза.

– Люблю тебя, - шепнула я ему. Я по глазам видела, что Давыдову хочется что-то мне ответить, но он молчал, только меня разглядывал. И поэтому я тихо спросила: - А ты меня любишь?

Он так и не сказал этого вслух. Только улыбнулся и произнёс:

– Ты моё сокровище.

ГЛАВА 11

Время от времени Марат наведывался в Казань, повидаться с семьей. Случалось это не часто, раз в два-три месяца, в зависимости от его занятости. Телефонную связь поддерживал с родителями и сестрами постоянно, а вот ездил не часто. Но я всё равно отмечала, что возвращается он каждый раз не слишком воодушевлённым и радостным оттуда. Пообщавшись с семьёй, Марат становился задумчивым и хмурым.

– Что-то не так дома? – каждый раз спрашивала я. А Давыдов, вместо того, чтобы что-то мне рассказать или обсудить, сразу как-то подбирался, бодрился, и неизменно отмечал:

– Нет, всё хорошо.

Ну, хорошо и хорошо. Что я могла возразить, если с его родственниками знакома не была?

Если честно, чем дальше, тем больше такое положение вещей меня беспокоило. Вроде бы, чего проще, познакомить любимую девушку с папой и мамой, правда? Я вот его со своими близкими познакомила, причем, давным-давно. А Марат… каждый раз, когда я осторожно заводила об этом разговор, кивал, соглашался, обещал, но ничего так и не предпринял. А мне было неловко… Сама тема его родителей стала не то чтобы запретной, но словно неохотной. Ведь каждый раз наш разговор о них приходил к тому, что, наверное, мне пора бы с ними познакомиться. Мы вместе год, и это странно, что они обо мне не знают.