Прививка от ничего (сборник)

– Идиот! Это я ночевал у тебя!

Никогда ещё я не испытывал такого облегчения, как после ухода гостей в тот вечер.

Методы лечения

Первый раз я попал в больницу тогда, когда не должен был этого помнить.

Мне было 2 года. Диагноз был – «ложный круп». Я до сих пор не могу понять, какое отношение имеет лживая лошадиная задница к человеческому удушью, спазму дыхательных путей.

Спустя 30 лет, я сказал маме, что помню эту больницу. Она не поверила.

Я тоже не верю.

Я лежал на маленьком пеленальном столике, состоящем из белой доски и странно изогнутых ножек. Такие были в каждой советской поликлинике. Медсестра пыталась наклонить мою голову к огромной кастрюле, наполненной целебной ингаляцией. В лицо бил горячий пар, я сопротивлялся и отталкивался ногами от стены… Теоретически, я должен был свалиться в кастрюлю. Но я так крепко вцепился в край стола, что ногами отодвигал его от стены. (Откуда столько сил?) Медсестра злилась и придвигала стол обратно, защемляя мне пальцы ног…

Мама всё равно не верила.

Тогда я рассказал ей, где в палате стояла моя кровать. Рассказал про нелепого синего бычка с жёлтыми рогами, которым я играл. Про то, что дедушка приезжал на чёрной «Волге»…

Мама до сих пор не верит. А меня тогда будто включили – с тех пор я помню всё.

Дальнейшее было не столь ярко. Небольшие сотрясения мозга, вросший ноготь… Даже пневмонию я пережил дома.

Температура была за сорок, я бредил. Мне казалось, что я лечу над огромным футбольным полем. Я не боюсь упасть, потому что чувствую каждой клеточкой, что оно – мягкое. Я тоже мягкий, но колкий. Я могу взглядом приближать и удалять предметы. А поле странное, и геометрия ворот нечёткая, изменяющаяся в зависимости от расстояния.

И вдруг я стал падать. Я падал, и мне было страшно. Потому что падал я на Леонида Ильича Брежнева. Ничто не могло предотвратить этого столкновения…

Я заметался, открыл глаза и понял, что падение моё связано с уколом, который сделала приехавшая «скорая».

Через месяц Брежнев умер, а я – выздоровел.

Правда, спустя двадцать лет я снова попал в больницу.

По неприятному поводу, не позволяющему даже приударить за медсёстрами.

Именно тогда я записал в блокноте:

«Старость – это когда врачи уделяют тебе больше внимания, чем мед сёстр ы».

Потом блокнот куда-то потерялся.

Тогда я решил стать спортивным. Велосипед, сноуборд…

Потом колено, больница…

И вновь пришлось осваивать эту медицинскую математику. Официально операция стоит 17 тысяч рублей. Лежать придётся в общей палате на пятерых. (А я очень не люблю разговоры об олигархах, роли Сталина в Великой Отечественной Войне и последнем романе писателя Марининой).

Но если платить «мимо кассы» – операция стоит 15 тысяч, плюс одноместная палата. В чем смысл?

Понять это не удалось даже под наркозом. Но вышел я окрылённым.

Правда, не осталось денег на восстановительные процедуры. Я надеялся, что всё восстановится естественным путём. Так и произошло.

Через несколько месяцев, когда нога ещё и не думала сгибаться, ко мне заехал друг.

Я сидел на кухне, грустно попивая виски.

– Чего сидишь? Поехали, – сказал он, поглядев на меня.

– Куда?

– На озеро! С палатками…

– С ума сошёл?

– А тут сидеть – ты не сойдёшь с ума?

Это был весомый аргумент. Потому что я сходил с ума. Оставалось только согласиться. Мы загрузились в его огромный старенький пикап, какие показывают в американских фильмах, и поехали за город.

На восьмидесятом километре шоссе пикап сдох. Не весь. Сцепление. Но этого было достаточно.

То есть, как переключать передачи на ходу, было понятно. Раллисты часто применяют этот приём. А вот как включить «первую» и тронуться – было не ясно.

– Слушай, – сказал Саныч. – А ты сможешь запрыгнуть на ходу?

– Конечно, – ответил я, забыв о колене.

Мы растолкали этого огромного американского монстра, Саныч прыгнул в кабину и умудрился включить «первую». Пикап ехал. Очередь была за мной.

Бежать за машиной, когда у тебя не сгибается нога, достаточно трудно.

Ещё труднее, догнав её, прыгнуть. Только в фильмах это выглядит легко. А когда перед тобой пикап, выше тебя ростом…

Я запрыгнул в кабину и тут же взялся за виски, лежавший на сиденье.

Остаток пути важно было проделать не останавливаясь. Это было просто, если не учитывать, что мы не знали места стоянки всей нашей компании. Шли по примерным ориентирам, сворачивая то на одну, то на другую дорожку.

Когда стало понятно, что мы промахнулись, развернуться было уже негде.

Мы загнали пикап на лесную поляну. Вытолкали его обратно на дорожку – «мордой» в другую сторону. Оставалось только завестись…

Я снова бежал за пикапом. На этот раз – не по шоссе. Коридор деревьев сужался, дорожка шла под уклон.

– Саныч, – закричал я. – Без меня, я пешком приду…

– Прыгай, бля, дальше хуже будет…

И я прыгнул. Хорошо прыгнул, как в американских фильмах. Красиво. Ударившись со всего размаха больной ногой о приборную панель…

Первое время мы ехали молча. То есть – Саныч молчал из принципа, а я пил виски, чтобы не кричать. Последнее, что я помню, – мы приехали к стоянке, а виски осталось мало.

Утром я вышел из палатки и побрёл к озеру. Умылся. Долго и жадно пил. Посмотрел вдаль и пошёл обратно. По дороге встретил Саныча, который внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Э, а хромать ты забыл?

Овердрафт

Тесть вернулся из отпуска, как и положено, без денег.

Для владельцев Visa и MasterCard отдельно поясню: «без денег» – это превышение лимита овердрафта. Бывает ещё такое с преподавательским составом отечественных ВУЗов.

Тесть зашёл в институт, но вместо материальной помощи получил заявление об уходе, где не хватало только его подписи. Институт тоже превысил какой-то овердрафт по преподавательскому составу – пришлось пойти на сокращение.

Оставалось ещё одно срочное дело – визит к врачу. Там была получена ещё одна бумага, вписывающаяся в концепцию овердрафта. А именно – рецепт на «круглую» сумму.

Больше дел не было, и тесть пошёл домой. По дороге решил купить на последние деньги хоть какой-то провизии, чтобы думать о сложившейся ситуации не на голодный желудок.