Призраки иного мира

— Что?! – я был немало удивлён такой просьбе.

— Наша фиолетовая подруга, - указала на Гармонию, — поведала, что так ты поступил с Селестией после того, как вы подружились, да и Литлпип просила тебя сделать со мной то же самое. Умереть на руках у друга – это действительно счастье.

Далее синяя аликорн закрыла глаза и изобразила на морде неширокую улыбку, аналогичную той, с которой умерла Лира. Я же без улыбки подошёл к копытной сбоку и, погладив ту по гриве (приятной она была на ощупь), далее нежно взял рогатую голову в «замок». Трикси не убрала улыбки и глаза не открыла, но, судя по опущенным ушам и неровному дыханию, ей было страшно. Кому бы не было. Данное наблюдение – такая же очевидность, как то, что вода мокрая. Трикси была в ужасе, но как говорится – ужасный конец лучше, чем ужас без конца.

Держа голову Трикси в замке, на прощание погладил её между ушек, после чего произношу «Мне жаль» и, не дожидаясь ответа, с громким хрустом ломаю шею копытной. Через секунду у той подкосились ноги, а крылья распластались как опахала. Я не сразу отпустил мёртвое тело и, нежно опустив тело Трикси на траву, ещё секунд десять удерживая её голову, смотрел в закрытые глаза. Это бы продолжалось и дольше, вот только, как и в случае с Лирой, тело Трикси засветилось и распалось фиолетовой аурой.

Не скажу, что для неё это был достойный конец. Трикси любила театральность, размах, зрелищность, как настоящий взрыв. Взрыв «жар-бомбы», устроенный Ксенит и Литлпип, был бы эффектным концом для «Великой и могучей», однако судьба (в образе Лорен) распорядилась иначе. Вместо громкого взрыва смерть Трикси сопровождалась громким хрустом. Это печально; во многих смыслах печально. Как бы то ни было, но это был её выбор. Трикси хотела умереть на руках того, кого любила. Пусть в плане любви она не добилась взаимности, но как друг я не мог ей отказать в последней просьбе. Надеюсь, на Земле её призрак не повторит прошлых ошибок и найдёт своё счастье.

— Кто следующий? – спросил я, смотря на двух копытных. Те просто стояли как вкопанные, смотря на меня большими глазами, полными эмоций. — Будем считалочку читать? – спросил я и опять не получил ответа. — Энники бенники ели вареники…

— Стой! – громко сказал пегас. — Смерть – это слишком серьёзно, а ты и тут всё сводишь к еде.

— Вареники? – зачем-то спросил я, но пегас вопрос проигнорировал.

— Да, я знаю – после слияния с душой Селестии ты хотел меня сожрать, - от слов пернатого мне стало стыдно. — Пустить на шашлык, а может, и борщ из меня сварить.

— Тебе это Гармония сказала? – спросил я.

— Она ведь элемент честности, - пояснил Отем, или…

— Нет. Она не соврала. Я действительно про тебя так думал.

— Не осуждаю, - с грустью сказал пегас. — За свою короткую жизнь я сделал очень много ужасных вещей. Я всегда понимал, что убивать безоружных нехорошо и что это из-за меня Каламити пошёл по пути предательства, но сейчас, вспоминая всё прошедшее… Если бы у меня была возможность прожить жизнь заново, я бы не стал поступать иначе. Был бы более настойчив, выступая против переговоров с Богиней, лучше бы продумал операцию Выжигание, провёл бы чистку в рядах Анклава и не поддался бы на обман Литлпип, но никаких смен приоритетов, точек зрения, мировоззрения.

— Всё понимаю, - ответил я грустным голосом, — и тоже не осуждаю. Я понимаю, почему ты делал то, что делал. Мне понятны твои принципы. Пусть и не со всеми из них согласен, но, зная, что сделала Литлпип и остальные герои - не могу осуждать. Наоборот – я тебе безмерно благодарен, но всё же прошу понять правильно – в сравнении с остальными в моральном плане убить тебя будет проще всего. Угрызения совести будут терзать не так сильно, как после остальных.

— Значит, всё же будут, - помимо грусти в голосе пегаса послышались нотки удивления, — даже не знаю, считать ли это комплиментом.

— В общем, ты решил быть следующим или пропустишь старшего? – спросил я у пегаса.

— Буду, - неуверенно сказал пернатый. — Обязательно буду.

— Способ?

— У тебя из кармана пистолет торчит, - пернатый указал на виднеющуюся из кармана рукоятку "Кольта", — и мне отнюдь не хочется, чтобы ты лапал меня своими… руками. Так что, будь любезен, просто пристрели, - тут на мгновение уши ржаво коричневого копытного встали торчком, а зрачки резко расширились. — Но не в голову!

— Пуля очень многое меняет в голове, - неожиданно, посмеиваясь, сказал Сулик, — даже если попадает в зад.

— Ничего смешного, - ответил я, вспоминая, как однажды Сулик, пытаясь пристрелить Трикси, рикошетом попал мне в южное место. Вообще-то это был далеко не первый случай, когда мой зад пулю словил. Как я тогда заметил – даже Семенченко везло больше.

— Не надо мне в зад стрелять, - с дрожью в голосе сказал Отем, но далее, скрывая страх, добавил с наигранной твёрдостью в голосе. — Я всё ещё офицер!

— Понял, - ответил я, взяв пистолет, — как говорится – у офицеров сердце под прицелом.

Далее пернатый зажмурился, ожидая свою участь, а я, присев на колено, начал вспоминать, где у копытных расположено сердце. Присел, потому что пони ростом не отличались, а, как давно убедился, их нижняя часть наиболее уязвима. Стрелять с высоты своего роста удобней всего было бы в голову, но ведь меня попросили так не делать, так что пришлось импровизировать. В общем, импровизация была незатейлива, так что, определив, где у пернатого стучит его насос, навёл туда ствол пистолета и, в очередной раз попросив прощения, нажал на курок.

Увы, но в случае с пегасом мне не удалось убить его быстро. Получив пулю в грудной отдел, он, издав дикий крик завалился на траву и примерно десяток секунд кричал от боли. Мне даже захотелось нарушить обещание и пустив пернатому пулю в голову избавить того от страданий, но обещание есть обещание. К счастью для всех, ранение, что я нанес, было смертельным, так что страдал пернатый недолго. Спустя секунды он затих с выражением боли на морде. Мне оставалось лишь, убрав пистолет, закрыть его большие глаза, а после полюбоваться как ржаво коричневая тушка превращается в облачко фиолетовой ауры, которая вскоре развеялась.

— Его смерть не была напрасной, - с необычным воодушевлением сказала Гармония, — и поверьте – умирая, он думал о вас и был счастлив.

— Нисколько не легче, - прокомментировал Сулик.

— Тебя в голову? – спросил я.

— Нет, - ответил полосатый, — не из огнестрела. Зебры презирают дальнобойное оружие, так что прошу меня убить не горячим свинцом, а холодной сталью.

После слов очень старого копытного прямо передо мной в воздухе материализовался армейский нож, взяв который и осторожно проведя по его лезвию пальцем, понял, насколько он острый; был ведь осторожен, но всё равно порезался.

— Скажем что-нибудь на прощание? – спросил я у зебры.

— Не провали план Вельвет, - спокойно ответил копытный, — и пусть все виновные понесут наказание!

— Виновные?
– удивился я, а потом смекнул. — Принцессы? Министерки?

— Не только, - ответил полосатый, но точного пояснения не дал. — Лорен, наш правитель, многие другие виновны в случившейся войне, однако мы ведь все читали «Книгу Литлпип» и знаем то, чего не знали герои. Флаттершай действительно была доброй пони и, передав нам технологии мегазаклинаний, искренне желала, чтобы они помогли удержать мир от глобальной войны. Литлпип считала, что это доброта Флаттершай обрекла наш мир, я же думаю иначе. Как бы то ни было, но теперь ты - элемент доброты. Сделай то, что не смогла Флаттершай, да и Вельвет тоже. Не повтори их ошибок! Пусть все жертвы не будут напрасны! Только тогда, убив всех в настоящем, мы спасём прошлое и будущее.