Призраки Пянджа

Когда и он принялся улепётывать, вперёд выступил Ковалев.

— Куда! Стоять, сукины дети! Стоять, сказано вам!

Естественно, никто не послушался лейтенанта. Не прошло и минуты, как четверка «дембелей» исчезла за углом здания дома культуры.

— Вот падлы! — крикнул Ковалев им вслед, потом глянул на Наташу.

Та испуганно на него зыркнула.

— Ну ничего, я найду их. Все у меня на губу отъедут…

— Сашка! Чего тут?! — запыхавшись, спросил Мартынов, когда подоспели наши.

— Сашенька! — Наташа, наплевав на любые приличия, кинулась мне на шею.

— Как ты, всё хорошо? — спросил я, тронув её лицо.

— Да… Вроде… Хорошо…

— Они ничего тебе не сделали?

Девушка торопливо покачала головой, а потом прижалась ко мне. Я почувствовал, как быстро забилось её сердце от переполнявших Наташу эмоций.

— Че случилось-то? — снова спросил Мартынов.

Я обнял Наташу. Глянул на Витю.

— На пьяных дембелей наткнулись. Пришлось их чуть-чуть погонять.

— Ну. А мы и видим, что тут что-то не то, — пробасил Вася, — ну и…

— Бойцы! — крикнул вдруг Ковалев раздражённо.

Шамабадцы, казалось, только что заметившие замбоя, все как один вытянулись по струнке. Все, кроме меня.

— Вы тут откуда взялись?! — крикнул Ковалев и обратился к Мартынову: — Доложить, быстро!

Мартынов неохотно начал:

— Товарищ лейтенант, нас начальник отпустил, пока мы машину ждём. Разрешил отлучиться в чайхану. Перехватить там что-нибудь. По пути мы услышали, что здесь что-то происходит, ну и решили посмотреть.

— Любопытные какие, — Ковалев надул ноздри, — у меня всё было под контролем. А вам — нечего было лезть. Ещё нам не хватало прямо тут, в центре посёлка, с дебошами всякими разбираться.

Мартынов ничего ему не ответил.

Ковалев глубоко вздохнул, поправил парадный китель.

— Свободны, бойцы. Идите куда шли.

Пограничники стали переглядываться. Бросать на нас с Наташей недоумённые взгляды.

Я ничего не сказал им. Только кивнул.

— Есть, — ответил тогда Мартынов замбою, потом бросил остальным: — Пойдёмте, мужики.

Настороженно оглядываясь, пограничники пошли было прочь. Только Вася Уткин тихо бросил:

— Саш?

— Идите, братцы. Я догоню.

Саша сглотнул. Поджал губы, а потом торопливо зашагал, догоняя остальных.

Тем временем Ковалев сурово посмотрел на меня.

— Это ты, Селихов, зря драку затеял, — начал Ковалев, — придётся мне по этому поводу доложить.

— Докладывайте, — я пожал плечами. — Но такие как эти, они только силу понимают. Никакой устав, никакие погоны уже им нипочём. Они уже решили, что хапнули свободы.

— У меня всё было под контролем, — нахмурился замбой. — Вам не стоило вмешиваться.

— Я так не думаю, товарищ лейтенант.

Ковалев в привычной манере поджал губы. От этого лицо его, на котором играли свет и тени, стало выглядеть странным, каким-то возрастным. Словно бы и не было этому офицерёнку едва за двадцать.

— Очень плохо, что не думаете. Ладно. С вами я поговорю позже, — выдохнул Ковалев деловито, а потом заложил руку за спину. Вторую протянул Наташе: — Наталья Владимировна, пойдёмте, я провожу вас к отцу.

Наташа сглотнула, немного отстранилась от моей груди, но только для того, чтобы заглянуть в лицо.

А я не смотрел на Наташу. Взгляд мой был обращён к Ковалёву. А его — ко мне.

— Извините, Тимофей Викторович, но я останусь с Сашей. Мне нужно с ним поговорить.

Лейтенант нахмурил брови. Его переносица от этого пошла складками, а морщины у губ углубились ещё сильнее.

— Уверяю вас, — начал Ковалев, — со мной вам будет намного безопаснее. Потому пойдёмте.

— Товарищ лейтенант, — я раздражённо вздохнул. — Неужели вы ещё не поняли?

— Мне совершенно неважно, какие у вас с Наталией Владимировной отношения, — Ковалев надменно задрал нос, — я знаю одно — девушке небезопасно находиться рядом с таким, как ты, Селихов. Ты распускаешь руки почём зря. Вопрос можно было решить без лишних кулаков. Я бы разогнал этих недоумков на раз-два, не вмешайся вы.

— Разгоните в следующий раз, товарищ лейтенант, — сказал суховато, — а сейчас разрешите отлучиться. Мы с Наташей давно не виделись — хотим побыть наедине.

— Не разрешаю, — отрезал Ковалев. — Я отвечаю за Наталию Владимировну перед её отцом. А значит, мне её и ему возвращать. А вы, товарищ Селихов, — свободны.

— Товарищ лейтенант, да что вы о себе возомнили? — изумлённо спросила Наташа. — Я вам что, чемодан с ручкой, чтобы вы со мной носились? Или что? Я вам сказала чётко и ясно — я с вами не пойду. Как оправдаться перед отцом, я уж как-нибудь сама без вас разберусь.

Не ожидавший такого напора лейтенант аж поправил фуражку. Уставился на Наташу не на шутку изумлённым взглядом.

— Наталия Владимировна… Я всего лишь хочу…

— А я не хочу! Прошу вас, товарищ лейтенант. Оставьте нас уже наконец!

Я хмыкнул.

Наташа у меня всегда была бойкой. И даже с возрастом, даже став бабушкой, сохранила она свой несгибаемый характер. Характер, который на протяжении всей нашей с ней совместной жизни позволял Наташе оставаться не просто спутницей жизни. Не просто женой, но, что называется, «боевой подругой», с которой можно и в огонь, и в воду.

— Ну… я… — Ковалев, видимо, не привыкший, когда женщины дают ему такой отворот-поворот, совсем растерялся. — Со мной вам будет безопаснее и…

Залепетавший чуть себе не под нос Ковалев не договорил. Всё потому, что я настойчиво спросил ещё раз:

— Разрешите идти?

Ковалев сглотнул. Его кадык нервно дёрнулся. Он пробурчал себе под нос «Свободен», а потом отвернулся.

— Пойдём, Наташ, — сказал ей ласково и потянул за руку.

Мы вместе отправились прочь. Ковалев же, повременив немного и медленно сунув руки в карманы, поплёлся следом.

— Чего-чего? Как это они его сватали?! — рассмеялась Наташа так, что чуть не потеряла равновесие и не соскользнула с широкого бетонного бордюра, по которому, аккуратно балансируя, она топала.