Призраки Пянджа

Стоуну сложно было сказать, сколько лет было этому Захиру. С одинаковым успехом ему можно было дать и тридцать пять, и сорок пять лет. Химера носил короткие тёмные волосы с проседью и небольшую аккуратную бороду.

Стоун подозревал, что проседь искусственная, ведь он и раньше видел этого человека. В прошлый раз седых волос у него не было.

Впрочем, специальный агент не удивлялся этому. Он знал — Химера приобрёл своё прозвище не просто так. Он был мастером маскировки и психологических операций. Мог перевоплотиться в кого угодно и когда угодно.

Последним под сводами этой пещеры был сам Тарик Хан. Тарик молчал, слушая шутливую перебранку двух своих подчинённых. Рассматривал большую, с проколами от кинжала карту. Перебирал фотографии пограничной заставы «Шамабад», сделанные с большого расстояния.

— Я бы на вашем месте так не веселился, — сказал он, когда Химера захихикал.

Все, включая Стоуна, затихли. У специального агента першило горло, но он не решался прочистить его.

Уильяму было совсем некомфортно рядом с этими людьми. Ещё больше ему не нравилось их убежище.

Расположенное в недрах замаскированной от посторонних глаз пещеры, оно казалось Стоуну под стать своим хозяевам. Пещера была такой же мрачной и таинственной, как сами «Призраки». Обставленной столь же прагматично, сколь прагматичны были и сами спецназовцы. Ничего лишнего.

«Командный центр» представлял собой большой деревянный стол в недрах пещеры. На нём разложили карту, какие-то фотографии и листки с заметками. На краю стояла радиостанция.

В естественной нише в сводчатой и ребристой, словно кости какого-то животного стене, хранилось оружие: автоматы, пистолеты, патроны и гранаты в ящиках.

На одном из ящиков Стоун заметил надпись на русском: «Для советских гостей».

Рядом на сталагмиты, росшие из земли, словно на вешалки, навесили разные наряды. Там висела афганская одежда, чапаны, советская полевая форма, офицерские мундиры.

В дальнем углу покоились немногочисленные ящики со съестными припасами.

Все эти элементы цивилизации в совершенно дикой пещере казались Стоуну странными, неестественными. Почти такими же странными и неестественными, как холодные взгляды самих «Призраков».

— Скальпель, докладывай, — бросил Тарик Хан, выпрямившись над картой.

— Никто не вернулся, — сказал медик, посерьёзнев, — о судьбе Молчуна, Марджары и Ханджара пока ничего не известно.

— Пытаемся понять через информаторов, — вклинился Химера, — живы ли они или погибли.

— А проводники? — спросил Тарик Хан, почесывая густую с белым пятном бороду.

— Тоже не вернулись, — сказал Скальпель.

Тарик Хан задумался. Поджал губы, и от этого борода его немного встопорщилась.

— Что ж… Это печально, — выдохнул Тарик Хан и обратился к Стоуну: — Господин Стоун, как у вас идут дела с бандой Манзура Ахсана?

— Неплохо, — пожал плечами Стоун, — я задобрил их небольшим количеством оружия и боеприпасов.

Стоун наконец прочистил горло, правда сделал это больше рефлекторно, чем сознательно. Чувство вынужденной, бессильной досады заставило тело спецагента сделать это совершенно без участия его воли.

— Из собственных запасов, — докончил Стоун, назвав причину этой досады.

— Они готовы действовать? — спросил Тарик Хан.

— Скажем так, мы договорились о том, что теперь они кое-что мне должны.

— Отлично, — Хан кивнул. — Тогда прикажите им разбомбить кишлак, в котором жили наши проводники.

Тарик Хан мрачно всмотрелся в лицо Стоуна. Добавил:

— Все должны знать, что бывает, если не выполнить договор с нами.

— Есть, сэр, — буркнул Стоун, растерявшись под взглядом Тарика Хана. Впрочем, он быстро поправился: — Конечно, Тарик. Я займусь этим.

— Дальше, — Хан глянул на Химеру, — а дальше дело за тобой, друг мой. Раз уж задумка Марджары провалилась, пришло время перейти к твоему плану. Плану «Б».

— Есть, господин майор, — кивнул Химера, а потом, хитровато улыбнувшись, добавил: — Как говаривал великий Сунь-Цзы: «Если план не сработал — смени тактику, но не цель».

Потом специалист по тайным операциям глянул на невольно побледневшего Стоуна и наконец закончил:

— Победа достаётся тому, кто заставляет врага танцевать под свою мелодию, даже если струны лопнули.

Глава 17

Я улыбнулся, опустил взгляд. Майор Леонов тоже смотрел на меня с улыбкой.

— Значит, — начал я, — агентурную сеть на Шамабаде создаёте. И скольким из пограничников вы предложили то же самое, что и мне?

— Извиняй, Саша, — сказал майор, всё ещё улыбаясь, — служебных сведений я не имею права разглашать.

— Понимаю.

Улыбка сошла с губ Леонова. Он откинулся на спинку стула и принялся поигрывать карандашом. Потом, наконец, спросил:

— И что же ты ответишь?

Я вздохнул, беззлобно посмотрел на майора.

— Вы хотите, чтобы я следил за сослуживцами и докладывал вам обо всём, что покажется мне достойным внимания?

— Совершенно верно, — кивнул Леонов серьёзно. — Ты у бойцов на хорошем счету. Тебе доверяют. Будешь слушать, о чём говорят, о чём беседуют. Какие настроения, так сказать, в коллективе ходят. А потом передавать информацию. Как именно — это вопрос второй. Не переживай, я тебе всё подробно расскажу.

Майор приподнял брови. Глянул на меня со значением. Понимая, что я не тороплюсь отвечать, он спросил:

— Ну так что?

— Вы просите меня, — я поудобнее устроился на стуле и подался немного вперёд, — чтобы я следил за парнями, с которыми прошёл огонь и воду. С которыми вместе отстоял заставу. Которым плечо подставлял, если было сложно, и которые мне плечо подставляли, если было надо. Так?

По мере того как Леонов меня выслушивал, выражение лица его менялось. Сначала оно казалось благосклонным, потом нейтральным, и, наконец, майор нахмурился. Его серые глаза блеснули подозрительностью и раздражением. Казалось, он даже и не собирался скрывать своей реакции.