Прогулки с Бесом

– Смерть, достойная сопровождением вашими обрядами. Небольшое отличие от свиньи: покойник умер от перепоя, но ни одна свинья не сдохла от переедания!

Нужно было скорбеть по данному поводу? Вроде бы надо: "из жизни ушёл..." - но если "отбросил лапти", как обожравшаяся свинья - стоит печалиться? Вроде бы и "нет", какие волнения? Какого порядка? Потраться на служителя культа - "отмоют" и туда явлюсь "чистым и непорочным" со справкой:

– "дана настоящая такому-то о том, что окончил дни свои в видимом мире по иной причине, но не от перепоя".

Медицине безразлично, по какой причине покидаем мир, её задача - помогать страждущим и не делать осуждающих выводов неприятному событию:

– Пережрал, скотина!
– представители медицины так говорить не должны, но каждый волен думать что угодно.

Умер - ну и умер! Бывает. Все умрём, чего там. Не важно от чего я умер. Грустные причины смерти мы нейтрализуем заботами об избавлении от трупа. Это основной пункт. Второй - устройство поминок, похороны без поминок - что "свадьба без гармошки".

Большая часть родни усопшего состояла из женщин, а потому основной набор страданий исходил от них:

– Погребение совершим по православному обычаю. С отпеванием в храме и с грустными песнопениями по дороге к месту вечного упокоения. Заключительный номер погребального концерта - обрядовые песнопения у могилы.

Умерший не входил в разряд грешников, коих нельзя было хоронить по православным канонам: всего-то "захлебнулся рвотными массами", что для церкви не являлось криминалом. Если бы умерший по пьяни закурил, уснул, и лежанка под ним вспыхнула "огнём неугасимым" - общая смета на похороны сократилась на сумму, коя ушла бы на процесс отпевания: хоронить "взятых огнём" с соблюдением церковных обрядов:

– "Грех"!

Если инициатива в "лишении живота" исходит от мужчин, то хлопоты по загробному устройству усопшего - женщинам. "Разделение функции и полномочий". Оно и верно: мужчины страдать не умеют, вид мужских страданий ужаснее, чем вид пьяной женщины.

"Партейная" организация предлагала родичам предать земле умершего "члена" не по христианским правилам, а "по-коммунистически": "скорбно и строго". Родня стояла насмерть:

– В жизни коммунистом был, пусть хотя бы туда "христианином" явится!
– что покойник за время жития не потратил минуты на "утверждение в вере" - родственников не поколебало. По началу появились споры и сомнения:

– В каком звании умерший отправится в мир иной: "христианин", или "атеист"?
– поскольку "партейная" организация цеха средствами на "похоронное мероприятие" не располагала, то и голос её не звучал... вообще не был слышен: как заставить родичей хоронить бывшего члена по указанию руководителя "первичной организации"?
– это был момент торжества и дальнейшего утверждения истины: "кто платит - тот и заказывает музыку". Если бы родичи поддались на уговоры и отказались отпевать "стойкого коммуниста" в храме, да если бы "мероприятие провели" вопреки "религиозным заблуждениям" и только по указанию "товарищей" - "проделанная работа" записалась бы в актив "партейной" ячейки!
– родичи стояли насмерть и успешно отражали атаки "товарища секретаря первичной партейной организации", членом коей совсем недавно был усопший. Запаха капитуляции ни с одно из сторон не исходил. После упорных дебатов стороны пришли к согласию: "близкая и далёкая родня ублажаются принятыми издавна обрядами до могильной ямы, там церковный театр опускает занавес и на сцену выйдет руководитель организации членом коей был утонувший в собственной блевотине "товарищ"

Перед опусканием на вечную стоянку "секлетарь партейной организации" скажет напутственное слово отбывающему, без напутствия уходить неизвестно куда рискованно, не дело, зачем тогда нужны секретари, польза?
– так выглядел сценарий провода "товарища" "на тот свет"

Договорённости соблюдались "пятьдесят на пятьдесят" без нарущения сценария: пока певчие в количестве трёх единиц жиденько, без чувств исполняли обрядовые песнопения - секретарь с выражением вопроса "долго ныть будет?" держался в сторонке и вызывающе помалкивал. Ждал и терпел.

Затем наступило его время отыграться и он начал речь... без бумажки! На малое время включил сознание на прослушку текста речи и удивился объявленным достоинствам "ушедшего от нас раньше времени товарища" Достоинства были солидные и породили зависть: "ах, как прекрасно прозвучало "ушедший раньше времени...", откуда тебе-то знать кому и куда уходить"?

Всё же удивительное и благостное явление смерть, ибо она делает меня, ничтожного, "святым" и выжимает у оставшихся в живых слезу, ей одной, нас, дерьмовых в жизни, дано делать ангелов!
– настолько убедителен был секретарь в речи о покойнике.

"Мероприятие" протекало весело и забавно. Не было слёз и грусти, но в сознании "провожавших в последний путь товарищей" гвоздём сидели противные "рвотные массы", так жестоко, бездушно и раньше срока прервавшие житие "единомышленника". Главное - чтобы отвратные мысли не посетили за поминальным столом...

Была и другая порция нехороших мыслей, родившаяся при расставаний с усопшим: процедура "последнего целования целованием трупа в лоб". Процедура неприятная, противная, отталкивающая в сопровождении невыполнимого желания:

"пожалуй, следует жить хотя бы для того, чтобы родственники не испытывали отвращение от поцелуев в мой мёртвый лоб... Какой идиот придумал целовать трупы? Первое целование трупа в лоб придумал и осуществил явный некрофил, но почему нормальные следом пошли - сегодня никто не ответит. Целование - тестирование: "если, поборов отвращение, целуешь покойника - ты не потерянный для христианства человек"!

"Предав земле безвременно ушедшего товарища" - оставшиеся "щасливчики" согласно "вновь утверждённым обрядам", в малых дозах пили водку, напрочь забыв причину смерти товарища:

– "Покойник пережрал, а я немного выпил"!

Захмелев - перешли на лёгкий спор: "нужно ставить крест ушедшему члену партии, или обойдётся"?

– Какой крест!? Он за всю жизнь ни разу в церкви не был и лба не перекрестил!

– Как без креста? Эдак туда могут и не пустить, не дело, надо бы уровнять с верующими. Вроде там одни беспартийные?
– на вопросе о символе христианской веры и остановились.

Против креста безбожная организация не возражала:

– Ставьте, что хотите, дело ваше - сделав заявление руководитель первичной коммунистической ячейки поступил мудро: член до тех пор "член", пока "в его груди бьётся коммунистическое сердце", а остальные органы "служат великому делу борьбы за счастье рабочего класса".

Второй довод в пользу установки креста выглядел так: "платил ежемесячные членские взносы на нужды партии - был наш, перестал платить - свободен. Членские взносы на нужды партии основа всякой партии, а с уходом в мир иной претензии по уплате партийных взносов, естественно, снимаются и родичи вольны делать с усопшим всё, что угодно. Это и есть "демократический централизм в партии".

Крест изготовили на производстве, но позже:

– Куда торопиться?
– поскольку на сегодня мало кто знает, как должно выглядеть древнеримское орудия казни - крест получился большим и прочным. Основательным (сварка), но уродливым. Изготовители делали крест не по канонам, но по памяти: крестов на месте вечного упокоения хватало, было с чего заимствовать. Что за перекладины, какого размера и сколько их лепить на вертикальный ствол, под каким углом - никто из мастеровых не знал, а со строны в свободу творчества никто не вмешивался: