Проклятый Лекарь

Он поверил. Но хмыкнул и продолжил обыск.

— Если сильно приспичит, ты скажи, — бросил он через плечо, заглядывая в нишу. — Организую тебе отборных девиц. Скрасишь одиночество.

— Спасибо за заботу, но падшие женщины меня не интересуют.

— Принципиальный? — он удивлённо посмотрел на меня. — Ну-ну.

Не принципиальный. Просто считаю, что нет смысла платить за то, что можно получить бесплатно.

Он остановился у двери в ванную и спросил:

— А там что?

— Ванная, — я пожал плечами. — Хочешь проверить, нет ли её в унитазе?

Он нахмурился, но дёрнул ручку. Заперто.

— Почему заперто?

— Замок старый, его часто заклинивает.

— Выламываем! — скомандовал Паша своим людям, и два «шкафа» шагнули вперёд, готовясь навалиться на дверь плечами.

— Не советую, — я спокойно встал у них на пути. — Испортите дверь — будете ставить новую. Из красного дерева. Дайте-ка я.

Я отстранил их, взялся за дверную ручку, чуть приподнял её вверх до еле слышного щелчка, а затем медленно повернул. Старый, известный только мне трюк с этим заедающим замком.

Пока я медленно открывал дверь, мой мозг просчитывал варианты.

Если Аглая решила, что ванная — лучшее укрытие, придётся действовать быстро.

Первый — удар в кадык. Второй — в солнечное сплетение. Пашу придётся глушить чем-то тяжёлым. Потом — хватать Аглаю, Нюхля, сумку и сматываться из квартиры.

Да и в городе будет передвигаться затруднительно — у Чёрных Псов крупные связи. Всего этого очень не хотелось бы.

Дверь со скрипом открылась, открывая вид на маленькую, выложенную старым кафелем ванную.

Пусто.

Паша оттолкнул меня и вошёл внутрь. Он рывком отдёрнул дешёвую клеёнчатую шторку, заглядывая в пустую ванну. Потом, к моему удивлению, поднял крышку унитаза и заглянул туда.

Это было уже лишним. Я ещё из коридора видел, что в ванной никого нет.

Паша недовольно цыкнул, оглядев пустую ванную, и, не сказав больше ни слова, направился к выходу.

— Ладно, док. Похоже, чисто, — бросил он через плечо. — Извини за вторжение, — его извинение было сухим, формальным, лишённым всякой искренности. Но ждать чего-то большего от него не следовало.

— Замки почините, — мой ответ был не просьбой, а требованием.

— Починим, — ухмыльнулся он уже в дверях. — И, док… если вдруг что-то услышишь или увидишь — дай знать. Мы хорошо платим за информацию.

Это было не просто предложение. Это была проверка и попытка завербовать, причём уже не первая. Я промолчал.

Когда за ним и его молчаливыми гориллами наконец закрылась дверь, я повернул ключ в замке и выдохнул от облегчения. Не пришлось прибегать к силовому варианту и тратить драгоценную, с таким трудом накопленную Живу на этих идиотов.

А теперь…

Так, а где, собственно, наша аристократка?

— Нюхль! Доклад! — мысленно приказал я.

Фамильяр немедленно материализовался из воздуха и без лишних слов ткнул своей когтистой лапой в сторону окна в спальне.

Окно? Эх и дура! Третий этаж, конечно, но с улицы двор просматривается как на ладони! Решила сыграть в Ромео и Джульетту на минималках, пока внизу шастают её похитители?

Я быстро прошёл в спальню, ожидая увидеть её, цепляющуюся за подоконник или пытающуюся перебраться на соседний балкон. Распахнул окно, готовый выругаться на её безрассудство… и на мгновение замер.

То, что я увидел, заставило меня изменить мнение. Она не висела на подоконнике. Она лежала на широком каменном карнизе, который шёл по всему периметру старого дома, и была надёжно скрыта от взглядов с улицы массивным архитектурным выступом. Снизу её было абсолютно не видно.

А девчонка не так проста. Не дура, а молодец. Смекалка и хладнокровие. Ценные качества. В моём старом мире из таких получались отличные шпионы. Или очень живучие жертвы.

— Чисто, — сказал я в темноту. — Можете возвращаться.

Я протянул ей руку и помог перелезть обратно в комнату. Она дрожала — не от холода, а от пережитого напряжения.

Молча снял с кресла старый плед и накинул ей на плечи. Она села на край раскладушки, закутавшись в него, и только сейчас позволила себе несколько глубоких, судорожных вдохов.

Сходил на кухню, быстро вскипятил чайник и заварил две чашки горячего травяного чая.

— Думал, вы придумаете что-то другое, — заметил я, вернувшись в комнату и протягивая ей кружку. Аромат ромашки и мяты наполнил помещение.

— Я слышала, как они ходят по квартире, — её голос был тихим и хриплым. — Думала, это конец.

Мы сидели в тишине. Ночь, моя спартанская комната, две чашки чая. Контраст с недавним хаосом был разительным.

— Он… он мог меня убить, — наконец сказала она, глядя в свою чашку. — Если бы нашёл.

— Паша? — я отпил чай. — Нет. Он не убийца. Он бизнесмен. Мёртвая дочь графа — это огромные проблемы с аристократией и городской стражей. А вот покалеченная, но живая — это ценный актив для торга. Он парень с понятиями, просто нервный и неуравновешенный. С такими нужно быть осторожнее, но бояться их не стоит.

Она удивлённо подняла на меня глаза. Кажется, мой хладнокровный анализ её похитителей немного выбил её из колеи.

— Что вы намерены делать дальше? — спросил я, меняя тему. — Они сюда больше не вернутся. Можно немного выдохнуть.

— Я… я не знаю, — она опустила взгляд. — Мне нужно время. Подумать. Но вы правы, они ведь уже обыскали вашу квартиру. Значит… значит, они больше не будут здесь искать. Это теперь самое безопасное место, верно?

Она сама нашла причину, чтобы остаться. А мне это только на руку. План выйти на её отца не давал мне покоя. Только нужно было сделать это чуть более элегантно, не ломиться в лобовую.

— Верно, — кивнул я.

— Можно… можно я останусь ещё на пару дней? — спросила она, и в её голосе была почти детская просьба. — Просто пока не решу, что делать.

Я ничего не ответил. За пару дней я смогу уговорить тебя бросить своего Ромео и вернуться к папаше под крылышко. И кто знает, может, и благодарность за спасение дочери от папаши удастся получить.

На этом наш ночной разговор закончился. Она, уставшая и измотанная, почти сразу уснула прямо в кресле, закутавшись в плед. Я перенёс её на раскладушку, укрыл одеялом и отправился спать на свою кровать.