Проклятый Лекарь

— Садитесь, — я кивнул на раскладушку.

Сам я прошёл к старому, но удобному креслу в углу комнаты, сел и небрежно закинул ногу на ногу.

Она послушно села на самый краешек раскладушки, держа спину неестественно прямо.

— Итак, Аглая Ливенталь. Что дочь графа забыла в руках уличных бандитов с пулевым ранением, которое они ей не наносили? — спросил я.

Она нахмурилась. Маска уязвимости исчезла, сменившись холодной отстранённостью.

— Я сама не понимаю, как это вышло.

— Давайте попробуем позвонить вашему отцу. Он, наверное, с ума сходит от беспокойства.

— Не надо! — её отказ был резким и окончательным. — Я не хочу иметь с ним ничего общего.

— То есть вы сбежали из дома, — я констатировал очевидный факт. — Шатались по ночным улицам, привлекли не то внимание и попали сначала в перестрелку, а потом в лапы к «Чёрным Псам». Логично.

— Нет, — она дёрнула плечиком. — Всё не так.

Нюхль, до этого сидевший смирно, дёрнул меня за штанину. Когда я посмотрел вниз, он указал когтем на Аглаю, а потом демонстративно провёл второй лапой по своему несуществующему горлу — классический жест «врёт».

— Да-да, я вижу, что она врёт. Спасибо, костяшкин, — сказал я ему мысленно. И я попал в точку. Но наседать сейчас — бессмысленно. Она слишком упряма. Придёт время, и она расскажет всё сама. А пока… пока она может быть полезна. Хотя бы как источник информации о мире аристократов.

Ливенталь. Латышская ветвь, если не ошибаюсь. Старый, но обедневший род, бежавший сюда после последней войны. Что дочь графа Ливенталя делала в подвале у «Чёрных Псов», которые занимаются контрабандой, а не похищениями аристократов?

Хм. Или же все-таки попробовать? Надо использовать возможность, пока она прониклась ко мне.

Нет. Ждать было бессмысленно. Нужно было ковать железо, пока горячо. Сейчас она была уязвима, напугана и даже немного мне доверяла. Нужно было использовать этот момент.

— Аглая, давайте будем честны, — я внимательно посмотрел на неё. — Вы находитесь в моей квартире. Я рискую, пряча вас от всех, кто за вами гоняется. Чтобы этот риск был оправдан, мне нужно знать немного больше. Поэтому предлагаю сделку.

— Сделку? — она посмотрела на меня с недоверием.

— Да. Вы мне — один ваш секрет. А я вам — один свой. Честный обмен. Так я буду лучше понимать, с чем имею дело, а вы — с кем.

Я смотрел, как она обдумывает моё предложение. В её серых глазах боролись страх и любопытство. Я сделал ставку на второе. Женское любопытство — сила, способная сокрушать империи. Что уж говорить о защите одной упрямой аристократки.

— Хорошо, лекарь, — наконец сказала она с вызовом. — Я согласна. Спрашивайте.

Я кивнул, принимая её согласие.

— Меня не интересуют ваши семейные дрязги с отцом. Это ваше личное дело. Меня интересуют две вещи: как вы оказались в руках «Серых Волков» и откуда у вас это пулевое ранение?

В тот момент, когда я произнёс фразу «не интересуют ваши семейные дрязги с отцом», её напряжённые плечи заметно расслабились. И в эту секунду меня накрыло.

Мощная волна благодарности. Не просто тепло — жар. Поток расплавленного серебра, хлынувший в мой Сосуд. Ещё пятнадцать процентов!

Так вот в чём дело. Она боялась, что я сдам её отцу. А как только поняла, что я на её стороне, что мне плевать на её папашу-графа, она по-настоящему расслабилась и поблагодарила за спасение.

Интересная механика. Благодарность зависит не только от осознания, но и от доверия. Проклятие реагирует не просто на факт спасения, а на осознанную благодарность! Интересная, хоть и крайне неудобная механика. Сколько нюансов…

Хотя с бандитами всё равно проще. Пара порезов, пара швов — и двадцать процентов в кармане. А тут пришлось потратить кучу Живы, не спать всю ночь, выслушивать её историю, а потом ещё и ждать, пока она соизволит поблагодарить по-настоящему.

Слишком много накладных расходов. Определённо, бандиты — более выгодные клиенты.

Она вздохнула, собираясь с мыслями.

— Я была… с одним человеком. Из «Серых Волков», — она произнесла это с вызовом, глядя мне прямо в глаза. — Почему и как — это долгая история, которая вас не касается. Мы были за городом, на одной из их… дач. Просто… отдыхали.

Отдыхала. Ну конечно.

Сбежала из дома с каким-нибудь молодым главарём банды. Повеса, сорвиголова, романтика криминального мира… против воли благородного папаши. История стара как мир и скучна как прошлогодний снег.

— И вдруг всё началось, — её голос дрогнул. — Просто грохот, стрельба из-за деревьев. Какие-то люди в масках, крики… Я даже не сразу поняла, что происходит. Кто-то крикнул: «Чёрные Псы!» Мой… знакомый… толкнул меня в сторону, крикнул, чтобы я бежала к лесу. Я побежала, не оглядываясь. И тут — резкая, жгучая боль в боку, словно меня ткнули раскалённым железом. Я упала… А потом… потом я помню только, как меня кто-то грубо поднял, накинул на голову вонючий мешок, и темнота. Очнулась я уже в том подвале, привязанная к стулу.

Она закончила и отвернулась, обхватив себя руками, словно ей снова стало холодно.

— Ясно, — я кивнул. — Война кланов. А вы оказались между молотом и наковальней.

— Я рассказала, — она посмотрела на меня с вызовом. — Теперь ваша очередь, лекарь. Ваш секрет.

Я не стал отвечать сразу. Вместо этого я медленно встал, подошёл к окну и на мгновение посмотрел на утренний город, залитый серым светом.

Я дал тишине повиснуть в комнате, стать густой и напряжённой. Пусть она сама додумает, что я скрываю. Пусть её любопытство разгорится до предела.

— Вы уверены, что хотите знать? — наконец обернулся я к ней. — Некоторые секреты лучше оставлять в тени.

Это только распалило её любопытство.

— Вы обещали, — твёрдо сказала она.

Я усмехнулся.

— Нюхль. Покажись.

Мой голос был тихим, но властным.

Воздух рядом с раскладушкой замерцал. Сначала появился полупрозрачный, дрожащий контур, а затем, с тихим стуком костей о деревянный пол, на ковёр спрыгнул маленький скелет ящерицы. Пустые глазницы вспыхнули ярким зелёным огнём, и он посмотрел прямо на Аглаю.