Проклятый Лекарь

Перед уходом из клиники я сделал небольшой крюк. Моей незваной гостье требовались нормальные медикаменты. Ночная вылазка в подвал бандитов опустошила мои запасы, а лечить ранение от магического оружия одними бинтами и подорожником — плохая идея.

Я заглянул в процедурную терапевтического отделения. Как и ожидалось, в это время там никого не было. Дверь в кладовую была заперта на простой замок, который поддался после двухсекундной манипуляции с тонкой металлической пластинкой из моего кошелька. Я не жадничал. Взял только то, за чем пришёл — несколько ампул антибиотика широкого спектра.

Выписывать на него рецепт я не мог — это вызвало бы массу вопросов. А без рецепта такой препарат было не достать. Пришлось импровизировать.

Ресурсы клиники должны служить тем, кто в них нуждается. А прямо сейчас в них больше всего нуждается моя незваная гостья. Не задумываясь спрятал добычу в сумку.

Остальное — упаковку стерильных бинтов, флакон антисептика, физраствор и шприцы — я купил в аптеке у метро. Не хватало ещё, чтобы меня поймали на краже бинтов. Заодно пополнил свои запасы, которые изрядно истощились.

В вагоне метро я занял стратегическую позицию у дверей, откуда хорошо просматривалась вся площадка.

Я искал его. Серое пальто, непримечательное лицо, газета. Но его не было. Внимательно осмотрел вагон на следующей станции. И на следующей. Пусто.

Странно. Очень странно.

Морозов — не тот человек, который бросает дело на полпути. Он усиливал давление, а потом вдруг всё прекратил. Это не похоже на него. Он либо решил, что я не представляю для него угрозы — что было крайне маловероятно.

Либо… либо он сменил тактику. Перешёл от открытого, демонстративного наблюдения к чему-то более тонкому и опасному. Второй вариант мне нравился гораздо меньше.

Я поднялся на свой этаж, всё ещё прокручивая в голове возможные ходы Морозова. Открыл дверь своей квартиры.

Комната была пуста. Скрипучая раскладушка, на которой я оставил Аглаю, была аккуратно заправлена.

Конечно. Пустая комната. Именно то, что нужно после двенадцатичасового рабочего дня. Можно было подумать, что спасённая от смерти аристократка оценит гостеприимство и будет сидеть тихо. Но нет. Это было бы слишком просто.

Я спокойно поставил сумку на пол и начал осматриваться.

Печать на двери была цела, я бы почувствовал, если бы её сломали. Значит, девушка всё ещё в квартире.

— Нюхль, — позвал я мысленно. — Ищи.

Невидимый фамильяр, до этого болтающийся у меня в ногах, тут же оживился. Он смешно принюхался к воздуху, хотя носа у него не было, и метнулся по комнате. Оббежал стол, заглянул под раскладушку, а затем замер у двери в ванную. Он поднял переднюю лапку и неуверенно поскрёб когтями по дереву.

Я подошёл. Дверь была заперта изнутри. Я прислушался. Ни звука. Ни шороха, ни плеска воды. Странно. Что она там делала?

Я не стал стучать. Достав ту же металлическую пластинку, которой открывал кладовую, я за пару секунд вскрыл примитивный замок. Дверь бесшумно открылась.

Аглая сидела на холодном кафельном полу, прислонившись спиной к ванне. Она обхватила колени руками и смотрела в одну точку на стене перед собой. Её глаза были широко раскрыты, но взгляд был пустым, невидящим. Она была здесь, но в то же время где-то очень далеко.

— Что с вами? — мой голос прозвучал в гулкой тишине ванной комнаты слишком громко.

Она вздрогнула, словно выходя из глубокого транса. Её пустой взгляд сфокусировался на мне, и в нём мелькнуло узнавание, смешанное с растерянностью.

— А, это вы? Уже пришли… — её голос был слабым и дезориентированным. — А я тут… задумалась.

— Понимаю, — я не стал расспрашивать. Сейчас это было неважно. — Вам нужно подняться. Я осмотрю рану и вколю антибиотик.

— Укол? — она напряглась. — Куда?

— В ягодичную мышцу.

— В попу? Нет! — в её голосе прозвучали почти детские, капризные нотки. — Это же больно!

Я усмехнулся.

— Вы серьёзно? Вас вчера чуть не убили, а вы боитесь укола? Зачем тогда было оставаться у меня и принимать помощь, если вам так наплевать на собственную жизнь?

Она насупилась, её губы сжались в тонкую, прямую линию. Но возразить было нечего. Моя холодная логика попала точно в цель. Она молча кивнула.

В комнате, при свете тусклой настольной лампы, она остановилась.

— Оголять… ягодицы… перед незнакомым мужчиной. Я к такому не привыкла.

— Сейчас я в первую очередь врач, — я начал готовить шприц и ампулу. — А потом уже всё остальное. Поверьте, я видел столько… анатомического материала, что вам вряд ли удастся меня чем-то удивить.

Она послушно повернулась и, чуть помедлив, спустила облегающие штаны до середины бёдер.

Передо мной предстала картина, далёкая от медицинских атласов. Аккуратная, аппетитная, с двумя милыми ямочками.

В этом мире я, может, и врач. Но в прошлой жизни я был некромантом. И просто мужчиной. И как мужчина, я был весьма доволен увиденным.

Я набрал антибиотик в шприц, глядя как она нервно переминается с ноги на ногу.

— Хватит пялиться! — не выдержала она.

— Я не пялюсь, — мой голос был ровным и спокойным. — Я выбираю место для укола. Мышца должна быть расслаблена. А если будете и дальше возмущаться и напрягаться, я поставлю укол так, что до конца недели сидеть вы сможете только наклонившись вправо.

И в тот же миг, когда она открыла рот для нового возражения, я сделал укол. Быстро, точно и безболезненно.

— Всё. Можете одеваться.

— Как… всё? Уже? — она удивлённо обернулась.

— Да, — я убрал шприц в мусор.

Аглая медленно натянула штаны, её лицо выражало крайнее изумление.

— Но… я ничего не почувствовала. Совсем. Впервые в жизни мне так незаметно поставили укол. У вас… золотые руки, доктор. Кстати, как вас зовут?

Это не руки, дорогая. Это пятьсот лет некромантской практики и идеальное знание анатомии.

— Святослав Пирогов, — ответил я вслух.

Я дал ей выпить таблетку обезболивающего и стакан воды.