Проклятый, одинокий, дракон
Шрифт:
Но только усаживаясь за огромный стол, накрытый с одного конца на три персоны, она заметила какой и на самом деле Лотер худой.
«Белобрысый, долговязый, костлявый», - оценила его Айна по-своему, отвергая более справедливые «светловолосый, высокий, стройный». Даже излишняя худоба его не портила. А рельефно выступающие скулы лишь сильнее подчёркивали его аристократизм. В нём чувствовалась порода, чистокровность, масть. Если бы не презрительно поджатые губы, тонкие, бескровные, жёсткие, он был бы идеален.
– Ваше здоровье, господа, - первой подняла бокал юная герцогиня. В конце концов,
Крепкий и неожиданно горячий напиток непривычно обжёг горло. Айна поперхнулась.
– Это калон, миледи, - невозмутимо глядя, как девушка закашлялась, пояснил де Риз. Он лишь пригубил из своего фужера и поставил его на место.
– Напиток из вереска и местных трав. Его пьют маленькими глотками. Даже не пьют, им, скорее, лечатся.
Эти две благородные сволочи были уверены, что она попадёт впросак.
– Любимый напиток Его Высочество Сольвино Первого. Неужели вы не знали?
– деланно удивился Одилон.
– Судя по количеству вина, - ещё хрипло, и слегка покашливая, но уже вполне уверенно возразила девушка, - которое поставляют с наших виноградников ко двору Его Величества, любят при дворе как раз вино. А калоном, видимо, лечатся. С похмелья.
Она снова подняла горячий кубок под их сдержанные улыбки.
– Миледи, - остановил её Одилон и показал, что надо выдохнуть, прежде чем пить.
Айна последовала его совету, и вторая порция пошла мягко.
– И кусочек сладкого сыра, - протянул ей на раздвоенном кончике ножа желтоватый кубик де Риз.
Девушка взяла из его руки прибор и зубами аккуратно сняла закуску. Сладкий сливочный вкус приятно смягчил едкое послевкусие калона. Но, пожалуй, с крепкими напитками на голодный желудок пора заканчивать - в голове моментально зашумело.
Она вернула герцогу нож. Белый шрам между его большим и указательным пальцами привлёк внимание Айны. Кажется, именно в этом месте всего пару часов назад де Риз поцарапал руку, помогая с повозкой. «Может слухи о его неуязвимости не слишком и преувеличены?» - мелькнула шальная мысль.
После аперитива слуги начали подавать горячее, и девушка отвлеклась, рассматривая непривычные для неё блюда.
К счастью, после обильной трапезы, сытые джентльмены пришли в хорошее расположение духа, и остаток ужина прошёл в спокойной, даже дружеской обстановке.
Обсуждали лошадей, погоду, астрологию, и много других разных тем, в которых эти двое оказались подкованы. И когда ни один из них не огрызался, они оказались на редкость приятными собеседниками. Ловко меняли тему, когда понимали, что Айна в ней не разбирается. Умело обходили острые углы, когда кому-то разговор мог показаться неприятным. Искусством светской беседы два благородных герцога владели отменно. И даже несмотря на лёгкое опьянение, Айна решила, что, наверное, ей полезнее будет держать их в друзьях, чем во врагах.
Одна беда - ловкие вельможи, скорее всего, тоже преследовали свои цели, предлагая ей свои услуги и дружбу. Айна была здесь чужой, а они на своей территории. Доверившись им, она сильно рисковала.
«Надеюсь, я не наболтала лишнего», - распереживалась девушка, когда ей, наконец, удалось добраться до кровати. Но после
вкусного ужина сон сморил её быстрее, чем она успела вспомнить всё, о чём успела поведать знатным господам.Утро ослепило светом. Не ярким солнечным, каким обычно встречало её утро дома в поместье, а каким-то неживым, белым.
Прошлёпав босыми ногами по холодному полу, Айна прильнула к единственному окну и обомлела - всё, насколько видел глаз, было покрыто белым покрывалом. Двор, конюшни, склоны гор, долина у их подножия - всё стало призрачно-белым, чистым и торжественным.
– Снег? Это же снег?!
– волновалась удивлённая южанка, когда прибежала горничная.
Айна чуть не оторвала этот чёртов шнурок, звоня в неслышный для неё колокольчик. Судя же по испуганному виду девушки, где-то там внизу, слуг явно встревожил трезвон.
– Да, миледи, - склонилась незнакомая служанка в поклоне.
– Ночью действительно выпал снег.
– Так несите скорее одежду! Пришлите Ивет! Я немедленно хочу прогуляться.
Айна чуть не примёрзла к ледяному сортиру, в который снизу задувало мелкие снежинки, и подумала, что тёплый горшок, действительно, был бы приятнее мягкому месту. Поэтому, наверно, в этих северных широтах им пользуются. Но только одна мысль о том, что ночная ваза вместе с содержимым будет потом стоять под её кроватью, уже вызывала отвращение. Долго не рассиживаясь, она бегом прибежала назад в комнату.
Наспех умылась, на ходу затолкала в рот тёплую булочку с джемом, торопя служанку с волосами. И, наконец, натянув своё единственное бархатное платье, вчерашнее, бордовое, стремительно рванула к выходу.
– Стоять, - перекрыла ей путь недремлющая графиня.
Она скептически осмотрела обхватывающие лодыжку ботинки из тонкой кожи и кружевные перчатки. Поджав губы, женщина заставила девушку пройти в свои покои.
В странном меховом одеянии с капюшоном и нелепых сапогах, больше похожих на два меховых рукава, только зашитых снизу и надетых на ноги, Айна чувствовала себя толстой как их кухарка Алексия, которую с трудом подняли в карету четыре крепких мужика, когда она однажды сломала ногу.
«Хоть бы уж никто из благородных кавалеров меня в таком виде не увидел», - разглядывала Айна огромные следы, что оставила её жуткая обувь, по дороге от крыльца к конюшне.
Пригоршню снега приятно холодила руки. Маленький комочек, что девушка слепила из этой липкой холодной массы, больше всего напомнил ей мороженое, которое считалось в их краях деликатесом и стоило очень дорого. Здесь же оно, можно сказать, падало с неба.
Айна, не задумываясь, потянула его в рот.
– Не делайте этого, миледи, - услышала она совсем рядом мужской голос.
Ну, конечно! Вездесущий де Риз!
– Почему?
– повернулась она, понимая, что выглядит как куча мусора в своём пропахшем псиной одеянии. И вспомнила, что толком не причёсана, когда скинула с головы меховой капюшон.
– Снег грязный, - подошёл он и, обдавая её запахом дублёной кожи, натянул головной убор обратно.
– Вы же не хотите три дня просидеть на горшке, мучаясь животом?
Судя по его гаденькой улыбочке, он бы не отказался даже понаблюдать за её мучениями, чтобы при случае напомнить про её позор.