Проклятый, одинокий, дракон

Она подставила палец под падающую каплю, и вода впиталась в тонкое кружево.

– Говорят, каждое из этих замысловатых украшений Элеонора слепила своими руками, - подошёл де Риз уже без своей ноши.
– И потратила на это пять лет.

– Великая женщина, - вздохнула Айна.
– Так достойно переживать свою утрату. На века оставить память о своих чувствах. Надеюсь, Рагнар Безрукий был не единственным в роду Контаров, что женился по любви?

– О, нет, - издевательски улыбнулся де Риз.
– Уверен, Сольвино Первого постигнет та же счастливая участь.

– Вы сомневаетесь, что я буду ему хорошей женой?

– гневно развернулась к нему Айна.

– Как я могу, миледи, - гаденькая усмешка не сходила с губ герцога.
– Уверен, он воспылает страстью к вашим богатствам, то есть, прелестям, с первой же минуты знакомства. И будет счастлив. Только недолго.

– Это неправда, - испепеляла его взглядом девушка.
– Он честен, благороден и бескорыстен.

– И он отлично получается на портретах, - смотрел на неё сверху вниз Тьер.

– Надеюсь, вы пожалеете о своих словах.

– Накиньте плащ, миледи, - набросил ей на плечи свою одежду де Риз вместо ответа.
– Не хочу сожалеть ещё и о вашей простуде. Возиться всю дорогу с больной капризной девчонкой - сомнительное удовольствие.

– Какой вы невыносимый, де Риз, - негодовала Айна.
– Сами показали и сами же испортили всё очарование этого места.
– Вот что вам стоило промолчать?

–  Это не в моих правилах, миледи. Я всегда говорю то, что думаю, - усмехнулся герцог.
– И это избавляет меня от двух величайших зол королевского двора - лжи и лицемерия.

–  Вы просто хам и грубиян. И я не желаю, чтобы вы сопровождали меня во дворец, - вручив ему сорванный с себя плащ, девушка развернулась и пошла пешком.

– Боюсь, у вас нет выбора!
– прокричал он ей в ответ.

Айна вернулась в замок расстроенная, в испорченном платье и в насквозь промокшей обуви. Грязный подол неприятно лип к ногам, а шерсть неизвестного животного, из которого была пошита шуба, налипла на нежный бархат.

Камин не топили, но его портал после улицы казался тёплым. Айна стянула бесполезные перчатки, и прижала к нему озябшие руки. На нижней полке, как издёвка, стояла её недавняя обувь. Когда она садилась для прогулки на лошадь, один меховой сапог слетел, а второй стянул с её ноги де Риз и отшвырнул оба к крыльцу.

Как хорошо начиналась эта поездка! Как весело было играть в снежки! Но этот озлобленный на весь мир неудачник всё испортил.

Лучше бы она поехала с Лотером, встречать его сестру. Девушка отправилась из замка Одилон к Айне с визитом ещё вчера. И герцог переживал, что непогода задержит её в пути.

Айна брезгливо подняла сапоги и вышвырнула их за дверь как блохастую кошку. «Пусть не напоминают!»

Графиня де Монд, к чьим ногам упала обувь, и бровью не повела.

– Миледи, - перешагнула она через неожиданное препятствие.
– Приехал портной. Ждёт вас в малой гостиной. Господи, помилуй!
– всплеснула она руками.
– Ваше единственное платье!

– Пустяки, - отмахнулась Айна и сделала шаг к двери.
– Портной пошьёт мне новое.

– Миледи, - преградила ей путь Грэсия.
– Вы не можете появиться перед Лориной де Одилон в таком виде. Вы не жалкая пастушка, а невеста принца. Весть о вашем неразумном поступке с нанятой повозкой уже летит во дворец впереди вас. Если вы ещё соизволите в таком виде приветствовать фрейлину королевы, король не пустит вас на порог. Ваша репутация будет испорчена навсегда, как это несчастное платье.

– Но что же мне делать?
– в отчаянии опустилась Айна на кровать.

– Примите ванну. Приведите в порядок ваши волосы. А с нарядом я что-нибудь придумаю.

– А как же портной?

– А вот портной как раз подождёт, - сказала графиня, как отрезала и, гордо распрямив плечи, вышла.

Айна скопировала её осанку и до ванной комнаты дошла как настоящая королева. На большее её не хватило. Она села, понуро опустив плечи. И пока девушки таскали с кухни горячую воду, жаловалась Ивет, вынимающей шпильки из растрёпанных волос.

– Он сказал, что принцу нужны только мои деньги, - вздыхала Айна.

– Ой, да не слушайте вы этого грубияна, - поддерживала её шёпотом служанка и единственный близкий человек, прекрасно понимая, о ком идёт речь.
– Ваш жених - принц. Принц! И скоро станет королём. Вся королевская казна в его распоряжении. Для чего ему ваши деньги?

– Думаешь ОН специально, чтобы я думала про Сольвино плохо?

– Думаю, ОН просто завидует. Ведь это ОН мог стать следующим королём, если бы оказался родным сыном Брандо Восьмого. Но мать нагуляла его, он проклят, он озлоблен. Он просто желчный зануда. К тому же, одинокий и бессердечный.

– Ивет, а что ещё говорят про него на кухне?
– спросила Айна, с наслаждением погрузившись в горячую воду. Все слуги разошлись, и сплетничать можно было не стесняясь.
– Почему он не женится? Сколько уже ему? Тридцать?

– Тридцать два, мадемуазель. Он практически старик, но кто же за него пойдёт? Он же скормит свою жену дракону. Говорят, в его замке даже нет ни одной нормальной служанки.

– Представляю, какая там разруха, - Айна блаженно закрыла глаза, когда пальцы Ивет начали мягко массировали кожу головы.
– А служанки-то чего боятся?

– Дракона, конечно! И любви герцога, - хихикнула Ивет.
– Поэтому у него работают только всякие калеки, толстухи и горбатые уродины.

– Точно!
– воскликнула Айна.
– Я же слышала, что проклятье падёт, если он отдаст дракону ту, что полюбит.

«Поэтому, наверное, он и не верит в любовь, - выставила девушка ногу, которую стала усердно натирать Ивет.
– И злится, когда про неё говорят».

– Ой, мадемуазель, я же ещё такое услышала, - опять перешла на шёпот Ивет.
– Говорят, сейчас в столице все девушки удаляют волосы.

– Как это?
– уставилась на неё хозяйка. Хотя ей и хотелось ещё поговорить про задевшего её герцога, но эта тема тоже заинтересовала.

– А совсем. По всему телу удаляют, - служанка молча показывала те места, где именно.

– И там?
– округлила глаза Айна.
– А как?

– Как, как! Приглашают цирюльника. Он всё аккуратненько и сбривает.

– Боже, срамота какая, - прикрыла раскрытый рот рукой девушка и тут же стала отплёвываться от попавшей в него пены.

– А потом ещё втирают какие-то мази, чтобы волосы больше не росли. Говорят, пошла эта мода от куртизанок. Тогда мужья стали и своих жён заставлять бриться. А потом жёны сами для полюбовников своих стараться.