Прокурор

– На обратном пути, - заключил Герман Васильевич, - прихватишь из Ростова одного человека. Возвращайся ночью, чтобы его ни одна душа не видела. Понял?

– Хорошо, - кивнул Виктор.

– Отвезешь того человека на хутор к дяде Кондрату, - приказал Анегин и, похлопав шофера по плечу, дал ему коробочку с иностранной этикеткой: Как почувствуешь, что спать тянет, проглоти одну пилюлю...

Надо было спешить. Виктор и Громила поехали в гараж, сменили на грузовике изношенные скаты на новые. И Берестов отправился в Ростов.

Он гнал машину всю ночь и прибыл за час до условленного времени. Припарковал машину на стоянке у колхозного рынка.

Ровно в десять к грузовику подошел небольшого роста мужчина с желтоватым цветом лица и тяжелыми мешками под глазами. Оглядевшись, сказал:

– Привет.

– Здорово, - ответил Берестов, открывая ему дверцу в кабину.

По описанию Анегина это действительно был Чикомас.

– Казак звонил, - продолжал тот, устраиваясь на сиденье.
– Двинули ко мне.

И назвал адрес.

У него на квартире Виктор оставил три огромных чемодана и поехал в магазин - сдать продукцию фабрики. Вернувшись к Чикомасу, он наскоро поел и заснул как убитый. Чем занимался хозяин квартиры весь день, Берестов не знал. Проснулся он, когда за окном уже была темень. Чикомас опять накормил его, дал внушительный сверток с деньгами и коротко бросил:

– Поехали.

Он был неразговорчив, этот ростовский компаньон.

Остановились на одной из улиц возле сквера, где их поджидала высокая женщина. Головной платок скрывал почти все ее лицо, воротник плаща был поднят. К удивлению Виктора, она села не в кабину, а полезла в кузов.

– Счастливо, - бросил на прощанье Чикомас.

Берестов погнал машину назад, в Южноморск.

На рассвете заспанный дядя Кондрат открыл ворота анегинского загородного дома. Женщина спрыгнула из кузова и прошмыгнула во двор. Лица ее Виктор так и не разглядел.

Он облегченно вздохнул и поехал домой. Досыпать.

* * *

– Ты можешь хотя бы в выходные побыть со мной?
– взмолился Кирилл Демьянович.
– А то скоро начну сам с собой разговаривать...

Была суббота.

– Есть идея, - сказала Инга Казимировна.
– Поедем в Селиваны? На днях встретила в городе Глаголева. Взял с меня слово, что приеду в гости... Представляешь, два дня на природе! Ни о чем не будем думать! Погуляем по лесу, покатаемся на лодке. Там чудесное озеро!..

Инга Казимировна рассказала, кто такой Глаголев и почему он стал лесником.

Профессор не скрывал своей радости. Уж в леспромхозе-то Ингу Казимировну не отыщут. Встряхнется, отдохнет от дел. Дома по вечерам и то не дают покоя телефонные звонки.

На небе повисли кипы ленивых облаков. Предвестники осени. В кронах деревьев мелькали пожухлые листья. На косогоре выметнулись тяжелые стога сена. В открытые окна машины ворвался запах высушенного разнотравья.

– До чего же хорошо!
– не удержалась Инга Казимировна.

В Селиванах они и вовсе ошалели от торжественности высоких темных елей и таинственной красоты озера.

– Ты знаешь, - сказал Кирилл, выходя из машины у дома лесника, Глаголев выиграл, сменив профессию.

Инга Казимировна поняла, что это камень в ее огород.

Приезд гостей хозяева восприняли как праздник.

– Вот не ожидал, вот обрадовали!
– говорил Евгений Родионович, не зная, куда их посадить и чем угостить.
– Обещают приехать все, но мало кто заглядывает в нашу глушь...

Дом ему выделили внушительный. Сруб-пятистенка. С двумя печами. Предшественник Глаголева имел большую семью. При доме был разбит небольшой садик, огород. Имелся закут для скотины.

– Корову заведете?
– шутливо спросила Гранская, когда Евгений Родионович и Рената показывали свое хозяйство.

– Непременно, - серьезно ответил Глаголев.
– Травы кругом!..

– Косить умеете?
– поинтересовался Шебеко.

– Штука нехитрая, - сказал бывший следователь.

– Как сказать, - усмехнулся профессор.
– По-настоящему - искусство... Мой дед был мастер. Муравушка у него ложилась - загляденье! Махал косой, словно рисовал...

– Как тебе жизнь на природе?
– обратилась Гранская к Ренате.

– Нам с Женей здесь хорошо, - просто ответила она.

Рената похорошела. Румянец во все щеки, глаза лучились спокойствием и тихой радостью.

– А цветы?
– спросила Инга Казимировна у Глаголева, вспомнив его увлечение.

– Сколько хотите, - обвел он руками вокруг.
– Ромашки, иван-чай, кипрей...

Они оба рассмеялись, поняв друг друга.

Глаголев сходил в дом за лукошком.

– Я вас оставлю на полчасика. Пойду нарежу грибков...

– Как это нарежу?
– поразился профессор.

– Мы не ищем, - с улыбкой пояснила Рената.
– Снимаем урожай, как на огороде.

– Я с вами, - решительно заявил Шебеко Евгению Родионовичу.

– С удовольствием, - согласился Глаголев.
– Тут недалеко.

Мужчины ушли. Инга Казимировна взялась помогать хозяйке, расспрашивая при этом об их житье-бытье.

– А нам лишь бы вместе, - говорила Рената.
– Не понимаю, как это другие надоедают друг другу. На люди стремятся. Отдыхать ездят отдельно... Мне с Женей интересно. Он никогда ничего не скрывает от меня, всем делится...

– И даже служебными делами?

– В пределах, конечно, - смутилась Рената и стала оправдываться: Никаких ваших тайн он не выдавал. Так, в общем...

– А ребеночка думаете?..
– спросила Инга Казимировна.

– Уже...

– Сколько месяцев?

– Второй.

– Вот это здорово! Одобряю!
– искренне порадовалась Гранская.
– Кого хочешь?

– Мне все равно, а Женя требует девочку.

– Если очень захочешь, будет девочка!
– засмеялась Гранская.

"Вот счастливые, - подумала она, глядя на жену Глаголева.
– Пожалуй, единственная пара, у кого нет сомнений, метаний. Дай-то бог, чтобы не было и впредь".