Промышленный НЭП

Киров внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь прочитать мысли:

— У вас есть какая-то конкретная информация?

— Пока нет. Но интуиция подсказывает, нужно быть начеку.

Мы проговорили до поздней ночи. Я деликатно выяснил распорядок дня Кирова, его планы на ближайшие месяцы. Особенно интересовало, будет ли он в Смольном первого декабря.

— Первого декабря? — переспросил Сергей Миронович. — Да, планирую быть в институте. У нас заседание по итогам года. А что?

— Ничего особенного. Просто составляю график своих поездок, возможно, мы с вами пересечемся.

На следующий день, осматривая Кировский завод, я встретился с начальником заводской охраны:

— Товарищ Петроченко, как обстоят дела с безопасностью предприятия?

Петроченко, крепкий мужчина с военной выправкой, доложил:

— Порядок полный, товарищ Краснов. Пропускной режим соблюдается строго. Посторонние на территорию не проникают.

— А как насчет безопасности руководящих работников? Товарища Кирова, например?

— С товарищем Кировым все в порядке. У него есть личная охрана, водитель-телохранитель. Маршруты передвижения планируются заранее.

— Хорошо. А вы не заметили каких-то необычных людей в районе Смольного? Может быть, кто-то проявлял слишком большой интерес к режиму работы товарища Кирова?

Петроченко задумался:

— Нет, ничего подозрительного не было. А должно быть?

— Просто рекомендую усилить бдительность. Особенно в ближайшие месяцы.

Вернувшись в Москву, я получил новые сведения от Мышкина. Николаев действительно готовился к чему-то серьезному. Он неоднократно появлялся возле Смольного, изучал режим работы учреждения, расспрашивал знакомых о графике Кирова.

— Леонид Иванович, — сообщил Мышкин, — наши люди выяснили, что Николаев недавно приобрел револьвер. Через знакомого, незаконно. Это вызывает серьезные подозрения.

— Где он хранит оружие?

— Пока не установлено. Возможно, дома или у кого-то из знакомых.

— А что с теми, кто ведет за ним официальное наблюдение?

— Это сотрудники ленинградского НКВД. Видимо, он попал в поле зрения органов по какому-то другому поводу. Возможно, из-за конфликта на работе или политически неблагонадежных высказываний.

Ситуация становилась критической. До предполагаемого покушения оставался месяц, а я все еще не знал, как именно его предотвратить.

В ноябре мне удалось провести еще одну встречу со Сталиным. На этот раз я решился на более прямой разговор.

— Товарищ Сталин, — начал я, когда мы обсуждали планы на будущий год, — наши экономические успехи создают прочную основу для стабильности в стране. Народ видит улучшение жизни, растет энтузиазм.

— Это хорошо, товарищ Краснов. Но не следует забывать, что успехи могут породить самодовольство и снижение бдительности.

— Согласен. Но, возможно, стоит подумать о том, что стабильность и благополучие — лучшая защита от внутренних угроз? Довольный народ не станет поддерживать враждебные элементы.

Сталин внимательно посмотрел на меня:

— К чему вы ведете, товарищ Краснов?

— К тому, что наша экономическая политика сама по себе является мощным оружием против врагов социализма. Может быть, стоит больше полагаться на экономические методы воздействия, а не только на репрессивные?

— Интересная мысль. Но классовая борьба не прекращается. Враги становятся изощреннее, их методы — коварнее.

— Безусловно. Но я думаю, что если мы будем действовать слишком жестко, то можем оттолкнуть от себя тех, кто мог бы стать нашими союзниками.

Сталин долго молчал, медленно покуривая трубку:

— А вы, товарищ Краснов, не становитесь ли слишком мягким? Революция требует твердости и беспощадности к врагам.

— Я остаюсь революционером, товарищ Сталин. Просто считаю, что мы должны использовать все методы борьбы, не ограничиваясь только репрессиями.

Эта беседа не дала немедленных результатов, но заложила основу для будущих дискуссий. Переубеждение Сталина потребует длительной и терпеливой работы.

К концу ноября стало ясно, что развязка приближается. По данным Мышкина, Николаев все чаще появлялся возле Смольного, детально изучал расписание Кирова. Нужно принимать решительные меры.

Я вызвал Мышкина для окончательного планирования операции.

— Алексей Григорьевич, — сказал я, когда мы остались наедине, — времени почти не осталось. Нужно действовать.

— Какой план предпочитаете, Леонид Иванович?

— Считаю, что лучше всего предотвратить покушение, не задерживая Николаева заранее. Арест может вызвать ненужные вопросы. Нужно создать ситуацию, при которой покушение станет невозможным.

— У меня есть идея, — сказал Мышкин, достав блокнот. — Мы можем организовать «случайную» встречу Николаева с нашими людьми в день покушения. Например, он попадет в небольшое дорожно-транспортное происшествие или его задержат за мелкое правонарушение. Это даст нам время, чтобы обезвредить угрозу.

— Хорошая идея. Но нужен запасной план на случай, если этот не сработает.

— Можем обеспечить дополнительную охрану Кирову в критический момент. Наши люди будут находиться рядом, готовые немедленно вмешаться.

— Договорились. Начинайте подготовку.

Последние дни ноября прошли в напряженном ожидании. Я почти не спал, постоянно думая о предстоящей операции. Слишком многое зависело от ее успеха.

Тридцатого ноября я получил последние сводки от Мышкина. Все готово к решающему дню. Николаев, ничего не подозревая, готовился к реализации своего страшного плана. А мы готовились его остановить.

Засыпая в последнюю ночь, я думал о том, что завтра может изменить ход истории. Предотвращение убийства Кирова лишь первый шаг. Главное испытание еще впереди. Нужно будет убедить Сталина не использовать даже попытку покушения как повод для массовых репрессий.

Декабрь 1934 года начался пасмурным утром. Я проснулся задолго до рассвета, чувствуя тяжесть предстоящего дня. Через несколько часов в Ленинграде произойдет событие, которое может кардинально изменить историю СССР.

В пять утра зазвонил телефон. Мышкин докладывал последние новости:

— Леонид Иванович, объект под контролем. Вышел из дома в обычное время. Наши люди готовы.

— Хорошо. Держите меня в курсе каждый час.

— Слушаюсь.

Я оделся и отправился в Кремль. Сталин должен узнать о предотвращении покушения из моих уст, и желательно до того, как до него дойдут другие источники информации.